Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Есенберлин Ильяс - Отчаяние Отчаяние

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Отчаяние - Есенберлин Ильяс - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

— Слышали… Знаем тебя, славный Кабанбай-батыр!

— Веди нас на проклятых шуршутов!

— Слава батыру Кабанбаю!

Кабанбай батыр резко опустил правую руку.

— Страшная, невиданная опасность надвигается на нас. Ветер войны задул с Востока. Никогда этот вечер не приносил радости в наши города и аулы. Контайчи лишь слуга императора шуршутов и идет к нам, чтобы стереть с лица земли страну казахов. В единении и стойкости наша сила. Но для того, чтобы с успехом обороняться от такого страшного врага, следует иметь вождя. Меня ждут в другом месте, ибо семью огненными головами выполз в нашу степь шуршутский дракон. Но я от всей души рекомендую вам воина, которого видел уже в бою. Не смотрите, что он не из знатного рода и молод. Знатность подлинного воина проверяется в бою, а молодость — залог успеха!

В едином порыве закричал весь майдан:

— Скажи нам его имя, батыр!

— Мы слушаем тебя, Кабанбай-батыр!

Кабанбай-батыр поднял руку и указал на громадного батыра, стоящего в стороне от толпы:

— Вот он — Елчибек, которого вы сами прозвали когда-то «Бала-палуан»!..

Да, его знали в городе, хоть он только наезжал сюда время от времени из Чирчика. Елчибек-батыр был похож на молодого барса — высокий, подтянутый, перепоясанный широким ремнем. С пятнадцати лет принимал он участие во всех состязаниях и всегда оказывался первым среди джигитов. За это и получил он свое прозвище «Мальчик-богатырь». Хоть было ему немногим больше двадцати, он уже несколько раз участвовал в сражениях с джунгарами и получил звание сотника. Все понимали, что только незнатнное происхождение помешало стать ему темником в ханском войске. Из уст в уста передавались рассказы о том, как он с двумя сотнями джигитов разгромил полутысячный отряд, состоящих из джунгар и хунхузов, отобрав у них всю захваченную в мирных аулах добычу…

* * *

— Веди нас, Елчибек-батыр!

— Спасибо тебе за добрый совет, батыр Кабанбай!…

Елчибек-батыр вышел вперед и молча поклонился народу. Ничего нельзя было прочесть на его суровом лице воина. Все понимали, какая нелегкая задача — защищать этот брошенный всеми начальниками город от грозного джунгарского контайчи. Защищать без регулярного войска, без необходимых боеприпасов и без надежды на чью-либо помощь.

В глубине майдана послышались крики:

— Эй, дорогу!..

— Освободите дорогу султану Валию, нашему защитнику!..

— Сюда, мой султан!..

На возвышение поднялся человек лет тридцати, с очень бледным лицом, на котором выделялись черные усы вразлет. На нем были парчовая шуба и соболья выскоая шапка. Умные темные глаза обежали толпу, рука с книгой в черном переплете слегка дрожала.

— Жители города Туркестана! — начал он тихо, и площадь сразу замолкла. — Отец оставил меня с четырнадцатилетним сыном Абулмансуром, чтобы мы руководили защитой города. Но все вы занете, что я никогда еще не держал пики в руках. У меня другая страсть — наука. С великой радостью услышал я слова славного батыра Кабанбая о том, чтобы мой друг Елчибек-оглан возглавил ополчение в этот трудный час. По мере своих скромных сил обещаю быть ему верным помощником…

И султан Валий, известный своей ученостью, протянул руку простому джигиту, с которым он давно дружил. Гром приветствий прокатился по площади. И лишь на правой стороне от возвышения, где стояли знатные и богатые люди, кто-то недовольно крикнул:

— Не к лицу тюре уступать власть какому-то безродному палуану!..

— Когда шуршуты поднимут на пику твою отделенную от тела глупую голову, то крикнешь тогда славу всем тюре, бросившим нас на произвол судьбы! — насмешливо ответили ему из толпы.

— Те, кто хочет и может сражаться с врагом, останьтесь. Остальные уйдите с майдана! — громким властным голосом приказал Елчибек-батыр, и люди, теснясь, начали разделяться на воинов и тех, кто при обороне должен играть вспомогательную роль. Ибо не нашлось ни одного простого человека в городе Туркестане, кто бежал бы из него в минуту опасности.

На следующее утро славный батыр Кабанбай уезжал со своими джигитами из Туркестана. Когда он подошел к коновязи, его слегка тронули за рукав. Он обернулся и увидел стройную девушку с длинными светлыми косами. Ее нельзя было назвать красивой, но что-то необыкновенно милое было в тонком носике и диковатых карих глазах. Ей очень шла каратауская соболья шапочка, оттеняющая высокий чистый лоб.

— Дайте я провожу вас по традиции, наш батыр! — сказала она и смело взялась за повод знаменитого боевого коня по кличке Кок-Даул — «Синяя Буря». Он и впрямь был с синеватым отливом, этот воспетый в сотнях песен конь, и, казалось, ударом одного лишь тяжелого копыта мог превратить девушку в прах. Но конь спокойно дался ей в руки, и это поразило батыра. — Прими повод, батыр Кабанбай! — сказала девушка.

Батыр принял у нее повод, и она придержала ему стремя, когда он садился в седло.

— Как зовут, тебя, девушка? — спросил он, прямо посмотрев ей в глаза.

— Меня зовут Гаухар, что значит «жемчужина». Я сестра Малайсары-батыра из рода басентиин. — Она протянула батыру узкую белую руку. — Пусть будет удачен ваш путь… Да сохранит вас Бог в битвах. И пусть… пусть поможет он нам встретиться вновь!…

— Да исполнится наше желание, Гаухар! — серьезно сказал Кабанбай-батыр и пришпорил коня.

Вихрем вынеслись боевые кони из Туркестана, прогрохотали тяжелыми копытами по деревянному мосту через ров. Только на пригорке батыр Кабанбай оглянулся. Маленькая фигурка все стояла у хорошо видной отсюда дворцовой коновязи. Вот она подняла руку с белым платком. Батыр поднял свою в тяжелой черной кольчуге.

— До встречи, Гаухар! Жемчужина! — закричал он что было силы, но ветер подхватил его слова и унес куда-то в степь.

А Гаухар все стояла и смотрела в пустую степь…

* * *

В три-четыре дня узнала вся страна казахов — от Семиречья и Алтая до Жаика и Есиля — о страшном нашествии. Но что могла она сделать, не имея единого и постоянного войска! Как нож в масло вошли семь голов джунгарского дракона в тело страны. Пылали застигнутые врасплох города и аулы Семиречья, Прибалхашья, Туркестана. Вороны беспрепятственно клевали трупы на пепелищах. С тех пор и пошла страшная поговорка о размокшей от людской крови земле…

Лишь немногие аулы казахов и киргизов спаслись тем, что, покинув основной скот, успели уйти высоко в горы, куда не смогла добраться джунгарская конница. А основную массу населения постигла страшная судьба. Молодых женщин джунгары угоняли в свои стойбища, привязывая их попарно косами друг к другу, чтобы не убежали. Всех способных держать оружие убивали на месте, а стариков, старух и беспомощных детей загоняли бичами в безводные места, где они погибали от жажды. При налете на аул расправа начиналась с того, что джунгары с диким хохотом поднимали на пики всех детей до семилетнего возраста. Потом начиналось поголовное насилие на глазах у родственников. Родители рвали на себе волосы, сходили с ума, и только это спасало их самих, ибо единственные люди, которых не убивали солдаты контайчи, были сумасшедшие. Их, отмеченных Богом, нельзя было трогать, по древней монгольской традиции. Тысячами бродили по степи эти сумасшедшие, и, казалось, вся она наполнилась дикими воплями и стонами…

За месяц, пройдя древним методом облавы половину степи, отряды контайчи вышли к северотуркестанским городам. Что могли поделать плохо вооруженные и оставшиеся без единого руководства защитники? Сделанные по китайским чертежам стенобитные машины крушили одряхлевшие стены, а когда это не помогло, вступали ход пушки.

Нескончаемыми вереницами, словно отставшие от своих стай перелетные птицы, тянулись через степь караваны беглецов. Чудом уцелевшие люди бежали из Семиречья, от берегов Чу и Таласа, с подножья гор Казыкурт, Караспан и Каратау куда глаза глядят. Северотуркестанцы, отбившись от наседавшей конницы контайчи, уходили к верховьям Сейхундарьи и к Аралу; беженцы Большого и Среднего жузов, огибая город Сауран и через поймы озера Алакуль, — в сторону Ферганы, Андижана и Самарканда, а беженцы Младшего жуза — к Хиве и Бухаре.