Тонкие грани (СИ) - Кири Кирико - Страница 86

Я дожидался его за столиком, постукивая пальцем по столу. Когда Маркус подошёл ближе, я встал. Просто знак элементарной вежливости, которую надо проявлять даже с врагами.

— Маркус, — кивнул я, сразу перейдя на имя. Здесь все равны, пусть знает об этом.

— Томас. Не скажу, что мне приятно познакомиться с вами при таких обстоятельствах, но что есть, то есть, — он пожал мне руку, и мы сели за столик. — Красивый у вас город, Томас.

— Благодарю. Хотя он и не мой.

— Я так понимаю, пока не ваш, — улыбнулся Маркус. Это мне намекают, что в будущем всё может сложиться положительно, если я не буду лезть?

Что удивительно, даже зная, что он мой враг в теории, с первого взгляда Маркус не вызывал антипатии. Обычный приятный парень. Во взгляде нет чрезмерной гордости или надменности, да и внешность для парня располагающая.

— Если вы не против, Томас, я бы предложил пока перекусить, что скажете?

— Можно, почему нет, Маркус, — махнул рукой, подзывая официантку.

До того, как принесли заказ, мы сидели молча. И лишь приступив к еде, Маркуса прибило поговорить. Некоторые считают, что за едой разговаривать бескультурно, но слава богу, что я обычный бандюган, к которому это не относится.

— Красивый город, хоть немного и пасмурный, — начал разговор Маркус.

— Есть такое.

— Говорят, он развился за счёт того, что не было никаких налогов в порту. Как говорят, живи сам и давай жить другим. Как считаете?

— Считаю, что эти слова можно отнести не ко всем ситуациям, — не поддался я на провокацию.

— Возможно, — он промокнул губы салфеткой, отпил из бокала, после чего вздохнул. — Хорошее место. Я бы здесь задержался, будь у меня такая возможность.

— У вас есть возможность здесь даже поселиться, если возникнет такое желание, Маркус, — ответил я. — Нет ничего невозможного.

— Я бы с радостью, Томас. Серьёзно, я бы с радостью, но вы, тот, кто поднялся с самого дна на верхнюю ступень иерархии такого сложного и агрессивного мира, как криминальный, должны понимать, что теперь наша жизнь отнюдь не это, — обвёл он рукой зал. — Совсем нет, наша жизнь — это наше детище, то, чего мы добились и развили до невероятных высот. Без этого мы жить не можем. Даже имея всё, будем возвращаться к своему миру, потому что он — цель нашего существования. Разве не так?

Не хотелось соглашаться, но он был прав. Я в этом вопросе его полностью поддерживал. Могу я бросить сейчас картель? То, что создавал таким трудом, и то, что может помочь мне подняться едва ли не до уровня домов? Ну… очень навряд ли. Власть не то что опьяняет, ты просто не видишь смысла в остальном. Любое другое становится чем-то незначительным, не стоящим внимания. Это как создатель телепорта начал бы создавать простенькие игрушки для детей, не в силах реализовать свой настоящий потенциал. Я не представляю, что должно случиться, чтоб я отказался от картеля. Разве что моя жизнь перевернётся с ног на голову.

— Вижу, вы меня понимаете.

— Естественно. К сожалению.

— Что ж, тогда и причины, почему я здесь, вы должны понимать, — кивнул Маркус.

— Да, мне уже поведали.

— Что ж, тогда позвольте мне повторить за Марией, на всякий случай, если она что-то забыла сказать или утаила. Чтоб между нами не было недопониманий.

Я сделал жест рукой, предлагая ему продолжить.

— Вы уже знаете, наверное, что мы пережили войну и что Мария была изгнана за убийство семидесяти пяти мирных жителей, большая часть из которых — дети.

— Да, она рассказывала.

— Её изгнали. Она считает, потому что мы не хотели держать в роду паршивую овцу, я же придерживаюсь мнения, что таким образом она не мозолила глаза нашим вчерашним врагам, которые нет-нет, да попытались бы убить её. Потому её и изгнали. Но всё равно она часть нашего рода. Нашего дома. Она всегда принадлежала роду, что бы Мария там ни думала.

— О свободе воли вы, наверное, не слышали, — усмехнулся я.

— Много ли свободы воли в вашем картеле, Томас?

— Структура у нас немного другая, Маркус. Более военизированная, более закрытая со множеством тайн, что накладывает свои особенности.

