Тень-на-свету - Платунова Анна - Страница 15

– Отпус-сти… Пропус-сти… В лес-с-с…

– Конечно, – усмехнулся Геор. – Может быть, еще и проводить?

Он начал отступать спиной к вершине треугольника, предназначенной для него. Сейчас перемелют тварь, и воспоминания не останется.

Леший шел за ним, рос, возвышался над Геором уже на целую голову, его чудовищное лицо наклонялось к охотнику, губы-дощечки шевелились.

Геору на миг показалось, что вот и случилось то, чего он так боялся в детстве. Вот он, колдун, дождался своего часа. Долго выжидал… И теперь наложит проклятие.

Ему почудилось, что леший улыбнулся. Нет, то просто искривились деревяшки, заменившие рот. Померещилось… Сейчас. Вот вершина!

– Наказ-зание… С-с-с… С-смерть…

Острая сухая сосновая игла вылетела из руки лешего и впилась в плечо Геора. Укол был почти незаметен, но от него словно мороз разлился под кожей. Ерунда, не стоит об этом думать! Охотник, не глядя, смахнул иглу. Еще шаг – и он оказался на вершине треугольника, а еще через мгновение сплел пальцы в символ «Поворот», краем глаза заметил, что Стас и Максим делают то же самое. Теперь нечисть не уйдет.

Леший застыл на месте. Казалось, что ветер треплет полы его серого дырявого плаща. Геору чудилось презрение в его разноцветных глазах.

В следующую секунду сила охотников закрутила его, смяла, разметала щепки, веточки и обрывки ткани, превращая лешего в мусор, а потом в прах. Геор зрением охотника видел, как рвется на клочки темная энергия, истончается, падает каплями на пол и тут же испаряется.

Справились меньше чем за минуту.

– Тьфу, пропасть. – Макс вытер пот, выступивший на лбу: быть замком, удерживая нечисть, трудная задача. – Требую премию!

– Щас! – откликнулся Стас. – Сначала отчеты заполни! Давай-ка, дуй наверх, накладывать заклятие забвения. Геор, все в порядке?

Геор разминал плечо, чувствуя, как в мышцах на месте укола сосновой иголкой разливается холод. Надо к алхимикам заглянуть, попросить какого-нибудь подходящего зелья.

– Все нормально, – буркнул он.

Анатолий долго мял плечо Геора, потом снял очки, принялся протирать их. Взгляд близоруких глаз сразу сделался растерянным.

– Что ты чувствуешь? – спросил он охотника. – Холод? Боль? Какие-то непривычные ощущения?

Геору не нравились лицо алхимика и тон, каким он задавал вопросы.

– Да ничего особенного. Холод немного… Дайте мне какого-нибудь зелья, и я пойду.

– Зелья… Если бы… – Анатолий не договорил, закашлялся, но Геору показалось, что он специально.

– Вы что-то скрываете? Эта игла…

Холодно вдруг стало не только в плече – мороз пробежал по коже.

Разноцветные глаза – желтый и зеленый – не мигая, смотрели на него: «Наказание… смерть…» Да нет, ерунда! Алхимики любят раздувать проблему на пустом месте. Геор хмыкнул и принялся натягивать куртку.

– Мы завтра создадим консилиум, – догнал голос Анатолия. – Я не знаю точно, есть ли опасность. Я не сталкивался с таким прежде.

Ну вот, с этого надо было начинать, а не делать глубокомысленный вид и не вздыхать, как над покойником.

Геор подошел к ячейке, открыл дверцу и долго разглядывал экипировку. Наверное, давно нужно было заказать оберег от сглаза, но разве угадаешь… Он вытащил серебряный кинжал и сунул в потайную петлю куртки. Придется все решить сегодня, ни к чему тянуть.

И все же тянул. На ужин зашел в «Имбирь», долго сидел над бокалом пива, глядя, как сгущаются сумерки за окнами.

На третий этаж поднимался, ощущая себя девяностолетним стариком: казалось, на каждую ногу привешено по гире. Долго стоял у собственной двери, бессмысленно разглядывая ключ, который держал в руке. Как только зайдет – все нужно сделать быстро. Не испугать…

Проклятие! Она – нечисть, баньши, эти твари не ощущают ни страха, ни сожаления…

Сжал челюсти, отпер дверь. В квартире было тихо и темно. Геор подумал было, что тварюшке удалось уйти, и почувствовал что-то вроде облегчения. Зашел в комнату, щелкнул выключателем, и тогда он увидел ее. Тварюшка сидела в кресле, подобрав ноги, кутаясь в старенький халат Геора, тот самый, который он всегда оставлял на двери душевой. Пепельные волосы были уложены в аккуратную косу, две пушистые пряди, выбившись из прически, обрамляли лицо.

