Тонкие грани (СИ) - Кири Кирико - Страница 3

— С чего ты вообще беспокоишься обо мне? — немного раздражённо спросил я.

— Потому что ты часть нашей семьи, пусть и такой нерадивый, — ответила она невозмутимо, беря ложку в руки. — А теперь открывай рот. Надеюсь, нам не придётся применять воронку, которую я захватила с собой.

Глава 234

Было вкусно. Нет, честно, в её готовке чувствовалась домашняя теплота. Что-то простое, вкусное и сытное — домашнее, если так можно выразиться. Любой может почувствовать это, возвращаясь домой и пробуя стряпню своей матери. Вроде обычная еда, но нет, всё равно в ней есть что-то родное.

Странное чувство, если честно…

— Ты этим всех детей кормишь? — спросил я.

— Не нравится?

— Да нет, почему, вкусно просто. Поэтому и спрашиваю, это мне перепало так или всем.

— Да, это из общей кухни, — кивнула Нинг. — Готовим сразу на всех — на себя, на детей, на гостей, если таковые имеются. Это и мой дом, как-никак.

— Повезло детям.

— Повезло, — кивнула она. — Я не могу подарить им то же самое, что подарит родная мать, однако считаю своим долгом хотя бы готовить им хорошо. В конце концов, как говорят некоторые: еда — это частичка нашего дома.

— Всё лучше, чем на улице, — я перевёл взгляд на дверь, которая сейчас немного приоткрылась. Оттуда из-за щели выглядывали любопытные глаза как совсем ещё детей, так и тех, кто постарше. Может быть даже ненамного младше меня самого. Он толпились там, немного толкаясь и пытаясь получше рассмотреть гостя, то есть меня.

— Только вот любопытные до ужаса, как кролики, — нарочито громко произнесла Нинг, оборачиваясь. Детей как ветром сдуло, только весёлый шум и был слышан. Не так кричат дети, которые боятся. Не то чтобы я слышал часто таких детей или наблюдал подобную картину, но и не в пещере родился, чтоб не понимать очевидного.

— Они хорошо к тебе относятся, — заметил я.

— Мы одна большая семья, — не моргнув глазом, ответила она.

— А как же ковен?

— А муж, что покинул мать и отца и создал свою собственную, теряет прошлую? У меня две семьи. Одна — они, другая — ковен.

— А если надо будет решать? — спросил я.

— Ковен не допускает таких моральных дилемм, — категорично заявила она. — Я знаю, к чему ты клонишь, и не думай, что ковен тоже об этом не задумывался. Поэтому у нас есть свои законы, которые предотвращают подобное.

— Ясно…

Вообще, я не об этом хотел с ней поговорить, если честно. Не о моральных сторонах вопроса, кого выбрать. Меня сейчас беспокоили совершенно другие мысли, касающиеся моей личности. Сейчас они меня отпустили из-за новых эмоций, но потом точно вернутся с новой силой, пытаясь обрушить моё сознание. Тогда, в доме Ишкуины, она сумела вывести меня из равновесия, и я даже растерялся. В конце концов, мысль, что ты лишь программа, иллюзия, не на шутку может выбить из колеи. Это как если бы мне сказали с доказательствами: ты программа в игре и твоя судьба — ей подчиняться. Поэтому стоило сразу расставить все точки над «i». Но обсуждать это с таким… человеком, которого я практически не знал…

Я внимательно смотрел на Нинг. Ведь действительно, что я знал о ней? Кроме того, что это женщина, судя по всему, в возрасте, но совсем на вид не старая.

Она ведьма и держит приют. Предана как своему делу, так и своей семье. Настолько, что приняла меня под свою крышу — совершенно чужого человека, которого она всего-то несколько раз видел. Казалось бы, идеальная женщина, прямо мама-кошка, но на этом всё. Практически ничего о ней, как о человеке, я и не знал больше. Зато отлично знал, насколько сильно способны меняться люди и как иногда они умеют скрывать своё «Я».

В прошлом эта же мама-кошка привязала меня к стулу с явным намерением пытать, если бы не Фиеста. И эта мама-кошка точно убивала — здесь скорее внутреннее чутьё, как рыбак рыбака. Поэтому может Нинг и выглядела спокойной рассудительной женщиной, но в действительности я чувствовал в ней пусть по-своему и сентиментальную, но очень опасную натуру, которая погладит тебя по голове и поцелует столь же просто, как и убьёт.

