Египетские хроники. Корона пепла - Вульф Мара - Страница 18

Ангел садится на край кровати.

– Раньше ты сказала бы, что она должна сама решать, что считает правильным, а что нет.

– Ну, раньше меня не убивал твой бывший лучший друг. Если с ней что-то случится, под рукой опять окажется вампир, который ее обратит? По-твоему, я желаю ей чего-то подобного?

– Нет, не желаешь. Но так она хотя бы не умерла.

Ненавижу ангела за то, что он прав и при этом так спокоен. Почему не выскажет мне в лицо, в какую несносную тварь я превратилась?

Азраэль наклоняется ближе, и меня окутывает его аромат. Он намеренно меня мучает или испытывает мой самоконтроль?

– Можешь сколько угодно злиться за меня, я не против, но не срывайся на своей кузине или на наших друзьях.

– Это твои друзья. – Его губы очень близко к моим. Что произойдет, если он меня сейчас поцелует? Хочет ли он этого? Выдержу ли я? – Они уже давным-давно стали и твоими тоже. – Азраэль отодвигается и просто кладет ладонь мне на щеку, большим пальцем поглаживая нижнюю губу. У него темнеют глаза, а у меня все сжимается в животе. Виной тому страсть или жажда крови, пока неясно. От его прикосновения кожа горит огнем, но я несколько секунд терплю. Потому что хочу этого. – Мне нужно отлучиться на пару дней. Максимум на три. Необходимо поговорить с Тотом. Можно оставить тебя одну на это время? Я обещал, что буду рядом, и если нужен тебе…

Не задумываясь, я кончиком языка облизываю его кожу. Зрачки Азраэля расширяются, а запах меняется, становится тяжелее, и сердцебиение ускоряется. Мы смотрим друг на друга. Мне хочется узнать, каков он на вкус. Совсем немножечко. Утолит ли крошечный укус мою тоску по нему? Будет ли свежая кровь отличаться от консервированной? Вкуснее ли ангельская кровь человеческой? Наверняка вкус у него гораздо лучше, если один запах настолько притягателен.

Опомнившись, резко отдергиваю голову.

– Ты мне не нужен. – Нельзя поддаваться желанию, иначе я окончательно утрачу контроль. Буду тянуть и тянуть его кровь, не в силах остановиться. Что я вообще творю? – Можешь идти куда хочешь и оставаться там сколько хочешь. – На последнем слове у меня ломается голос.

Аз понимающе улыбается и медленно встает, плотно прижав крылья к телу. Представ передо мной в былом великолепии, они окружают ангела мерцающим сиянием. В отличие от меня он уже полностью здоров. На коже снова золотистый загар, татуировки обвивают предплечья и шею. Я так и не выяснила, что они означают, а теперь уже поздно.

– Ты больше не можешь сделать их невидимыми? – спрашиваю и тут же сержусь на себя, ведь по-прежнему стремлюсь узнать о нем как можно больше.

– Могу, но не хочу тратить ни секунды, чтобы их материализовать, если придется уносить тебя отсюда.

– Мне грозит здесь какая-то опасность?

Этот мужчина меня просто убивает. Неужели он не может просто подумать о себе?

– Нет. Просто предосторожность.

Скольжу взглядом по мышцам его пресса под облегающей футболкой и опускаюсь еще ниже. Мускулистые бедра обтягивают коричневые кожаные брюки, заправленные в сапоги. За поясом торчат два ножа. Очевидно, он явился сразу после тренировки. От сожаления о том, что мы потеряли и чего никогда друг о друге не узнаем, у меня сжимается горло. Хотя будь мы оба смелее, я бы сейчас лишилась гораздо большего. И скучала бы по нему гораздо сильнее.

– Всего три дня, – прерывает Азраэль мое чересчур пристальное разглядывание. Подняв голову, я замечаю, как тоненькие волоски на его шее встали дыбом. – Я пойду к Тоту и заставлю его расколоться. Ему известно все возможное о Prima materia и трансмутации. Я туда иду лишь из-за этого, – настойчиво произносит ангел, чтобы я поняла: он покидает меня, только чтобы помочь. – Но что бы ни рассказал Тот, когда я вернусь, мы снимем с тебя цепи.