На подлокотнике лежала книга, Геор издалека узнал ее – томик Куприна, единственная книга в его холостяцкой берлоге, он уже не помнил, каким образом она к нему попала. Баньши придержала пальцем место, на котором остановилась, подняла голову и улыбнулась.

Улыбнулась. Геору показалось, что серебро кинжала жжет его сквозь ткань рубашки.

– Кто тебе разрешал трогать мои вещи? – грубо спросил он.

Подошел и выхватил книгу.

– Извини. – Баньши опустила взгляд. – Я не знала, что нельзя. Просто было скучно сидеть здесь одной, поэтому решила почитать.

– В темноте?

Тварюшка подняла глаза.

– Я ведь вижу в темноте… – растерянно прошептала она.

– А, да…

Он отвернулся, закружил по комнате, как хищник по клетке, не снимая ни обуви, ни куртки. Кинжал в петле, надо вынуть его. Сейчас. Подойти со спины, задать какой-то невинный вопрос, отвлечь. Он все сделает быстро, Алена не испугается… Баньши! Баньши не испугается.

Тварюшка следила за ним глазами, и ее взгляд становился все более пристальным и внимательным. Неужели догадалась?

– Тебя… прокляли… – тихо произнесла она. – Сегодня. Ты знал?

Геор остановился, точно наткнулся на невидимую стену. Подскочил к баньши, схватил за плечи, борясь с искушением тряхануть тварюшку как следует.

– Что за проклятие? Как оно работает?

Нечисть покачала головой.

– Я не знаю… Но я вижу. Это как черные нити в твоей ауре. Они разрастаются, их становится все больше. Если хочешь… Я попробую достать.

Геор опустил ее на диван, растер лицо ладонями. С каких это пор его жизнь так стремительно понеслась под уклон? Как это вообще случилось с ним – баньши в его доме, проклятие в его крови… Не просить ведь в самом деле нечисть о помощи?

Баньши осторожно подошла и встала рядом. Даже стоя она была ненамного выше сидящего охотника.

– Сними куртку, – тихо попросила она.

Геор ухмыльнулся: слишком уж комично выглядела ситуация. Сколько раз девушки в его квартире предлагали снять куртку, а после раздевались сами, но нечисть об этом просила его впервые. Куртку все же снял, кинул на пол, и кинжал звякнул, ударившись о ножку дивана. Тварюшка догадалась, закусила губу, но ничего не стала говорить. Положила свои маленькие ладони на широкие плечи охотника – руки баньши были холодны.

– Закрой глаза, – попросила она. – Мне так будет легче. Не хочу… чтобы ты видел меня, когда я пью…

– Плевать, – откликнулся Геор. – Я знаю, что ты нечисть. Ничего не изменится.

Баньши кивнула, чуть откинула голову. Губы приоткрылись, глаза закатились, точно в экстазе; к щекам, которые оставались бледными все это время, впервые прилил румянец. Геор думал, что почувствует отвращение, но удивительно, именно сейчас баньши выглядела особенно живой…

Вот только продолжалось это недолго. Тварюшка закашлялась, зажала рот рукой и бросилась в ванную комнату. Геор услышал, что ее тошнит, потом – как шумит вода.

Появилась баньши нескоро, шла пошатываясь и была бледнее, чем прежде, вокруг больших серых глаз залегли тени.

– Гадость, – пожаловалась она. – Невероятная дрянь…

Присмотрелась к Геору и вздохнула.

– Я не смогла… до конца. Сейчас черных нитей осталось совсем мало, но они растут снова… Я не знаю, как тебе помочь.

– Ничего, – буркнул охотник. – Разберемся.

Баньши скользнула мимо, присела на краешек кресла. Теперь она не отводила взгляда от куртки и ежилась, обхватив себя за плечи.

– Там у тебя кинжал, – сказала она. – Серебро.

– Да.

Тварюшка потихоньку, по сантиметру, распрямилась, откинулась на спинку кресла, запрокинула голову, прошептала:

– Только быстро…

Геор, бормоча ругательства, подхватил куртку и отнес в коридор. Вернулся, сдернул покрывало с кровати, кинул на пол. Баньши не шевелилась.