Джейн. Леди-служанка (СИ) - Лин Айлин - Страница 2

Вытянув свои тощие кости на лежанке, посмотрела на потолок, на котором я уже успела выучить каждую трещинку и завиток. Прикрыла веки, желая поскорее уснуть.

С тех пор, как меня сюда привезла Луиза, прошло больше полугода. Подруг завести так и не вышло, нам банально не разрешали общаться вне работы на полях и огородах. Вышиванием и иными прикладными искусствами занимались в большом хорошо освещённом зале и между столами непременно вышагивали строгие монахини-надзирательницы. Иногда нам удавалось перекинуться парочкой фраз в ванной комнате, но это происходило так редко и непродолжительно, что толком познакомиться не удавалось. А ещё девочки часто болели, практически через келью слышались сопливые шмыганья и покашливания. Если девушка не могла подняться с лежанки, их куда-то уносили, и чаще всего они уже не возвращались. Мне было страшно подумать, что с ними происходило в зимнее время, поэтому я и не стремилась к близкому общению: не хотелось терять того, к кому привыкаешь. А здесь подобное было суровой реальностью.

Сон сморил меня через четверть часа бесполезных размышлений. Я здесь и даже бежать мне некуда, да и не на что. Были бы деньги, можно было бы попробовать. А так – это всего лишь мечты. Я не знала ни окружающих территорий, ни куда, собственно, держать путь. В какой стороне замок моего деда мне тоже было неизвестно. Впрочем, можно было бы спросить у людей, как говорится, язык куда хочешь доведёт. Но всё снова упирается в деньги и в банальный страх попасться в лапы разбойников. А что они могут сделать с беззащитной одинокой девочкой, разгуливающей по лесу в одиночестве? То-то и оно, что ничего приятного. Сгинуть где-то в овраге – так себе мечта. А я хотела иного – найти путь назад, в родной мир, домой. И благодаря этой цели я держалась, не позволяя себе расклеиться окончательно и впасть в депрессию.

Очередное утро следующего дня не предвещало мне никаких сюрпризов: ранний подъём, умывание в холодной воде, и степенное шествие в строю с другими воспитанницами в сторону столовой. Еду уже разложили по глубоким мискам и мы встали каждая у своего стула, замерев в ожидании матери-настоятельницы. Только после того, как главная монахиня займёт своё место во главе стола, мы могли присесть.

Только в этот раз матушка что-то задерживалась и девушки, позабыв о том, что нужно смиренно молчать, стали негромко перешёптываться.

– Джейн, как думаешь, что с матушкой-настоятельницей? – рядом со мной замерла Анника, рыжеволосая девчушка с россыпью забавных веснушек на бледном лице.

– Не знаю, Анни, – ответила я также негромко, – но, думаю, нам всё же позволят позавтракать без неё. Уж больно кушать хочется, – призналась я, потерев ноющий желудок.

– Да, – девочка с тоской поглядела на исходящую ароматным паром кашу и на ещё теплый хлеб. – Остынет ведь, но, я уверена, даже холодной каша будет очень вкусной!

– Воспитанницы, – в столовую вошла первая помощница Мари Веги, – садитесь, сегодня молитву предтрапезную молитву зачитаю я.

С облегчённым выдохом девушки потянули стулья из-за стола и по зале разнесся неприятный скрежет ножек по каменному полу. Стоило нам занять каждый своё место и смиренно сложить руки на груди, при этом не забыв низко склонить головы, прижав подбородки к груди, как матушка Клодет начала утреннюю молитву.

Кстати утренней службы в часовне здесь не было: мы умывались и сразу же шли завтракать. Зато приходилось вечером, сразу же после работ на полях, отстоять час на коленях, слушая речи священника-мужчины. Он очень профессионально промывал мозги всем живущим в женском монастыре, а я пропускала всё мимо ушей, поскольку мне было о чём подумать, кроме как о смирении, послушании, об ограничениях своих желаний, о власти духа над телом и так далее.

Мне больше нравилось трудиться в саду среди пышно растущих яблонь, груш и слив. Их тень спасала от палящего знойного солнца, и иногда удавалось сорвать спелый плод и припрятать его в многочисленных складках формы для воспитанниц. Но сегодня меня определили на прополку грядок. Натянув на голову широкополую, светлую панамку, сплетённую мною же из соломы, я согнулась в три погибели и вырывала сорняки вокруг хорошо подросшей моркови.

– Джейн! – окликнула меня дородная монахиня, появляясь у калитки, – тебя срочно требует к себе мать-настоятельница! Давай бегом, руки и лицо умой, волосы прибери и иди в её кабинет.

Я от удивления даже на миг замерла с чуть приоткрытым ртом, надо же, за столько месяцев и обо мне вдруг вспомнили? Интересно, что же произошло? В голове возник образ дедушки. За год жизни в замке Патрика ла Асолье я успела к нему привыкнуть, в целом этот грубоватый мужчина мне нравился, импонировала его прямолинейность и даже некая бесшабашность. Но полюбить его я не успела: виделись слишком редко и то за обедом, когда все в основном ели, стремясь набить свои желудки как можно большим количеством еды.

Неужели старый граф очнулся? Или?.. Отогнав негативные мысли прочь, отряхнула руки от земли, и поспешила прочь из огорода.

Глава 3

И вот я снова в кабинете настоятельницы, в этот раз без моей «бабушки», зато с каким-то сухопарым мужчиной средних лет и непримечательной внешности. При моём появлении он встал и галантно поклонился.

– Джейн, милая, – расплылась в змеиной улыбке монахиня, – прошу, поприветствуй мистера Ройса, он прибыл к тебе со срочными вестями.

Я вежливо склонила голову, поскольку хоть он и был старше, но всё же гораздо ниже меня по социальной лестнице. С этими вещами мне здесь пришлось смириться.

– Рада знакомству, – спокойно глядя прямо в его глаза, ответила я.

– Что же, я вас покину, – через несколько минут затянувшегося молчания, разочарованно выдавила из себя матушка Мария и с явной неохотой поднялась из-за стола и направилась к входной двери.

Наконец, она вышла, неплотно при этом притворив за собой дверь, я пожала плечами и, нисколько не смущаясь, присела на стул:

– Прошу вас, – кивнула на соседний, – что вас привело в моё место заточения, – подбирать слова и изъясняться высокопарно не хотелось, я устала, у меня ныла спина и мне просто хотелось побыстрее разобраться со странным посетителем.

– Благодарю, леди Джейн, – едва заметно улыбнулся мужчина и, следуя моему кивку, устроился напротив меня. – Вашему дедушке стало хуже. Он вроде как пошёл на поправку, даже смог произнести несколько фраз, но пару дней назад хворь подкосила его совершенно беспощадно. И неожиданно для всей семьи. Сейчас лорд Патрик очень плох и меня послали за вами, чтобы вы успели проститься с дедушкой.

Я молчала, это известие меня искренне опечалило.

– А матушка-настоятельница?..

– Она вас отпустит, это даже не обсуждается. У меня письмо управляющего делами лорда фон Асолье, мистера Хейли, и там всё ясно прописано и даны инструкции касательно вас. Выезжаем сегодня. Сейчас.

В моей душе колыхнулась радость. А как же иначе? Наконец-то я, пусть и ненадолго, но покину эту сырую, мрачную обитель и отправлюсь в родные земли Джейн, а теперь уже и мои.

– Мне собраться – только подпоясаться, – улыбнулась, и впервые почувствовала буквально на кончике языка долгожданный вкус свободы.

– Замечательно, буду ждать вас у главных ворот монастыря.

Я встала первой, после меня поднялся гонец и, снова галантно мне поклонившись, первым подошёл к двери, чтобы резко её распахнуть. И я даже нисколько не удивилась, обнаружив за ней подслушивающую настоятельницу. Женщина даже бровью не повела, с тем же достойным королевы безразличием, холодно заявила:

– Как замечательно, что вы уже завершили беседу. А то у меня накопилось очень много дел, нужно за них приниматься.

– Безусловно, матушка-настоятельница, кабинет в полном вашем распоряжении. Мне только лишь осталось обсудить с вами кое-какие детали, – кивнул мистер Ройс, я же прошмыгнула мимо монахини и рванула прямо по коридору, спеша в свою келью, чтобы собрать немногочисленные вещи. Ведь Луиза, когда молча усадила меня в карету и куда-то повезла, не сказала, что оставит меня в монастыре. У меня с собой была только та одежда, что оказалась в тот момент на мне.