Египетские хроники. Корона пепла - Вульф Мара - Страница 11

– Сет заявил, что Исрафил и Исида состояли в сговоре с Осирисом, – говорю я. – А еще Рамзес и Моисей. Ты тоже их подозревала? – задаю прямой вопрос, устав, что меня пичкают полуправдами.

От ответа Саиду спасает открывшаяся дверь, и в библиотеку проскальзывают Намик и Энола. С серьезными лицами они идут по длинному проходу. Намик останавливается рядом с Данте, а Энола подходит ко мне.

– Исрафил и Исида заняты, – докладывает пери. – С ними Микаил. Эти двое нас не побеспокоят.

– Благодарю, – произносит королева, которая специально это устроила, и поворачивается ко мне. – Рассказывай дальше. С точки зрения Сета, какие причины побудили Исрафила принять участие в похищении? Это серьезные обвинения. Исрафил – высший ангел. – Ее голос звучит глухо, ведь в этом-то и проблема: если Исрафил и Осирис действительно сообщники и это раскроется… о последствиях я не хочу даже думать. Нам удалось сделать так, чтобы в этом мире расы бессмертных больше не сражались друг с другом. Все изменится, если снова начнется противостояние. Пострадают люди. Так было всегда. – Ничто из обсуждаемого здесь не должно покинуть пределы этого зала. – Саида пристально смотрит на каждого из нас, после чего приглашающе кивает мне. Поздновато для последнего комментария.

– Помните, насколько близкие отношения связывали Исрафила и Рамзеса? – Наступает сложная часть, поскольку я не желаю задеть Данте, впрочем, выражение его лица не меняется. – По словам Сета, Исрафил присоединился к заговору Осириса в тот момент, когда бог пообещал ему сделать Рамзеса бессмертным. Рамзес отказался от такого дара. Но фараон был им нужен. Чтобы вынудить его помогать, Осирис наслал на Египет казни. – Меня терзает вопрос: возненавидел ли Рамзес за это Исрафила? Казни имели чудовищные последствия для его царства. Осирис свалил всю вину на Сета, ведь тот, в конце концов, бог хаоса. – А Моисей…

– Осирис пообещал его народу собственную страну, – шокированно заканчивает предложение Кимми.

Я лишь киваю. Эта история несет в себе ужасающий смысл, который отражается на нас до сих пор.

– Но почему план провалился? – Саида складывает руки. – Регалии пропали. Осирис больше не способен покидать Дуат. Рамзес мертв, а народ Моисея по сей день воюет за эти земли. Только Исрафил и Исида легко отделались. Как это объясняет Сет?

– Он считает, будто артефакты сами наказали Осириса за жажду власти. Как ты и сама успела предположить, – напоминаю я. – Осирис заставил Красное море расступиться, а Исрафил сопровождал Моисея во время исхода, но потом Моисей затерялся с ковчегом в пустыне. У Осириса были связаны руки… и, по-моему, Исрафил перестал его поддерживать. Рамзес не сказал ему ни единого слова после смерти своего первенца, а затем и сам фараон умер. Он не собирался принимать столь сомнительный подарок. Исрафилу стоило больше считаться с желаниями Рамзеса.

Однако он, как обычно, думал только о себе и собственных нуждах. Я не совершу такую же ошибку с Нефертари.

– А никто из вас не спросил себя, как Сет распутал такой сложный заговор? – подает голос Гор. – Все это время он провел у Ра, а теперь пытается стравить нас друг с другом.

– Я тоже задавался этим вопросом. – Глядя в полные ожидания лица, я надеюсь, что не ошибаюсь. В этом отношении мне больше нельзя допускать промахи. Ни одного. – Тот навещал Сета в ссылке, а Тот был единственным другом Соломона.

– Думаешь, он тоже втянут в заговор? Не может быть, – произносит Намик. – Он мудрейший из богов. Его не интересует власть, только знания. – В словах управляющего слышится благоговение.

«Да тут кто-то втюрился», – язвит Гор у меня в сознании.

«Захлопни пасть».

Обидевшись, он замолкает.

– Нет, мне так не кажется. Я предполагаю, что со временем Тот догадался обо всем. Вероятно, по какому-нибудь неосторожному замечанию Осириса или Исиды. Он приходил к Сету в изгнании. Он передал Осирису ремень Соломона, а вместе с ним и первую зацепку. И он же привел душу Малакая в пещеру, чтобы брат попросил Нефертари остаться. Он стоит в стороне и дергает за ниточки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Но Осирис был главным богом Эннеады. Его голос имел наибольший вес в совете аристоев, – шокированно откликается Намик. – Зачем ему так поступать?

