Тесные семейные узы (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 50

В столовой, где нас ожидал накрытый завтрак по человеческим меркам или же очень поздний ужин по меркам вампиров, шторы на окнах были раздвинуты и стало непонятно, почему в холле даже единой лампы не озаботились включить. То ли принц Де Ла Фуэнте не задумывался о возможных неудобствах, то ли это можно считать проявлением чувства юмора.

– Солнце? – только и уточнил у друга найхонец.

– Лучшая защита от лишних ушей, если ты живешь среди вампиров,– пожал плечами принц, отодвигая для меня стул. – Присаживайтесь, принцесса Клио, вы наверняка устали и проголодались.

– Вы правы, – кивнула я, опускаясь на сидение. – Я вымотана и очень голодна.

По правде говоря, в тот момент я была настолько измучена, что окружающую меня действительность воспринимала будто через мутное толстое стекло. Все звуки для меня стали приглушенными, слабыми, а все цвета разом поблекли. Будь я человеком, то предположила бы, что на грани обморока от истощения физического и душевного, но вампиры твари слишком бесчувственные, чтобы еще и лишаться их в критических ситуациях.

– Выпейте крови, принцесса, – тут же подал мне бокал (хотя даже не подал, а вложил в руку и заставил сжаться бессильные практически пальцы на тонкой ножке) хозяин дома. – Разогрета особым способом, практически не отличишь от свежей.

– Вы очень предупредительны, принц, – кивнула я, понимая, что безнадежно увязла в предписываемых этикетом фразах, и самой меня в разговоре уже нет. Есть только мой статус, статус принцессы де Ритер, гостьи клана.

Кровь я проглотила, не чувствуя вкуса, но последовавшее за ней ощущение блаженной сытой разморенности оказалось необычайно приятным и расслабляющим. Настолько расслабляющим, что я уже через десять минут позорно клевала носом, убаюканная голосами двоих мужчин, продолжавших вести беседу очевидно достаточно важную, раз они решили обсудить все сразу же, а не после того, как Мацунага хотя бы немного передохнет.

Когда я уже практически утонула в дреме, согретая утренними лучами солнца, кто-то, то ли принц, то ли невозможный друг его, поднял меня с кресла и на руках перенес в спальню, где я уснула уже основательно и глаз до заката не открывала.

Когда горизонт на западе окрасился алым, я проснулась, как и положено вампиру. Был ты высшим или же не был, но именно закат воспринимают дети ночи как начало активной фазы суток. Выяснилось, что обошлись со мной благопристойно, но без излишней заботы. То есть, одежда была ровно в том состоянии, в каком я приехала в особняк, даже разбитые туфли не сняты, о том, чтобы прикрыть меня покрывалом, и говорить не пришлось. Вывод напрашивался сам собой: судя по высшей степени негалантности, устраивал меня на ночь Мацунага, принц бы до такого безобразия не дошел. Но, с другой стороны, найхонец лично доволок меня до кровати и даже уронил не мимо нее. Существенный прогресс в наших первоначально довольно натянутых отношениях…

Первым делом все грязные тряпки отправились в мусорную корзину. Обычно я не была настолько расточительна, но хотелось убрать все, что могло бы напомнить мне о встрече с «вольными». Даже если потом я почувствовала себя уверенной и сильной, все равно я испытала страх, от которого хотела избавиться.

Около полутора часов я потратила в ванной, смывая с себя всю ту грязь и все то омерзение, которого хватила в злополучном подвале. Я стояла практически под кипятком и с остервенением растирала кожу мочалкой, будто хотела остаться без кожи вовсе. Белые волосы мои вернули свой первоначальный цвет только после того, как я четвертый раз смыла с них шампунь.

Казалось бы, что теперь я должна была принять свой прежний вид, но облик мой почему-то все равно казался мне иным. Из зеркала на меня смотрела почти незнакомая мне женщина, выглядевшая одновременно и старше, и младше прежней принцессы Клио. Что-то исподволь меняло меня на протяжении последних дней, и этим вечером из под струй воды, как древняя богиня любви из пены морской вышел кто-то новый… Впрочем, сравнивать меня, по выражению того же Мацунаги, снежную бабу, с божеством, наверное, чересчур…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Одеться я не успела – в комнату с уже привычной бесцеремонностью ввалился найхонец, с порога заявивший мне:

– Это были не все «вольные». Сегодня напали на клан Ли. Днем.

