Приграничное владение 4 (СИ) - Матюшенко Артем - Страница 64

— Молоток, Гена! — приобнял он его за плечо. — Смотри как иностранцы радуются, понравилось! Еще одну споешь?

Гена улыбнувшись кивнул головой и запел «Дом хрустальный» тоже из репертуара Владимира Семеновича. Саша же решил не отходить далеко от певца, чтобы самому вывести его из зала после исполнения. А после, видно сам раздухарившись попросил подошедшего Сашу:

— Александр Сергеевич, я так понял, что нравится вашим иностранцам мое выступление? Можно я им еще «Как молоды мы были» спою? Я конечно не Градский, но друзья говорят, что у меня хорошо выходит.

— Пой, Гена, пой. Считай это час твоего триумфа. — подбодрил его Макаров.

И под сводами тронного зала зазвучал его сильный голос:

— Оглянись, незнакомый прохожий, мне твой взгляд неподкупный знаком…

Макаров и сам волновался по поводу его выступления и даже одел на музыканта яркую курточку — изделие местных портных, сказав тому, что это костюмированная свадьба и он должен соответствовать. Впрочем, Гена не возражал. А когда провожая его после выступления Саша сказал, что Сергей выдаст ему пятьдесят тысяч за сегодняшнее выступление, даже был поражен такой щедрой оплатой.

— Александр Сергеевич, за четыре песни пятьдесят тысяч? Это очень много! — искренне воскликнул слепой музыкант.

— Ничего, Геннадий, ты эти деньги сполна заработал.

— Скажите, а кто это был? Ну, что за иностранцы, я такого языка раньше не слыхал.

— Да, дикий народ, дети гор — черемисы. — ляпнул первое вспомнившуюся ему народность Макаров, чем кажется озадачил Гену.

— Сань, у меня днюха через месяц, можно мне тоже Геннадия пригласить? Очень мне понравилось. — сказал провожавший его Большой.

— А вот с ним и договоришься. — ответил Макаров и засмеялся, — Таксу теперь его знаешь.

— Что вы, что вы, это Александр Сергеевич шутит! — замахал руками певец услышав такое уже сидя в карете. — Я вообще на торжествах по договоренности пою и пятьсот рублей за песню это хорошая оплата.

— Геннадий, ну я же просил, для тебя — просто Александр. Ладно, договоритесь думаю. — усмехнулся Саша и напомнил своему другу. — Сереге с рук на руки сдай. — и потом прошептал другу на ухо. — И про пятьдесят тысяч не забудь ему сказать, он заработал.

Когда вернулся в зал, то к нему подсел маленький посол императора.

— А где ваш огромный друг, господин маркграф? Он еще вернется?

— Э… господин Эр-Кув, может просто по именам? Просто, Александр. — протянул он ему руку когда карлик согласно тряхнул своими соломенными волосами.

— Вы знаете, Александр, не всякий столь титулованный дворянин разрешит звать его просто по имени. — подыграл он Сашиному самолюбию. — У вас тут хорошо, запросто и душевно. И знаете, мне очень понравился заезжий менестрель. И играл и пел просто замечательно. Пусть он пел на незнакомом языке, но так эмоционально! — рассказывал парень Макарову, пока тот подливал ему красного гномьего пива.

У них вообще получилось неплохое общение. Через полчаса они уже во всю тыкали друг другу, смеялись над рассказанными по очереди шутками. А после, Саша применив нехитрое заклинание охладил пиво в большом кувшине и подогрел мясо в его тарелке, чем привел своего нового приятеля в полный восторг.

Еще через полчаса к ним присоединился вернувшийся Вова Большой и подсел гномский принц, и пиво стало чередоваться с выдержанным ромом. Вечер вне сомнений удался и Саша сидел за столом с довольной улыбкой, поочередно слушая маленького розовощекого Вилли, уже порядком пьяного Телхара и огромного Вову Большого, сидевших по обе стороны от него. Он изредка окидывал большой тронный зал, уже порядком нетрезвым взглядом, но видел только довольные лица — молодых, их родителей и веселящихся гостей.

«Мля, а хорошо-то как! Давно, так душевно не отдыхали.» — билась в голове хмельная мысль.