— То же можно сказать и о домах. Более того, я бы даже сказал, что дома в определённом плане не сильно отличаются от вашего картеля.

Я смотрю, есть те, кто не считают дома и рода чем-то священным. По крайней мере Маркус, раз уж сравнил его с картелем. Нет, это может быть и очень красивая игра на публику, что я не вычёркиваю из вариантов, но обычно любой член дома, а в особенности глава рода, не позволяет себе подобных высказываний. Они все обычно более… промыты пропагандой.

— Громкие слова.

— Зато вы считаете так же, разве нет? Есть определённая структура, которую что-то связывает: кровные узы, деньги, власть, преданность, общий враг или общая цель. И есть тот, кто ей управляет. Вы или я.

— Что вы хотите доказать мне, Маркус? — поинтересовался я. — Что мы похожи? Так я это и так знаю.

— Показать, что я это понимаю, в отличие от многих. А потому понимаю вас. Как вы должны понять и меня. Мне нужна Мария ради моего рода и, как следствие, дома. Но в первую очередь ради рода. Выгодная сделка, которая поможет нам. Скажите честно, если бы вам нужен был один единственный человек, вы бы отказались от принуждения ради всеобщего блага?

— Смотря что за человек.

— Тот, который не так уж и важен для вас. Мария — моя кровь, мой родственник, но взглянем правде в глаза. Она не ближний родственник, и чувств я особых к ней не испытываю, потому мне ничего не стоит распорядиться её судьбой, на что, к вашему сведению, имею право.

— Но она нужна и мне, Маркус. Она мне дорога, и когда вы говорите, что хотите просто использовать её, это вызывает во мне некоторую неприязнь к вашей личности.

— Но вы бы на моём месте поступили как? — улыбнулся он.

— Так же, как и вы, — по-честному ответил я.

— Тогда вы понимаете меня. Я действительно ничего против вас не имею. Мне неприятен тот факт, что вы торгуете наркотиками, это вызывает некоторое отвращение к вашей персоне. В принципе, как вам отчасти неприятны аристократы. Но мы похожи. Мне, как и вам, нужна Мария для определённых целей.

— И, как я понимаю, нет возможности вас уговорить оставить её.

— А у меня есть возможность предложить кого-нибудь взамен? — задал он встречный вопрос. — Среди людей дома есть отличные девушки. Красивые, утончённые, изящные, тихие, послушные и трудолюбивые. Или же наоборот — сам огонь. Они красивее Марии.

— Боюсь, что мне нужна только она, а не подмена, — покачал я головой. — Но если всё упирается в деньги и власть, то может я могу вам помочь с этим?

— Если только усилить наши позиции в доме. Но как вы это сделаете? Деньги? Они у нас есть. Солдаты? У нас они сильнее. Помощь тени, как говорят? У нас есть свои люди с тёмной стороны. Боюсь, что Марию ничто не подменит, Томас.

— Значит, нам не договориться, — пожал я плечами.

— Увы. Но вы и не рассчитывали на это, верно?

— Если только чуть-чуть.

— Аналогично, — кивнул Маркус. — Чтоб вы знали, Томас. Кроме того, что вы наркобарон, что вызывает у меня отвращение к вам, я больше ничего против вас не имею. Это лишь бизнес. Мне нужна Мария, вам нужна Мария. Но достанется она кому-то одному, поэтому…

— Боюсь, что вы из этого города не выберетесь, если не отступите, Маркус.

— Что ж, я буду надеяться, что это случится конкретно с вами, Томас. Вы, наверное, уже поняли, что Мария держится за вас, и вы единственная теперь преграда, не так ли?

— Думаете, после моей смерти она вас не пошлёт?

— Думаю, что любого человека можно сломать. Нужно лишь делать это правильно, — прямо с языка снял. — А без надежды вернуться, убитые горем, люди становятся очень послушными. Или если держать объект их обожания под прицелом.

— Что ж, попробуйте, — пожал я плечами. — Попытка не пытка, как говорят.

— Верно, не пытка… К тому же, вынужден вас предупредить: если вам придёт в голову раскрыть всем, кем стала Мария, чтоб отбить желание у дома связываться с ней и сделать её для моего рода бесполезной, я переключусь с вас на неё. Просто чтоб отмыть честь своего рода и убить опозорившую нас девушку. Поэтому советую не поступать так.