Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Есенберлин Ильяс - Отчаяние Отчаяние

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Отчаяние - Есенберлин Ильяс - Страница 36


36
Изменить размер шрифта:

— Я бы не говорил так откровенно о наших намерениях, если бы не был уверен, что не предстанет больше нойон Серен-Доржи перед своим контайчи!

— Что же произойдет с ним?

— У Красной скалы ждет его смерть!

— Так!..

Батыры посмотрели друг на друга и задумались.

— Кто же свершить над ним суд? — спросил Тайман-батыр.

— Ты, батыр!

— Но… но с ним же будет Барак-султан!..

— Его не трогайте. И помните: ни один из людей нойона не должен уйти. Все видели, как они благополучно уехали от моего порога. Пусть говорят среди джунгар, что Барак-султан не уберег своего гостя. Все средства хороши, когда следует загнать отбившегося воина в строй!..

Не прошло и времени, достаточного для дойки кобылицы, как два десятка джигитов пробрались через прибрежные камыши и ускакали в степь. Впереди ехал закутанный в башлык Тайман-батыр…

Хан Абулхаир остался один. Он подумал немного, потом пошел к стене и снял старую дедовскую домбру, украшенную пером филина. Буйная необузданная мелодия понеслась из главной юрты. Гнев, горечь, жажда мести вылились в тревожные, хватающие за сердце звуки. Люди на той стороне реки поворачивали головы к ханской ставке…

* * *

Когда скрылся из глаз Иргиз, султан Барак придержал коня.

— Что ты, султан, сходишь с дороги? — спросил нойон Серен-Доржи, тоже приотстав от сопровождающего их отряда.

— А ты что, от Бога ко мне приставлен? — грубо оборвал его Барак-султан. Если при хане Абулхаире он еще как-то сдерживал свои чувства, то здесь дал им волю. Как-никак, а не одна багадурская голова скатилась с плеч от удара его страшной сабли. И хоть породнился он волею судеб с джунгарским нойоном, но не давал садиться себе на шею…

Переехав через реку, султан углубился в тугаи. Передав своему джигиту-оруженосцу повод коня, он дальше пошел один.

* * *

Показался меж камышами ханский городок с тремя сведенными белыми юртами. Барак-султан затаился и стал дожидаться темноты. Одинокая береза шумела листвой над его головой…

Когда загорелись первые костры у юрт и воинских шатров, стройная тень мелькнула в просвете между кустами. Султан едва слышно кашлянул, и тень заскользила к белеющей во тьме березе. Ни слова не говоря, он приподнял младшую жену хана Абулхаира, стиснул ее и упал с ней вместе в мягкие камыши…

Еще одна тень показалась у тальника. Хан Абулхаир раздвинул руками ветки и застыл, глядя в светлую лунную мглу. Ему показалось, что он услышал совсем рядом счастливый мучительный стон, и сердце его окаменело. Он остро вглядывался в темноту, но ничего не видел. Потом сон повторился еще и еще раз, смех зажурчал как весенняя вода. Хан стоял неподвижно и думал о том, что никогда в жизни не слышал такого смеха. Потом он круто повернулся и пошел прочь.

Тем временем Нурбике шептала совсем чужим голосом: «Этот муж мой… послал батыра Таймана… убить твоего джунгара… У Красной скалы»

Затрещали сучья под тяжелой ногой мужчины «Что же ты молчала, дура намазанная?!» Барак-султан заорал грубо, во весь голос. Она уцепилась за его ногу, жалобным голосом попросила остаться, еще немного побыть с ней. Но султан брезгливо вырвался, побежал к реке, шумно ломая кусты…

Она заплакала, заскулила едва слышно, как брошенный в степи щенок. Потом поднялась с земли, долго оттирала платье. А когда подошла к аулу, вздрогнула и вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней стоял муж. И вдруг каким-то звериным чутьем она поняла, что это уже не муж ее, а мудрый и многоопытный хан Младшего жуза Абулхаир.

* * *

Утром младшая жена хана красавица Нурбике поехала со специальным караваном к своему отцу Хисан-баю на берега Сейхундарьи. В аулах поговаривали, что она попросту надоела хану своим кривляньем и глупостью и что хан Абулхаир вздохнул с облегчением, избавившись от своей надоедливой токал…

К вечеру того же дня к ханским юртам подъехала группа запыленных всадников. Передний — батыр Тайман — соскочил с коня и вошел к хану.

— Говори, батыр! — сказал хан Абулхаир после положенного приветствия.

