Матвей. Внештатный канцелярист - Федотов Антон Сергеевич - Страница 17

– Ольга как? – устало спросил Матвей, которого все последствия после очередных суток допросов оставляли, мягко говоря, равнодушным. Кроме одного. Вернее сказать, одной. Все-таки за девушку он чувствовал некую ответственность. Очень не хотелось бы, чтобы она пострадала.

– Сейчас обследуют. – Взгляд хозяина кабинета скользнул по юноше, лишь на миг отразив хоть какие-то эмоции, но уже через мгновение истинные чувства вновь были надежно спрятаны за создаваемым много лет эмоциональным щитом. – Скорее всего, просто перегорела. Атаку на вас сопровождало ментальное воздействие высокого порядка. Около четырех баллов по Линденманну. Еще четверку составила физическая атака в аспекте Воды.

Ого! Впору загордиться собой! Отбить две четырехбаллки – это надо уметь, да еще и от воды огнем прикрыться. Серьезно. До этого момента Матвею приходилось выдерживать только учебные субъединичные атаки, да одно покушение после древней истории с его срывом оценили в 1,2 балла в аспекте воздуха (род одного из пострадавших от его действий учеников постарался). Тогда он, кстати, около месяца в госпитале погостил. Естественно, после того, как реанимационная бригада буквально вытащила его с того света. А тут две разом. Четверки…

– Никита Владимирович, – чуть справившись с огромным количеством вопросов, почти спокойно уточнил он, – вы уверены?

Князь лишь пожал плечами, словно бы имея в виду, что он никогда не произносит слов, в которых не уверен.

– Матвей Александрович, – протянул только что прибывший в кабинет его непосредственный начальник Андрей Иванович Ефимовский, – это данные объективного контроля. Как вы знаете, любое здание службы государевой оснащается…

– …детекторами Линденманна, – закончил молодой человек, принимая объяснение.

Логично, тогда сила атаки должна быть вычислена с большой точностью. Так что две четверочки он выдержал. Что, впрочем, никак не делало уже круг его вопросов.

– Свободны, внештатный канцелярист, – отдал распоряжение Михалков. – И, Матвей Александрович, до конца рабочего дня извольте не покидать здание. Вы можете понадобиться представителям Службы дознания, если у них появятся какие-либо вопросы.

Дождавшись, когда за молодым человеком, которому огромных усилий стоило сохранить лицо непроницаемым, закроется дверь, Ефимовский коротко рассмеялся:

– Интересного ты мне сотрудничка сплавил, Никита Владимирович. – Имя старого приятеля его зам произнес четко, раздельно, легонько «поперчив» щепоткой едва заметной иронии.

– Не говори, – спокойно согласился князь. – Но ведь и детишки, похоже, на правильном пути. Нащупали ниточку, а? Мои аналитики, изучив стенограммы допросов Матвея, дают около восьмидесяти процентов, что ниточка ведет к Кавалергардскому полку, но при этом с большой долей вероятности выводят из круга основных фигурантов князя Волоконского.

Ефимовский удивленно поднял левую бровь. Этот жест у него получился исключительно удачным, не зря же он столько времени в свои годы уделил постановке мимики.

– Сомнение вызывает только скорость и качество организации атаки, – правильно расшифровал невербальный посыл своего подчиненного Никита Владимирович. – Кстати, не напомнишь, сколько у нас адептов Воды на данный момент в городе и сколько из них могут выдать четверочку? Да плюс совместить стихийную атаку с сильнейшим ментальным ударом?

Ефимовский на пару минут задумался, пару раз отправил какие-то запросы со своего телефона и, изучив ответы, вздохнул:

– Англичанка снова гадит?

– Не обязательно… – Хозяин кабинета пожал плечами, а ручка в его пальцах начала вращаться еще быстрее. – Однако явно кто-то из европейских экселенцев здесь отметился.

Зам хозяина кабинета только кивнул, что-то для себя отметив.

– А у вас есть такой же, но немецкий? – протянул Ефимовский, явно вспоминая что-то, и после театральной паузы закончил: – Жаль, будем искать!

– Ищи-ищи, а я Саше позвоню, – задумчиво произнес Михалков. – Пора подключать его опричников и военную разведку.

