Свержение монголо-татарского ига - Каргалов Вадим Викторович - Страница 33

События на южной границе показывали, что никакими мирными договорами с крымским ханом, никакими «поминками» и дипломатическими расчетами нельзя обезопасить пограничные области от татарских вторжений. Поэтому с 1635 г. московское правительство начало грандиозные по своим масштабам оборонительные работы на засечной черте.

Глава 17.

Белгородская засечная черта

При создании новой линии обороны вдоль южной границы московское правительство учитывало основные направления походов степняков на русские «украины». Крымские татары в основном «наезжали» по Изюмскому и Калмиусскому шляхам, которые проходили между Доном и Северским Донцом, ногаи — восточнее, по Ногайскому шляху. Особенно опасен был Ногайский шлях, который вел в густонаселенные рязанские, ряжские, шацкие, мещерские и мордовские места. Именно на трех этих направлениях и было начато строительство новых и укрепление уже существующих городов. В течение 30-х годов XVII в. было построено 10 новых городов. Ногайский шлях прикрывали крепости Козлова, Тамбова, Верхней и Нижней Ломовы; Изюмский и Калмиусский шляхи — Усерд, Яблонов, Короча, Чернавск, Ефремов. Далеко вперед, за линию остальных городов, был выдвинут Чугуев. Заново были отстроены укрепления Орла, прикрывавшего дорогу в «заоцкие» уезды. Одновременно проводились интенсивные работы по возобновлению старой засечной черты, проходившей в районе Белева, Одоева, Тулы, Венева.

Строительство новой засечной черты было сопряжено с большими трудностями. Оно проходило в условиях непрекращающихся татарских набегов. Новые города ставились в большинстве своем на пустом месте, и очень остро стоял вопрос об их заселении. Правительство или «сводило» в новые города служилых людей из других городов, или призывало «вольных и охочих людей» для заселения степной «украины». При этом приходилось думать, чтобы «старых городов не запустошить». Ценой больших усилий это удалось сделать. Новые города быстро заселялись служилыми людьми. Так, в Козлове в 1636 г. предполагалось поселить 590 человек, а фактически «записалось в службу» 853 человека. В 1638 г. в Козлове было уже более 1300 служилых людей, а в 1645 г. — 2276. На окраины призывались «дети боярские и стрельцы, и казаки, и всякие служилые люди», которые в свое время покинули службу и «живут во крестьянах за разными помещиками и вотчинниками и за монастырями». Было принято постановление о «заказных городах», которым в южных уездах ограничивалось феодальное землевладение.

Энергичные меры по укреплению южной границы привели к перелому в московско-крымских отношениях. Во второй половине 40-х годов даже крупные отряды крымцев и ногаев не могли прорваться внутрь страны. Засечная черта хорошо охраняла пограничное население и постепенно отодвигала линию борьбы все дальше на юг. Белгородская засечная черта продолжала достраиваться и совершенствоваться. В течение 40-х годов было построено 18 новых городов. В частности, Калмиусский шлях был дополнительно укреплен городами Ольшанском, Верхсосенском и Новым Осколом; 7 новых городов было построено на Муравском шляхе. Города-крепости были соединены системой валов и надолб. Роспись укреплений, составленная в 1650 г., показала уже сплошную замкнутую черту от Белгорода до Дона. В 1651 г. князь Репнин досматривал «валовое дело» на всем протяжении от Дона до Карпова. По сметным книгам в городах Белгородской черты постоянно находилось только служилых людей более 10 тыс.

В 1646 г. было введено новое расположение полков в «украинных городах», обеспечивающие более прочную оборону. Полки впервые были выдвинуты на передовую черту, чтобы давать крымцам и ногаям отпор раньше, чем они проникнут в пограничные уезды. Местом стоянки большого полка стали не приокские города, а Белгород. На старой засечной черте тоже стояли полки. Оборона южной границы стала более глубокой и надежной.

Наряду с широкими мероприятиями оборонительного характера московское правительство начало переходить к активным военным действиям против Крыма. В 1646 г. был организован первый поход со стороны Дона на крымцев и на улусы ногаев, которые участвовали в набегах на Русь. Кроме донских казаков, в походе участвовали «вольные и охочие люди украинных городов», число которых достигало 10 тыс. человек. Большая война, которую готовил крымский хан, так и не состоялась. Угроза с Дона заставила крымцев и ногаев думать не о походе на русское пограничье, а о том, «как бы себя уберечь». Хан Ислам-Гирей простоял все лето у Перекопа с 30-тысячным войском, охраняя Крым. На Перекопском перешейке спешно выкапывали ров. Крымские мурзы впервые почувствовали военную опасность у порога своего дома. В следующем году на Дон пришли русские военные отряды.

В 1647 г. 10-тысячное войско Караш-мурзы, состоявшее из ногаев и крымских татар, попробовало напасть на русское пограничье, но было отбито с большими потерями. Пленные татары сообщили о впечатлении, которое произвел на них повсеместный «крепкий отпор» на засечной черте: «Государева украина не по-старому, ныне-де укреплена накрепко, и городов поставлено много, и людьми наполнена многими, и впредь им ходить на Русь никак немочно, везде поделаны обозы, а по-русски крепости… Такой-де на них в те поры страх напал, чаяли того, что им и в Крыму не бывать. А и так немногие пришли, а то всех в Руси побили». Татары жаловались: «Таково-де ныне на Руси стало крепко. Да и во всех-де украинных в старых и в новых городах государевых ратных людей много. И впредь-де им и большими людьми на Русь ходить будет немочно, не только что малыми». И это не было преувеличением. Начиная с 1648 г. нет сведений о сколько-нибудь крупных татарских вторжениях в пределы русских земель. Крымский хан перенес свои походы на правобережную Украину. Русское государство отстояло свои южные границы от опасных врагов. Угроза татарских вторжений в центральные области Русского государства была предотвращена, началось прочное освоение плодородных, черноземных земель, включенных в новую Белгородскую черту.

Создание общегосударственной системы обороны южных границ потребовало огромных затрат. Масса наиболее трудоспособного населения была отвлечена от производительного труда для несения сторожевой службы на «украине». Затраты на строительство новых крепостей, на создание засечной черты, на содержание постоянных гарнизонов и сторожевых станиц поглощали немалую часть государственной казны. И это было бремя, которое нес на своих плечах русский народ столетиями.

Не поддаются никакому исчислению прямые убытки, приносимые татарскими наездами. Крымцы и ногаи сжигали села, деревни и городские посады, разоряли хозяйство, угоняли коней и скот. Еще меньше поддается учету колоссальный ущерб, наносимый хозяйству страны массовым уводом населения в полон. Захват полона был главной целью татарских набегов. Пограничные области не столько теряли население в боях, сколько пленными. Так, по росписи 1637 г. из 2280 человек, потерянных пограничными уездами, было убито только 37 человек, а остальные уведены в плен; в 1645 г. из 5750 человек было убито всего 20. Недаром московское правительство постоянно наказывало пограничным воеводам, чтобы они жили «с великим бережением», «себя и людей уберечь, и уезда воевать не дать, и православных христиан в плен и в расхищение не выдать». Русские полки, выступавшие против вторгнувшихся татар, старались прежде всего отбить обратно полон, и часто это удавалось сделать. Так, в 1632 г. воевода Вельяминов освободил в Новосильском уезде 2700 пленных; в 1636 г. под Мценском было отбито у татар 1500 пленных; в 1645 г. в Рыльском уезде — более 2700 пленных и т. д. Иногда полон удавалось освободить и из самих татарских улусов, по мирному договору. В 1619 г. из Большой Ногайской Орды было возвращено на Русь 15 тыс. пленных. Но количество пленных, которых не удавалось ни отбить в бою, ни освободить какими-нибудь другими способами, было, конечно, гораздо больше. По подсчетам А.А. Новосельского, только в первой половине XVII в. татарами было уведено в плен от 150 до 200 тыс. человек. Продажа пленных и выкуп за них приносили крымским и ногайским феодалам огромные суммы: средняя цена «полонянника» составляла примерно 50 рублей, а иногда за пленных приходилось давать выкуп в сотни рублей. Речь, таким образом, шла о многих миллионах рублей.