Часть 3 Угроза с севера. Глава 23

Большие колеса груженой повозки, что ехала первой, изредка вязли в сером насте лесной дороги, но солдаты без труда выталкивали ее. Следующим повозкам торгового каравана проехать было уже проще. Проще лошадям впряженным в эти возы попарно, но не людям идущим с первым караваном через Большой Лирнейский перевал. Мокрый весенний снег, набухшие от сырости сапоги валашских копейщиков, нередко проваливающихся по колено в эту ледяную жижу.

Но люди шли — приказ, есть приказ, не военному человеку обсуждать его. Но радовала солдат щедрая оплата за сопровождение первого каравана и то, что лесной дороги осталось меньше мили, они уже полчаса назад миновали пограничный камень Северного королевства и скоро дорога выведет их из леса и пойдет по пологому уже просохшему склону.

Это на перевале, в лесу еще лежит снег, да и тот полностью растет через пару недель. Но откладывать первый караван — смерти подобно. Проберутся они через занесенную снегом дорогу и снимут все сливки, а после через перевал пойдут возы частных купцов и из самой Валашии и из Алавии, что лежит чуть западнее. Но этим неудачникам всегда носить ярлык вторых. Первый караван в Остию всегда посылал сам князь Болеслав.

Охрана княжеского каравана была всегда достойная. Десять больших груженых возов сопровождали три десятка копейщиков, если не считать самих возниц вооруженных самострелами и господина лейтенанта с двумя конными кнехтами-сержантами посланными им в передовой дозор.

Рядом с лейтенантом ехали двое — пожилой господин представитель князя и, совсем молодой парень, родственник представителя.

— Ну что, Марек, готов ты вникать в торговые дела нашего князя? То великая честь. — усмехнулся господин Корбин и посмотрел на племянника. — Пора, братец пора, уже тебе семнадцатый год пошел. Покатаешься со мной немного и сам караваны водить, да прибыль подсчитывать будешь.

Богатый меховой плащ дядюшки, пара перстней на руках и золотая пуговка-кокарда на которой техникой эмали был нанесен белый валашский сокол, выдавали в нем дворянина и весьма состоятельную особу. Лейтенант, был лет на двадцать помоложе торгового представителя, но явно не из благородных — и одет победнее и кокарда на его берете была обычная — медная. Он уважительно помалкивал, но прислушивался к разговору господина Корбина с племянником.

— Ох, дядюшка, то ответственность какая большая, — вздохнул паренек, — да и куда вам на покой-то уходить, не стары ведь совсем.

Дядюшка вновь усмехнулся и расправил густые усы, — Да ты не боись, малой, поезжу еще пару-тройку годков с тобой, поучу уму-разуму. Но я свой срок послужил, семь лет назад уже дворянство получил, а год назад князь мне и небольшое поместье недалеко от Тары выделил, ну да сам о том ведаешь. Теперь твоя очередь караваны княжеские водить, да в дела торговые вникать. Отец твой говорил ты не только в письме преуспел, но и в счете хорош?

— Арифметика нравится мне и цифиры складать и процент высчитывать. — закивал Марек.

— Процент? — глянул на него удивленно представитель князя. — Это типа долей по книжному, что ли?

— Да, дядюшка, доли. Целое берем за сто процентов, — показал парень круг сложенными руками, — а остальные доли уже высчитываем процентами…

— Погоди, погоди! — замахал пожилой руками, — меня сейчас научать, так только портить! Мне в долях сподручнее. А ты, Марек, молодец науками голова занята, не только девками, да гулянками. Есть зазноба то у тебя на хуторе?

Паренек покраснел, но не успел ответить, так как к ним подскакал один из сержантов-дозорных и громко отрапортовал лейтенанту.

— Господин лейтенант, там непонятное на дороге творится!

— Какое еще непонятное? — удивленно глянул на него командир. — Любек, да не таращься, толком обскажи!

— Не ясное совсем. Там пятеро королевских егерей жрут кого-то, — он понизил голос, — навроде как оленя. Рога точно оленьи торчат.

— Где жрут? — не понял его лейтенант и оглянулся на княжеского представителя. — Не извольте беспокоиться, господин Корбин, сейчас сам поеду и все проверю.

Он вскинул руку и громко крикнул вознице первой повозки: