Среди легенд - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 53

Вовка четко понимал, что произошло. Вся игра команды была построена на индивидуальном мастерстве Боброва и его звена Тарасов – Бабич. Чехи тоже это поняли и оставили Боброва без шайб, а Чернышев, который руководил игрой и который, как думал Фомин, должен был понять, что нужно как можно чаще менять пятерки, вообще не менял защитников, они чуть не весь период были на поле. И в конце матча просто сдохли. Не супермены. Обычные люди, не могут эти самые люди три периода без замен играть на одном уровне. Блин-блинский, ну, ведь очевидно все, какого черта этого не может понять один из лучших тренеров СССР Аркадий Иванович Чернышев.

Чехи прикрыли Боброва и загоняли защитников, которые в оконцовке матча просто за ними не успевали. Вот и все. Ничего экстраординарного. Ну, и добавить нужно, что братья Забродские, особенно Владимир, ничуть не хуже Боброва. Плюс командная игра.

Вовка-то знал, что так будет, а вот руководство Спорткомитета находилось в легкой панике. Это низшее руководство. А высшее тряслось, как осиновый лист. И листом этим был не кто иной, как всесильный чекист еще две недели назад – генерал-полковник Аполлонов Аркадий Николаевич. Не бегал и руки не заламывал. Не бился головой о стенку. Сидел на табуретке, из пенька сколоченной, на кухне и водочкой наклюкивался.

Вовка пришел, как обычно, проверить выученные Натальей слова и попрактиковаться в произношении неправильных глаголов.

– Володя! – позвал с кухни Аркадий Николаевич.

– Да, – прошел, запинаясь о разложенные кухонные принадлежности.

– Слышал, что их начальник команды заявил? Антонин, Водичка…

– Нет, Аркадий Николаевич.

– Требует третий матч, чтобы определить, кто победитель. У них в газете Mlada fronta разгромная статья вышла, что они тут водку пьют, а не в хоккей играют. Боятся домой ехать. Да там еще вчера революция произошла, коммунисты к власти пришли во главе с Клементом Готвальдом. «Победный февраль» у них называется.

– Радоваться надо. Нам тоже эта непонятная ничья не нужна. Нужно победить, чтобы хоккеисты себя уверенно чувствовали. Кроме того, они ведь еще какие задумки, ранее не показанные нам, применят, а мы это все запишем на камеры.

– Дурак ты, зятек. Хоть и умный. Правильно я Ваське сказал. Блаженный и есть блаженный. А если мы проиграем… Вон Романову под зад коленкой дали, за проигрыш мужчин на чемпионате мира по конькобежному спорту. А меня куда? Начальником лагеря на Колыму пошлют. И это еще за благо, – потянулся Аполлонов к бутылке.

Вовка ее нечаянно локтем уронил.

– Аркадий Николаевич, мы выиграем. Чуть помогите Чернышеву правильным советом.

Аполлонов посмотрел на разлитую водку и крикнул:

– Тоня. Подойди, я тут уронил, – повернулся совершенно трезвый к Вовке и приказал: – Ну, пойдем. Расскажешь, чего я тренеру посоветовать должен.

В кабинете мебель не тронули. Или еще не тронули. Стоял и стол, и два стула.

– Садись, говори.

Сел. Сказал.

– Нужно поставить Третьякова с первой минуты и не менять ни при каких обстоятельствах. Кончились игры и тренировки. Рубилово будет.

– Дальше.

– Скажите Чернышеву, чтобы каждые три минуты менял пятерки полностью. Тоже при любых обстоятельствах. Скажите, что по часам проверяете.

– Смешно. Дальше.

– Я выйду в третьем периоде.

– А с башкой что? – генерал указующий перст на бинты направил.

– Ну, еще раз зашьют. Да нет, Аркадий Николаевич. Даже не болит уже ничего. Швы послезавтра снимать собираются и так.

Матч выдался кровавым.

Вовка вышел в третьем периоде. До этого был международный скандал. К тому моменту «братушки» уже не были теми высокомерными европейцами, приехавшими просвещать «варваров», и выглядели весьма и весьма нервными и агрессивными. Еще бы, ведь «варвары» уже ни в чем им не уступали и даже совсем наоборот – в азарте уж точно превосходили. Поэтому матч превратился в настоящее кулачное побоище. На площадке не только трещали клюшки, но и кровь фонтаном била. Чехи то и дело удалялись на скамейку штрафников, а хозяева в это время забивали шайбы.

В итоге после второго периода хоккеисты Чехословакии отказались продолжать матч, обвинив советских в неспортивном поведении. Ситуация создалась патовая.

Разрешать ее пришлось послу ЧССР Лаштовичке, который, к счастью, был на матче. Он пришел в раздевалку к своим землякам и долго и упорно уговаривал их продолжить игру, угрожая международным скандалом. Чехи на лед вышли.

Вовка пару раз был близок к взятию ворот, но то штанга, то поистине фантастическая работа вратаря. Этот Богумил Модры Третьякову не уступал.

Оставалась буквально минута чистого времени, когда, получив в очередной раз шайбу еще за синей линией и не увидев ни одного своего за этой синей линией, Вовка бросился в гладиаторскую атаку. И получил то, чего заслуживал и о чем мечтал. Его схватили за свитер защитники чехов, вдвоем с разных сторон, и уронили.

Чешский судья, которому после скандала доверили рулить на площадке, был вынужден свистнуть и показать буллит, скрестив руки со сжатыми кулаками над головой.

Фомин глянул на башенки. Там красовались две двойки.

Ну, или пан, или пропал.

Трибуны замерли, словно и нет тех тридцати пяти тысяч.

Вовка катнул шайбу, глянул на чешского голкипера и, оттолкнувшись ногой, потихоньку заскользил вперед…