Тогда меня уже здесь не будет. На лице Азраэля настолько мрачное выражение, что я бы испугалась, не знай, ради чего он это делает. Он хочет прикасаться ко мне, не причиняя боли. Хочет целовать меня, трогать и заниматься со мной любовью. К счастью, он не умеет читать мысли, иначе выяснил бы, что я тоже этого желаю. Вероятно, даже сильнее, чем он. Хочу вновь почувствовать что-то, кроме ярости и страха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Пока не пообещаешь, что мы все исправим, можешь не возвращаться. – Это неправильное прощание, но если я позволю ангелу проявить ко мне еще больше любви, то сломаюсь.

Он колеблется, явно не желая покидать меня. Однако Азраэль должен. Он сам возложил на себя массу обязательств: перед друзьями, передо мной и, судя по всему, до сих пор перед Нейт. Они раздирают его на части, ведь ангел не может прыгнуть выше головы. Невольно я спрашиваю себя, как раньше могла считать его поверхностным эгоистом. Азраэль абсолютно не такой. Подобной маской он лишь защищается от новых ожиданий.

– Мне очень жаль, что я не смог избавить тебя от этого.

– Я знаю.

Азраэль говорит это не впервые. Еще несколько секунд, и я брошусь ему на грудь и начну умолять забрать меня отсюда. Прочь от любых обязательств. К сожалению, нельзя так с ним поступать.

– Если бы я мог все исправить, я бы это сделал. – Его теплый голос ласкает мою холодную кожу. – Обещаю тебе, что попробую. Мы все попробуем.

Во взгляде Азраэля вспыхивает огонек, который я не могу интерпретировать. Снова склонившись, он целует мои волосы. Ангел не хочет меня оставлять, это чувствуется по его поцелую. По тому, как, не прикасаясь по-настоящему, он берет мое лицо в ладони. Я прекрасно понимаю это, ведь его тоска – отражение моей собственной. Я очень редко позволяла себе демонстрировать слабость. И не стану начинать сейчас, хотя мне ничего не хочется сильнее, чем прильнуть к нему и позволить принимать все решения за меня. Однако этого делать нельзя.

– Сделай мне одолжение, – прошу Энолу.

Осталось мало времени, Азраэль отсутствует уже два дня. Будучи решительно настроенной поначалу, теперь я боюсь. Выйти за пределы дворца означает отказаться от защиты. Снаружи я буду зависеть исключительно от самой себя.

Пери, подтянув к себе колени, сидит на широком подоконнике и читает книгу. С тех пор как ушел Азраэль, Энола проводит у меня много времени. Странно, но благодаря своей неразговорчивости она оказалась на удивление приятной компаньонкой. Сейчас она смотрит на меня, нахмурив лоб.

– Кстати, что ты там читаешь? – спрашиваю я.

Она закрывает книгу.

– Собрание древних египетских легенд. Большинство из них – полное вранье. Все происходило совсем не так. Интересно, кто это написал.

– А автор там не указан?

Девушка спрыгивает с подоконника.

– Нет, но оно тоже из Александрии. По всей видимости, писцы скопировали истории со старых папирусов и так видоизменили, что в них не осталось ни грамма правды. Да, Сет совершал ошибки, но не был настолько безжалостным, как его описывают.

– Какие ошибки? – На самом деле я не желаю думать или говорить о Сете. Это бессмысленно, учитывая мои намерения. Если план сработает, скоро я снова окажусь лицом к лицу со своим убийцей, а он – со своей убийцей. По доброй воле бог ни за что не отдаст мне Кольцо огня.

В янтарных глазах пери появляется странный блеск. На мгновение у меня складывается впечатление, будто она собирается рассказать об этом подробнее, но затем просто пожимает плечами.

– Довольно много ошибок. Пусть тогда я уже дружила с ними, мы с Сетом были не особенно близки. Он никогда не воспринимал меня всерьез, а по большей части вообще не замечал. – Энола покусывает нижнюю губу. – После случившегося он ожесточился и стал дико упрямым. И очень, очень озлобленным.

– Осирис соблазнил его жену и зачал ей ребенка, – отзываюсь я. – Хотя это не оправдывает деяния Сета. Он мог просто подчиниться решениям аристоев. Ведь рано или поздно должен был осознать, что сражается с ветряными мельницами. – Одну несправедливость бог искупал другой. Такой путь никогда не бывает правильным. А я лицемерка, поскольку сама именно это и замышляю. Я выясню, известно ли Платону или кому-либо другому из этих чудовищ, где корона. Потом отниму у Сета кольцо и убью его.