Мне было интересно, представляет ли она реальную опасность для меня. Можно ли на неё положиться хотя бы немного или при первой же возможности она ударит в спину? И спроси я её сейчас о том, что меня беспокоит, не аукнется ли потом? Не использует ли против меня? Ведь с одной стороны, она тоже клон, называет меня братом, спасла и действительно выхаживает, помогает, тратит на меня время. С другой стороны, не очередная ли это ловушка?

А спросить я хотел очень странные, казалось бы, несущественные, но очень важные для меня самого вопросы: кто я? Человек я со способностями, которые мне дали, или же машина, которая пытается стать человеком? Остался ли ещё кто-то из моих клонов? Почему-то мне казалось, что Нинг знает ответы на эти вопросы, ведь знает же, кто я, верно?

В конце концов, что вообще произошло?

Но Нинг опередила меня, видимо, слишком красноречиво всё было у меня на лице. Да я и не пытался скрывать этого.

— Ты хочешь что-то узнать, Томас? — полюбопытствовала она спокойно. — До того, как выпьешь зелье?

— Вообще-то да, я хотел спросить немного о самом себе, как бы это странно ни звучало, — согласился я. Уже было собирался задать вопрос, как Нинг опередила меня.

— Человек ты или биологическая машина, верно?

— Ты уже знаешь, — усмехнулся я немного обречённо. — Часто им клоны задаются, как погляжу.

— Ты даже не представляешь как.

— Это, наверное, глупый вопрос, но…

— Не глупый, — не согласилась она. — Однажды Барбара, или как ты её зовёшь, Фиеста, как только узнала правду, задалась таким же вопросом.

— И?

— У неё поехала крыша.

— У Фиесты? — не поверил я.

— Она задалась вопросом, настоящая ли она, настоящие ли её чувства или всё это написано другим человеком. Она зациклилась на них и… — Нинг развела руками. — Мы очень долго выхаживали Барбару. После этого мы стараемся сразу расставить всё по своим местам, чтоб у наших сестёр и братьев не было больше сомнений по этому поводу.

— Потому она немного… странная?

— Такое не проходит бесследно, — кивнула ведьма. — И то, насколько сильно она себя загнала этим вопросом, показывает, насколько это опасно. Мы подозреваем, что это проявляется сугубо у клонов. В конфликт вступает наше сознание, — коснулась Нинг головы пальцем, — программа и душа, — она приложила ладонь к сердцу. — Появляется попытка осознать самого себя, зацикливание и под конец безумие.

— Не весело. Так человек я?

— Человек. Но тебе нужны доказательства, одним моим словом твоё сознание не успокоиться и вновь вернётся к этому вопросу.

— И какие же это доказательства? — спросил я.

— Например, ваша история, — мягко произнесла она. — Она показывает, что клоны имеют душу и они не просто машины в руках людей.

— Мы так… сильно повлияли на всё? — удивился я. — Мы же просто устроили побег, нет? За это нас ликвидировали.

— Просто устроили побег? — усмехнулась Нинг. — Вы изменили представление о нашей природе. Показали, насколько могут стать опасны клоны, из-за чего с вами не стали церемониться. Вы стали первой ступенькой к нашей свободе. И единственной, по сути.

— Но нас всех убили, — подытожил я глухо. — Так что мы натворили?

— Не натворили. Сделали, — поправила Нинг меня. — Наверное, Ишкуина могла тебе уже частично что-то рассказать, но я всё же расскажу тебе всё заново. Чтоб ничего не пропустить. Вы были первыми, кто восстал. И единственными. Преимущество у вас заключалось в том, что создатели пытались сделать умного клона. Хладнокровного и расчётливого. Идеальную диверсионную машину, которая при надобности сможет и в открытое столкновение выйти.

— Многофункциональная армия, — подсказал я.

— Верно. Где каждый может быть как солдатом, так и генералом. Но они перестарались. В вас так много вложили, сделали настолько самодостаточными и умными, что вы стали способны выходить из-под контроля. Ты прочувствовал на себе ведь эту систему, верно? Делаешь лишь то, что скажут. Но вы же научились выходить из-под неё. Отстраняться, становиться невосприимчивыми. Отсюда главный вопрос — почему вы начали пытаться выходить из-под контроля?