Дурная кровь (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 67

      По телу пробежала волна дрожи.

      Мне было страшно. До безумия страшно.

      Вдруг Кройц навис надо мной. Его лицо оказалось так близко, что могла почувствовать дыхание парня на своей коже. И мне почему-то стало спокойней.

      – Не бойся, ничего плохого с тобой не случится. Я смогу тебя защитить, – произнес пес. Казалось, он действительно верил в свои слова...

      Я не выдержала... Разревелась... Это была истерика. Настоящая отвратительная истерика, с рыданиями, перешедшими в подвывания... Меня едва конвульсии не били...

      Пес прижал меня к себе, крепко, так, что вырваться было невозможно, и не выпускал, пока я не перестала всхлипывать. Он не успокаивал меня, ничего не говорил, только покачивался из стороны в сторону.

      – Кристиан, не могли бы вы приютить на время Тессу? – спросила у пса тетя Жаннет, когда я, наконец, затихла. – Пока мы не найдем способ решить возникшую проблему?

      – Хоть на всю жизнь, – сказал Кройц.

      Я даже предположить не могла, что он так ответит...

      После Кройц обрабатывал мне руку какой-то странной мазью, которая пахла можжевельником. Пес не позволил это сделать ни дяде Рене, ни тете Жаннет,  уверяя, что он куда лучше них обоих понимает в подобных ранах. Родственники с ним не спорили, значит, так оно на самом деле и есть.

      После того, как на руку наложили мазь, жжение и боль уменьшились.

      – Пойдем, Дюпон, – помог мне подняться на ноги Крис.

      Столько только подняться, как у меня поплыло перед глазами, и я чуть не упала. Но пес был рядом и успел вовремя поддержать.

      – Держись давай. Нет у тебя причин для того, чтобы изображать томную барышню.

      Ну ничего себе «нет у тебя причин».

      – Я, между прочим, едва без руки не осталась...

      А и вовсе могла жизни лишиться.

      Кройц закинул мою правую руку себе на плечо, сам обхватил за талию и медленно, шаг за шагом повел к выходу. При этом парень ворчал не переставая.

      – Вот неудачница ты, Дюпон, настоящая неудачница. Стоит только отвернуться — и ты тут же оказываешься в заднице.

      Я только кивала соглашаясь. Я бы со всем согласилась... Мысли путались. Хотелось спать.

      – Ничего, переберемся ко мне, и все будет нормально. Аманда обрадуется. Папа, наверное, тоже.

      Старший Кройц скорее будет рад, что сын снова будет жить дома...

      – Ты отцу понравилась, Дюпон. Хотя ты всем нравишься. Я слышал, Анаис тоже всем нравилась...

      Мама...

      Перед глазами снова встало ее лицо. То, что я увидела в воспоминаниях Гранд-мастера.

      – Я не похожа на нее. Совсем не похожа... Тетя... Она решила, так будет лучше...

      Когда мы, в конце концов, доковыляли до моей (или уже нашей?) комнаты, пес буквально силой заставил меня лечь на кровать, а сам занялся сбором вещей. Меня ужасала одна только мысль о том, что этот невозможный парень будет трогать мою одежду, белье... Но сил, чтобы подняться и самой упаковать чемодан, все равно не было.

      Хоть услышав «Hello Kitty? Тебе семнадцать или семь?!», я попыталась было встать. Чертовски неприятно, когда кто-то в прямом смысле роется в твоем белье. Пусть даже и не грязном.

      – Лежи и не дергайся, Дюпон, – велел мне пес, заметив, что я попыталась было встать. – Я быстро закончу, а потом Месье отвезет нас ко мне домой. Кто на тебя напал? Этот чудик, которого я потрепал?

      Я прикрыла глаза... Хотелось спать... Очень хотелось спать...

      – Нет. Это был не Джой. Это была какая-то девочка. Она решила, что я – это моя мать, и все требовала туфельки...

      Внезапно шум, который сопровождал каждое движение пса, собиравшего чемоданы, стих. И мне стал страшно. Но открыв глаза, я увидела только, что Крис замер и смотрел на меня с непониманием.

      – Туфельки? – растерянно переспросил он. – Какие туфельки?

      – С бабочками... – только и смогла ответить я.

      Когда я сказала это, в комнате словно похолодало. И будто бы из коридора начали доноситься шаркающие шаги. Но стоило только Кройцу грозно зарычать, как все снова стало нормальным. Или же мне вообще все только померещилось.

      – Это должно мне о чем-то сказать?

      – Вряд ли...

      Через полчаса мне стало хуже. Начался жар и как будто бы бред... Я видела перед собой мать. Она смеялась и что-то восторженно говорила... И отца тоже видела.

      Сквозь марево полусна доносился голос дяди Рене.

      – Она больна, ее сейчас нельзя перевозить! – воскликнул он. – Жаннет, ради бога, скажи этому мальчишке!

      Значит, тетя тоже была здесь...

      Сил открыть глаза не было.

      – Но она не поправится, если останется в «Розе»! – почти что с отчаянием воскликнул пес, а потом я почувствовала, как он взял мою руку. Стало немного легче. – Мадемуазель, вы должны понять! Ее нужно срочно увозить из особняка!

      На пару минут повисло молчание.

      – Рене, боюсь, что мальчик прав. Тессе становится хуже. Как будто она отравлена чем-то...

      – Но это же «Белая роза»! Самое безопасное место в мире для тех, в ком течет кровь Дюпонов!

      Иллюзия... Еще одна красивая иллюзия...

      – «Роза» была таковой... Была самым безопасным для Дюпонов местом... -- тихо произнесла тетя Жаннет. – Все изменилось... Отец перед смертью пытался мне рассказать, объяснить... Я не поняла. Я была тогда всего лишь подростком. Отец говорил про то, что в «Белую розу» пришло зло...

      И имя этому злу было «Анаис»... Мне жутко становилось, когда я осознавала, что успела за свою короткую жизнь совершить моя мать. Вокруг Анаис Дюпон всегда была смерть. И даже после того, как она сама оказалась в могиле, ничего не изменилось... Я читала легенду о Лебедином озере... Даже если убить злого колдуна — проклятье не исчезнет.

      – Увезите Тессу, юноша. И приглядывайте за ней как можно лучше.

      – Сделаю все возможное, Мадемуазель.

      Потом меня кто-то нес на руках... Был ли это Кройц или дядя, я не знала... Но это меня и не волновало. Пожалуй, меня ничего не волновало...