Египетские хроники. Корона пепла - Вульф Мара - Страница 9

Нефертари кивает и неуверенно втягивает в себя воздух, стараясь при этом не вдыхать мой запах.

– И как часто вампирам удавалось окончательно побороть жажду?

Лгать ей я не буду.

– Мне не известно ни об одном, но я и охотился на худших из худших.

– Примерно так я и думала, – помрачнев, отзывается она.

– Мы найдем выход. – Стараюсь избавиться от воспоминаний об образах в пещере, не сомневаясь, что теперь этот ужас навсегда станет частью нас обоих. Кое-что невозможно забыть даже за бесконечную жизнь. Впрочем, прошлое больше не имеет значения. Сейчас важно только будущее. Должен существовать способ, как Нефертари научиться жить без цепей и не боясь кому-то навредить. Не опасаясь, что ее убьет кто-то из бессмертных. – Если кто-то и может с этим справиться, то ты.

– Дело не в том, чтобы справиться, Азраэль. Вопрос в том, хочу ли я этого. Хочу ли я такой жизни.

Нефертари не прячет от меня глаз, и в этом чувствуются твердость и отстраненность, какой прежде я не встречал. У меня сводит желудок. Она не должна сдаваться. Ей нужно бороться.

– Мы не можем позволить Сету победить. – Дурацкий аргумент, но я хочу пробудить в ней боевой дух и вывести Нефертари из летаргии. Если сдастся, она потеряет все. А я этого не допущу, даже если мне придется заставлять ее сражаться за саму себя.

Легкий ветерок шевелит занавески, принося с собой ароматы живых существ и крови. Нефертари плотно сжимает губы. Удивляюсь, насколько хорошо она держит себя в руках. Поразительная и необычная. Впрочем, два этих качества идеально описывают эту девушку, причем не только сейчас.

– Уходи, – уже настойчивее просит она. – У меня недолго получается это выносить. Пожалуйста.

Под этим Нефертари подразумевает кого-то с бьющимся сердцем и бегущей по венам кровью.

– Мы найдем выход, – упорно повторяю я.

– И какой же? – Ее голос звучит глухо. – Исида и Исрафил не верят, что обратная трансформация сработает. Сет попросту соврал. А ты как думаешь?

Поднявшись, я отодвигаюсь подальше, чтобы ей стало легче.

– Он всегда настаивал на том, что регалии способны снять проклятие, но…

Едва тлеющий огонек надежды в ее глазах гаснет, прежде чем я успеваю договорить.

– Не хочу слышать твое «но». Уходи. Просто уходи! – шипит Нефертари, наконец потеряв самообладание. Пусть это меня и пугает, но такая реакция все-таки более характерна для новообращенной, чем стоическое спокойствие.

Я встаю.

– Тебе нужна свежая кровь. – Ее радужки по краям окрашиваются в темно-алый цвет. Такое впечатление, будто художник капнул на них краской. Кожа теряет сияние и блекнет. – Скоро вернусь.

Сама по себе трансформация – это не худшее, что с ней случилось. Самое сложное ждет впереди. Однако я все равно не собираюсь вселять в Нефертари напрасных надежд. Просто мне неизвестно, во что на самом деле верил Сет, а что утверждал просто ради того, чтобы обмануть нас.

– Можешь не возвращаться. – Нефертари отворачивает голову в сторону, и ее голос ломается. – Я больше не желаю тебя видеть.

В коридоре я ненадолго прислоняюсь к стене и глубоко вздыхаю. Эти пять дней, пока исцелялись мои крылья и тело, я плавал в море тумана и боли. Собственно, я очнулся всего час назад. При мысли о страхе, который она, по-видимому, пережила без меня за эти дни, у меня подкашиваются колени. Я бросил Нефертари одну, а они заковали ее в цепи, словно животное. Цепляюсь за выработанный за тысячелетия самоконтроль, однако он ломается, как тростник во время бури, и мне с трудом удается сдержать дрожь в теле. Нефертари этого не заслуживает. Никто не заслуживает, но она – меньше всех. Пусть рычит на меня сколько угодно. Я не позволю ей меня оттолкнуть, даже если девушке потребуются сотни лет, чтобы снова мне довериться. Она нуждается во мне, и я буду рядом. Неужели стоило позволить ей умереть? Разве так было бы лучше? Тут же отрицательно отвечаю на свой вопрос. Это вообще не вариант, и не потому, что ей надо найти корону, а потому, что Нефертари всегда искрилась жизнью. Ее время еще не истекло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оттолкнувшись от стены, иду вперед. Когда я переступаю порог лазарета, где за мной ухаживали на протяжении последних дней, внучка Мириам, Вида, как раз меняет постельное белье.