Ефимовский застыл на секунду, после чего медленно кивнул. Его старый приятель потому и занимает свое место, что всегда мог разглядеть серьезную угрозу гораздо раньше, чем она постучится непосредственно в дверь государства Российского. Тот факт, что Михалков решил обратиться напрямую к императору, говорил людям понимающим о многом.

– Так, а Службу дознания отправь-таки к своему сотрудничку, пусть устроят потогонную часов на шесть, – неожиданно встрепенулся хозяин кабинета.

Второе поднятие брови Ефимовского за один разговор случалось редко. Мало что могло его удивить настолько, чтобы он повторно за одну беседу прибег к столь сильному выражению своего недоумения.

– Да, я говорил, что ребятки справляются, – опять без труда расшифровал его мимику князь. – Вот только парень твой выдержал сдвоенную четверочку, а учитывая его познания в иных аспектах Воды… Нам нужно очень крепко приучить его к ответственности за свои действия.

Ефимовский вдруг почувствовал себя неуютно. Веселящийся без руля и ветрил потенциальный повелитель или, не приведи Всевышний, абсолют на улицах Санкт-Петербурга…

– Работу с Ольгой мы, естественно, прекращаем, – объявил он, чтобы отвлечься от неприятных мыслей и воспоминаний (правда, с нарезки слетел «всего лишь» воевода, но и тогда потери были… ощутимыми!). – Полагаю, ей лучше пока отбыть в родовое…

– Нет, – последовал короткий ответ. – Глава Демидовых ясно дал понять, что заинтересован в продолжении работы своей внучки с Матвеем. Так что поднимай психологов и… Ну, ты знаешь…

Ефимовский подумал мгновение и, молча кивнув начальнику, покинул кабинет. Мысли о том, что глава рода обязан в первую очередь думать об его усилении, а внучка, в случае чего, у него не единственная, он оставил при себе. В конце концов, его задача сейчас сделать так, чтобы Матвей не вышел из-под контроля Российской империи, а не думать о его гипотетических детях, хотя мысль о родовом союзе Воронцовых и Демидовых в разрезе пользы для Отечества была достаточно интересной. Сейчас патриархи друг друга на дух не переносят, но ведь они не вечны, верно?

А что делать, он действительно знал. Уже сегодня на стол императора ляжет папочка с единственным личным делом для утверждения передачи отделу ликвидаторов, подготовленных для одной цели – избавление государства от вышедших из-под контроля империи одаренных уровня «воевода» и выше. Нелегкие времена теперь ждут внештатного канцеляриста

Матвея Александровича Воронцова. Постоянные проверки на лояльность государству теперь станут основным хлебом целой команды мозгоправов, а малейшее сомнение… Лучше лишиться потенциального (пусть даже у Матвея, едва взявшего уровень гридя, добраться до высших уровней шансов немного, но… они есть) абсолюта, чем разгребать иные последствия его нелояльности.

Матвей же пока пребывал в счастливом неведении относительно всех телодвижений в отношении столь дорогой ему собственной тушки. Он второй раз за прошедшие сутки стоял возле очередного казенного присутствия и, словно опытный дегустатор, маленькими порциями позволял свежему воздуху заполнять свои легкие. Для полного счастья ему не хватало лишь ощущения кофейно-коричной горечи, что способен был подарить стаканчик бодрящего капучино. Однако, несмотря на близость к центру, по столь раннему времени достать заветный стаканчик было негде. Возможно, где-то неподалеку и имелись заведения, готовые порадовать очень раннего жаворонка либо столь же позднюю сову порцией бодрящего зелья, вот только молодой человек о них не знал. Как-то жизнь его слишком разогналась с момента приезда в Петербург, а на простые радости вроде составления карты любимых кофеен времени что-то и не хватало.

Вот и наблюдал Матвей за темными водами Мойки, не имея возможности согреться любимым напитком, не обращая внимания на привычную любому петербуржцу морось, стараясь изыскать в своей черепной коробке хоть какие-то дельные мысли. Таковых не находилось после очередного сеанса общения с людьми в серых костюмах, чьи водянистые глаза и ничего не выражающие лица, казалось, будут преследовать его не только во снах, но и за Кромкой, если Великие Весы покажут, что в жизни своей он больше сделал дурного.