Тайман-батыр молча опустил голову.

— Я слышал, что у Красной скалы что-то произошло… — Хан наклонился по своей привычке к присевшему пониже батыру. — Или это просто слухи?.. Говори же, батыр!..

— Нас постигла неудача, мой повелитель-хан…

— Как же все случилось?

— Всех джунгар, бывших с нойоном, мой джигиты, как вы и приказали, прирезали сонными. А самого нойона я по правилам вызвал на бой…

Хан Абулхаир не сдержал досадливого жеста. Хоть и понимал он, что не укрепишь своей власти благородством, но с принятыми среди батыров традициями приходилось считаться. Хан Абулхаир лишь подумал о том, что для таких важных дел необходимо держать ни батыров, а специальных людей, не отягченных всякими суевериями и правилами чести. Батыры пусть занимаются войной…

— Ну, и чем закончился ваш поединок, батыр?

— Я уже прижал его к скале и выбил из его рук саблю, как вдруг услышал казахский клич «Аруак!»

— Это был Барак-султан!

— Да, мой хан… мог ли я драться с человеком, который стоял плечом к плечу со мной в трех самых кровавых битвах с джунгарами?!

— Ты поступил правильно, мой батыр. Древнее правило гласит: «Снегом сметается снег, а хана может наказать лишь хан!» Это нехороший пример для людей, когда простолюдин вроде тебя поднимает дубину на султана-тюре без разрешения другого тюре!..

Тайман-батыр усмехнулся и молча покачал головой.

— Ты не думаешь так, батыр? — удивился хан Абулхаир.

— Время ли сейчас говорить об этом, мой хан!..

— Да Серен-Доржи через неделю будет у контайчи!…

Как всегда, когда ему надо было обдумать создавшееся положение, хан Абулхаир ушел далеко в степь. Его сопровождал только огромный чабанский волковод с отрубленными ушами, да вдали маячили на почтительном расстоянии всадники личной охраны. Здесь никто не видел выражения его лица, и можно было дать волю думам…

А подумать хану Абулхаиру было о чем. За одну ночь он пережил измену и предательство любимой жены, из уготовленного ему капкана ушел самый лютый и опасный джунгарский нойон, который услышал многие тайны и не преминет передать их своему контайчи. Весь гнев кровавого Галден-Церена обрушится непосредственно на него. А вдобавок Барак-султан, и до сих пор не жаловавший хана Абулхаира своим уважением, становится отныне его открытым врагом. Да и он сам, хан Абулхаир, разве мог простить свирепому султану то, что случилось в эту ночь?

Нет, хан Абулхаир вовсе не был добродушным и слабовольным человеком, каким изображали его многочисленные недруги и завистники. Лучше всего о его характере и способностях говорят победы, неоднократно одержанные им над самым страшным врагом за всю историю страны казахов. Кровь его пращура Чингисхана в полной мере проявилась в его поступках, и в жестокости он не уступал никому из своих родичей-тюре.

Несчастьем хана было то, что он относился к младшей ветви чингизидов, а потомки из этой ветви, по установленному некогда закону, не могли становится главными ханами всех трех жузов. Все подвижно в степи: звери, птицы, даже дома, но вечен и незыблем среди кочевников дедовский закон. Как и было положено от века древним шанраком, остовом власти над страной казахов владели султаны из Среднего жуза — потомки Керея и Джаныбека. Какие бы ни совершал подвиги Абулхаир, он оставался лишь ханом Младшего жуза. Да и само ханство это было незаконным и возникло лишь благодаря ослаблению основной ханской власти над всеми тремя жузами. Абулхаир прекрасно понимал, что его ханство является как бы семьей младшего сына, живущей в небольшом отдельном домике рядом с большим домом родителей…

И ничего не помогло, даже то, что в семье тяжелые времена народного бедствия хан Абулхаир руководил всеми воинами Младшего и Среднего жузов. Он первый из казахских ханов понял, что джунгарское нашествие — не эпизодический набег, а начало векового гнета, идущего от маньчжуро-китайских императоров. Ведь это он, Абулхаир, не на словах, а решительно и бесповоротно связал свою политику с Россией. Вслед за ним по этому пути национального спасения пошел и хан Среднего жуза Самеке, подтвердив тем самым дальновидность хана Абулхаира. Да, связав себя с Россией, он преследует и свои тайные цели. Наедине с собой в этом можно признаться. Но кто же, кроме него, сейчас подходит для руководства?!