– Недолго ты у нее пробыл. Она не хочет тебя видеть? – В ее глазах светится сочувствие.

– Могли бы и сказать, что она прикована.

Широким шагом я направляюсь к шкафу, где в прохладе хранятся лекарства.

– Эй! – восклицает Вида. – Тебе там нечего искать!

– Мне нужна кровь, – требую я. – Немедленно! А вы держите ее здесь.

Внезапно рядом со мной возникает Мириам и захлопывает шкаф, прежде чем я успеваю достать пакет. У меня вырывается тихий рык. Лучше ей со мной не связываться. Не сейчас.

– Успокойся, мальчик, – невозмутимо заявляет старая женщина. Хоть я и член совета аристоев, она меня не боится. Единственной реакцией и свидетельством ее раздражения становится лишь сильнее посиневшая кожа. – Да, ты беспокоишься о малышке, но, накачав кровью, не поможешь ей, – подбоченившись, говорит Мириам.

– Ей нужна кровь, – упрямлюсь я.

– Да, но в маленьких дозах. Слишком большое количество может пересилить в ней стремление оставаться человечной. Это как с наркоманами, они тоже постоянно желают большего.

– Не называй Нефертари наркоманкой, – гневно шиплю я.

Мириам лишь выгибает бровь, напрочь игнорируя мою злость.

– Думаю, тебе лучше вернуться в постель. Ты все еще нездоров и мучаешься от боли. Позволь мне делать свою работу.

Она с ума сошла?

– Я возвращаюсь к ней. С кровью или без.

Вида, которая все это время молчала, подходит к нам:

– Я приготовлю чай для Тарис и для тебя тоже.

– Чай, – хмыкаю я. – Чем может помочь чай?

– Он понадобится вам обоим. – У нее такой же взгляд, как у бабушки, которая между тем гордо улыбается.

– Ему добавь немного валерианы, – велит целительница. – Загляни сюда снова через три часа, и получишь кровь. Но не раньше.

Стиснув зубы, я киваю и жду, когда вернется Вида с чаем.

– В том, который для Нефертари, особые травы, чтобы держать ее потребность в узде. Мы еще экспериментируем, поэтому тут очень много сахара, – признается она. – В твоем – нет.

Я натянуто улыбаюсь:

– Извини. Не хотел на тебя срываться.

– Да все в порядке. Ты не самый легкий пациент, так что это почти даже мило.

Теперь моя улыбка становится более искренней.

– Спасибо за все.

– Без проблем. Иди к Тарис. Нам слишком мало известно о том, через что она проходит. Хотелось бы мне сделать для нее больше.

Мне бы тоже хотелось.

Когда я возвращаюсь, Нефертари либо спит, либо притворяется. На сто процентов я не уверен, поскольку она лежит абсолютно неподвижно. Так, как умеют только вампиры. Поставив чай на тумбочку, я придвигаю себе стул. Будь она человеком, я бы лег в кровать, но не хочу своим теплом усложнять жизнь Нефертари. Поэтому ограничиваюсь тем, что глажу ее по волосам. Она не шевелится. Спустя три часа я все же вытягиваюсь рядом, стараясь не задеть ее, поскольку у меня начинают болеть крылья. Сделать их невидимыми сил уже не остается. Глядя на лицо Нефертари, я не раскаиваюсь в том, что не отпустил ее. В кошмарах последних дней я снова и снова слышал щелчок. Ясно видел, как Сет бережно опускает ее безжизненное тело на вязкий пол пещеры передо мной. Мне приходится запрещать себе дотрагиваться до Нефертари, дабы убедиться, что она здесь. Эта девушка держит мое сердце в своих холодных сильных руках. По сравнению с тем, что я испытываю к ней, любовь к Нейт выглядит бесцветным пятном. От угрызений совести за такую мысль у меня сжимается горло. Я недостоин ни одной из этих женщин, но для Нефертари хотя бы могу что-то сделать. Ей просто нужно мне это позволить.

Открывается дверь, и входит Данте со стаканом в руке. Нефертари мгновенно распахивает глаза и моргает, обнаружив мое присутствие. У нее дергаются губы, как будто она собиралась улыбнуться. Несмотря на красные радужки, на мгновение она вновь становится той девушкой, которой была. А потом либо вспоминает о нашем споре, либо чувствует кровь и грациозно садится.