Я стиснула кулаки. Днем. Это уже никуда не годится. Охотникам не угрожает смерть от солнечных лучей, однако же по издревле заведенной традиции они предпочитают сражаться с нашим племенем ночью. Честная игра. Дух охоты. Так было всегда – и теперь клан, лояльный к людям клан, пострадал.

Все было очень и очень серьезно, о чем ясно говорило отсутствие в глазах Мацунаги привычной насмешливости, с которой он прежде всегда говорил со мной.

– Что с принцессой Цю Лянь? – ровно поинтересовалась я, затянув пояс халата, надетого после душа потуже. Вряд ли «шершень» будет настолько любезен, что подождет за дверью, пока я надену на себя нечто более подобающее.

– Что может быть с этой хитрой ведьмой? Солнце для нее не угроза, а по силе своей она немногим уступает мне.

«Немногим уступает ему? Всемогущая принцесса Ли Цю Лянь, повелевающая мертвыми так же легко, как и живыми?»

О… В тот момент пределом мечтаний для меня было понять пределы возможностей Мацунаги Каору. Или же пределы его лжи. Но слишком уж будничным и невыделяющимся на фоне остальной речи казалось это его замечание о могуществе принцессы. Если и ложь – то виртуозная.

Мужчина же тем временем продолжал:

– Так что когда свора щенков добралась до правительницы Ли… им пришлось испытать сильное разочарование на свой счет.

Но вряд ли апартамент принцессы ближе всего расположены к входу в резиденцию клана. Стало быть, пока нападающие дошли до комнаты Цю Лянь, им много кто мог встретиться…

Я прямо взглянула в темные, почти черные глаза найхонца:

– Сколько жертв?

На его лице не дрогнул ни один мускул, но в комнате будто бы похолодало.

– Принцесса Ли Цю Лянь в глубокой скорби, – только и ответили мне. И этого было достаточно, чтобы оценить весь масштаб произошедшего.

Вздох, тяжелый и горький, вырвался сам собой.

– Я скорблю с принцессой Ли, – выдавила из себя я.

Резня, устроенная Де Ла Фуэнте была еще слишком свежа в моей памяти, чтобы я могла с недрогнувшим сердцем слышать как нечто подобное происходит с иным кланом. В тот момент, мне стало окончательно ясно, что чем бы ни было вызвано тогда нападение подручных принца Алехандро и как бы ни относился он ко мне сейчас, простить произошедшего с моим кланом Де Ла Фуэнте я не смогу никогда.

– Думаю, ты в самое ближайшее время сможешь лично высказать свои соболезнования. Цю Лянь просит о встрече. С тобой. А также с теми тремя охотниками, которых ты довела до состояния растений, и над теми, над кем поработал я сам.

– Принцесса Ли может возвращать разум? – изумилась я, слабо понимая, чего вообще можно добиться от тех, кто побывал в созданной мною паутине кошмаров.

– Принцесса может разговаривать с трупами. И весьма результативно.

Замечательно. Стало быть, принц Алехандро позаботился о том, чтобы завладеть теми безумцами, которых мы с «шершнем» оставили в заброшенном доме. И их либо умертвили уже в процессе транспортировки, либо умертвят в самое ближайшее время. Про трупы тоже не забыли. Де Ла Фуэнте ничего не упустил. Стальная хватка у галантного принца, раз попал – уже не выберешься.

– Когда и где я смогу встретиться с принцессой Цю Лянь?

– Она явится к Санчо через два часа. Просить содействия в поиске преступников. Блэк тоже обещал приехать.

– Принц Де Ла Фуэнте пускает на свою территорию охотника?

Да, Оливер Блэк лоялен, более чем лоялен, но подпускать его так близко к себе, к клану, позволить увидеть внутреннее устройство резиденции, оценить охрану… Это либо высшая степень доверия, либо же редкостная самонадеянность. Я бы не решилась на такой риск. Вампир – это всегда вампир, охотник – это всегда охотник. Не стоит забывать о нашей природе и взаимной природной же ненависти.