Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги (ЛП) - Балуза-Лубе Кристель - Страница 10

В 1313 году на этом празднике присутствовали три короля: король Франции, его зять Эдуард II, король Англии с 1307 года, и Людовик, который с 1307 года был королем Наварры, и находился с первыми двумя на равных. Торжества начались 2 июня, когда Эдуард II вместе со своей женой Изабеллой, дочерью Филиппа Красивого, приветствовал процессию парижских горожан и торговцев во внутреннем дворе дворца Сите. Это стало стала возможностью представить гостям и жителям Парижа обновленную королевскую резиденцию, основной этап реставрации которой был завершен после почти двадцати лет работы. На следующий день, в воскресенье 3 июня, в день Пятидесятницы, состоялось посвящение в рыцари. Это было не обычно, поскольку церемонии посвящения в рыцари обычно проводились на Пасху, Троицу или Рождество, что давало им религиозное освящение. Несколько молодых людей вместе посвящались в рыцари и получали из рук посвящающего, который уже был рыцарем, оружие, свидетельствующее об их новом статусе: меч, сбрую и шпоры. Посвящающим мог быть сеньор, при дворе которого они обучались, близкий родственник или их отец, если он был еще жив. Затем посвящающий наносил символический удар мечом в по плечу посвящаемого, который назывался colée или paumée. Начиная с XII века, церковь стремилась сделать эту церемонию священной, которой теперь предшествовали молитвенное бдение, очистительное омовение и благословение меча. В 1313 году Филипп IV сам посвятил в рыцари трех своих сыновей, племянника Филиппа де Валуа (будущего Филиппа VI), троюродного племянника Роберта д'Артуа и двести молодых дворян из своего окружения. В конце ритуала молодые люди были признаны рыцарями и таким образом образовали группу, объединенную обрядом и неразрывно связанную со своим посвятителем.

Последующие торжества были особенно пышными. Пиры проходили в течение всей недели: в понедельник 4 июня пир устроил Людовик, король Наварры; во вторник 5 июня в Сен-Жермен-ан-Ле пир дал Эдуард II, а Филипп IV организовал в Лувре пир, предназначенный для придворных дам, на котором председательствовали его дочь Изабелла и невестка Маргарита Бургундская. В среду 6 июня череду пиров продолжил Людовик, граф д'Эврё, единокровный брат Филиппа IV[108]. В четверг, 7 июня, настала очередь Карла де Валуа устраивать пир. В рамках этих недельных празднеств, на улицах города, украшенных гобеленами и цветными полотнищами, разыгрывались живописные представления, а в понедельник и вторник между островом Сите и островом Нотр-Дам (ныне остров Сен-Луи) был построен мост, что позволило в среду организовать процессии с одного острова на другой. В четверг торговцы и горожане Парижа прошли по улицам города в процессии. Столица была освещена кострами три ночи, с четверга по воскресенье, чтобы праздник продолжался на улицах города и с наступлением темноты. Расходы на празднества были частично оплачены горожанами Парижа, а также феодальной помощью, ведь в соответствии с оммажем, вассалы должны были оказывать финансовую поддержку сюзерену при посвящении его старшего сына в рыцари[109].

Торжества также послужили поводом для призыва к крестовому походу, проповедь которого состоялась в среду, и по окончании которой все короли и принцы приняли крест (принесли обет крестоносца). Знатные дамы в свою очередь тоже приняли крест. И эта связь между посвящением в рыцари и призывом к крестовому походу была вполне обычной, ведь еще с XII века рыцарь был также воином Христа (miles christi). Однако в начале XIV века крестоносный дух явно пошел на спад. После оглушительного провала Восьмого крестового похода, ознаменовавшегося смертью короля Людовика IX в Тунисе чуть менее чем через два месяца после его отправления в поход, латинское присутствие в Святой земле закончилось падением города Триполи в 1289 году, а затем Акко (Акры, Сен-Жан-д'Акр) в 1291 году. После этого многочисленные проекты крестовых походов регулярно выдвигались, но так и не были реализованы[110]. Призыв к крестовому походу был для короля прежде всего средством объединить дворянство в общий проект, напоминая при этом о своем статусе заместителя Бога на земле, который даровала ему церемония помазания на царство при коронации. Для Филиппа IV это был также способ самоутверждения против папства, с которым он боролся на протяжении всего своего правления.

Поэтому роскошные одежды и оружие, которые дарили новым рыцарям, и празднества, организованные по случаю церемонии, были прекрасной возможностью продемонстрировать королевское богатство, величие и щедрость. Эти празднества, на которых Филипп IV устроил ослепительную демонстрацию своей власти и могущества, стали как бы кульминацией его правления. Но уже менее чем через год французская монархия переживала беспрецедентный в ее истории кризис.

Дело Нельской башни

Весной 1314 года по улицам, площадям и рынкам столицы разнесся ошеломляющий слух: юные невестки короля, Маргарита, Бланка и Жанна, совершили грех прелюбодеяния с двумя братьями, Готье и Филиппом д'Онэ. Всем трем девушкам было едва за двадцать, они были молоды, беззаботны и, вероятно, не осознавали серьезности своей ошибки, когда вступили в отношения с двумя нормандскими дворянами. Старший из братьев д'Онэ, Готье, в то время находился на службе у мужа Жанны, Филиппа де Пуатье в должности конюшего. Брат Готье, Филипп, тоже был был конюшим но у Карла де Валуа. При соучастии Жанны братья взяли за правило встречаться со своими любовницами, Бланкой для Готье и Маргаритой для Филиппа, в одной из башен крепостных стен построенных при Филиппе Августе, Нельской башне, которая возвышалась на левом берегу Сены напротив Лувра. Прелюбодейный роман принцесс длился уже три года, когда весной 1314 года разразился скандал. Изабелла Французская, дочь короля Филиппа IV, как говорят, увидела на поясах двух братьев д'Онэ кошели, которые она незадолго до этого подарила Маргарите и Бланке. Сразу же арестованные, братья были допрошены, признались в своем преступлении и понесли примерное наказание, как сообщает современный хронист:

Если преступление было наказано таким эффектным образом, то это потому, что дело было очень серьезным, ведь внебрачные связи принцесс наносили ущерб престижу монархии, которая должна была быть образцовой. Более того, это дело угрожало наследованию трона, ставя под сомнение законность происхождения детей принцев. В частности, это касалось старшей дочери Маргариты и Людовика, Жанны, родившейся в 1311 году, которая была первой претенденткой на королевский трон в случае смерти ее отца.