Управляющий дворцом еще не пришел, когда я назвал причину. Причину, которая стара как мир.

– Ему этого стало мало. Отец стремился к еще большей власти, – отвечает вместо меня Гор, и в его тоне сквозит отвращение. – Так он и Аль-Джанна заставил проклясть бесчисленное множество джиннов и ангелов, обратив их в демонов. За это он посулил ему господство над джиннами.

Я перевожу взгляд на Саиду. Ей всегда приходилось давать отпор влиятельным мужчинам из собственного окружения, однако она явно потрясена тем, что Аль-Джанн, один из королей, воспользовался подобным средством.

– Я бы отдала ему свою корону, если бы знала, на что он пойдет.

– Став королем, Аль-Джанн угнетал и эксплуатировал бы твой народ, – мягко возражаю я. – Истребил бы людей. Ты лучшая королева, которая когда-либо правила джиннами. Это не ты совершила ошибку.

Саида криво улыбается. Очевидно, на нее еще что-то давит, но, несмотря на это, она молчит.

– В убийстве демона нет ничего предосудительного. Ничего, за что тебя накажут. Мой отец не желал делиться властью в этом мире, как приходилось делать в Атлантиде. Это в его стиле, – очень медленно произносит Гор. Его ладонь слишком сильно сжимает кисть Кимми, но та даже глазом не моргает.

– Во всем этом есть смысл, – киваю я. – Вопрос лишь в том, верим ли мы в него. Или верим доказательствам.

– Ты ведь уже веришь! – напускается на меня Гор. – И не надо отрицать. Слишком хорошо все складывается.

Верю ли я и имеет ли это значение? Это не оправдывает поступки Сета. Кроме того, мне необходимо позаботиться о Нефертари. Помочь ей выжить в абсолютно чуждом для нее мире. Простит ли она меня так же, как простила после смерти Малакая? У Нефертари должен быть шанс жить дальше, пусть ее жизнь и будет кардинально отличаться от той, о которой она мечтала.

Энола до сих пор не высказывалась, но теперь я замечаю, как она побледнела.

– Интересно, почему Сет не поговорил ни с одним из вас?

Странно, что об этом спрашивает именно она, та, которая всегда держалась от него на максимально возможном расстоянии.

– Потому что не доверял нам. Потому что не думал, будто мы примем его версию событий. Все-таки в прошлом мы этого не сделали, – медленно отвечаю я.

На ее светлой коже вспыхивают синие молнии.

– Если его история правдива, то мы позволили манипулировать собой, словно кучка идиотов. – Мне больно выносить ужас и сожаление в ее широко распахнутых глазах. – Если все так, то мои братья были правы, а я – нет.

Энола приняла нашу сторону, и ей приходилось сражаться против собственных братьев, которые присоединились к Сету в надежде, что тот обратит вспять наложенное на их отца проклятие.

– Прошлое не изменишь, – вмешивается Кимми. – Мы способны повлиять только на то, что происходит сейчас, и тем самым немного на будущее. Корить себя за совершенные ошибки можно и позже. Нам нужно выяснить, какие планы сейчас воплощает в жизнь Сет. – В эту минуту она так похожа на Нефертари, что это вызывает у меня улыбку. – Или Осирис, Исида и Исрафил, – добавляет девушка. – Из Дуата Осирис мало на что сумеет повлиять. У Сета есть Кольцо огня, а у нас – Скипетр света. То есть ничья. Если ему удастся опередить нас и найти Корону пепла, чем это грозит человечеству? Нас уничтожат? Сет намерен развязать войну? Очевидно, он очень зол. Я бы точно злилась. И наверняка Сет чувствовал себя ужасно одиноким. – Гор нашаривает ее руку, которую Кимберли в пылу отпустила, и успокаивающе ее сжимает, пока та невозмутимо продолжает: – Ра его пытал на протяжении тысячелетий, а теперь Тари вынуждена за это расплачиваться. Это нечестно. Никогда его за это не прощу. – От гнева у нее раскраснелись щеки, а кудрявые волосы выбились из прически. Кимми выглядит как богиня возмездия. Которая, впрочем, никому бы не причинила вреда. И все же она права абсолютно во всем.