Адептка Эмили - Жданова Алиса - Страница 10

Уллокс, в прошлом обычную королевскую тюрьму, пару сотен лет назад переделали в темницу для особо опасных магов. Не особо опасным просто блокировали магию и отпускали на волю, а в Уллоксе томились самые злонамеренные убийцы.

– Великолепно, очень… э-э-э… красивые, – осторожно отозвался профессор Ферро. – А что же привело вас ко мне, мой юный друг?

– А! Меня наказали, – радостно ответил Томас и невоспитанно ткнул в нас пальцем. – Я чуть их не сжег.

Точно! Прищурившись, я возмущенно уставилась на Томаса. В памяти всплыла медленно опускающаяся на нас стена огня и жар, который ощущался даже через ледяной щит.

– Я нечаянно! – тут же испуганно пискнул Томас, переводя взгляд с меня на Хэйвуда. Наверное, мое выражение совсем не смягчилось, потому что Томас вдруг подлетел ко мне, схватил за плечи и затряс так, что моя голова замоталась взад-вперед. – Эмиль, друг, я чуть не убил тебя! Прости меня, прости!

– Ничего, – с трудом произнесла я под клацанье зубов.

Тут Томас, к счастью, вспомнил про свою вторую жертву и было сунулся извиняться к нему, но Хэйвуд ловко увернулся, и под его ледяным взглядом Томас сразу стушевался.

– Вот и еще один актер в нашу труппу! – отметил профессор Ферро со своего места. Пока Томас тряс меня, преподаватель уже успел по пояс занырнуть в свой стол и вытащить из него стопку книжечек. Сейчас он, сдув пыль, листал одну из них. – Томас, вы будете играть… э-э-э… – Видимо, он разыскивал роль, при которой Томас мог бы нанести наименьший ущерб его театру. То есть роль человека, который за весь спектакль не притронется к мечу, ножу, яду и желательно будет просто стоять на одном месте. – Кормилицей Джульетты! У нас даже есть подходящее платье, совсем вам по размеру и с такими мешками спереди, вам очень пойдет!

Томас согласно кивнул, ничуть не смущаясь того, что ему предстоит играть кормилицу. Пока профессор искал для нас сценарии, которые были менее всего погрызены мышами, Том успел потрогать гипсовый бюст Аполлона в нише неподалеку, и у того вдруг отвалился кусочек гипса с носа. Затем он восторженно цапнул механические часы, и у тех, жалобно тренькнув, лопнула какая-то пружинка. Поняв, что так Томас скоро разнесет ему весь кабинет, профессор Ферро быстро раздал нам сценарии и выпроводил прочь.

– Завтра в три жду вас в театре! Учите роли! – выкрикнул он нам вслед и плотно захлопнул дверь, чтобы Томас вдруг не вернулся обратно.

Я поняла, что мне все-таки придется играть Джульетту. Только Ромео – тут я ненароком поймала полный неприязни взгляд Хэйвуда – смотрит на меня так, словно готов собственноручно пристукнуть.

«Вот взял бы и ушел! – раздраженно подумала я и первая двинулась к выходу из театра. – Если я ему так противна, то почему он не может перестать на меня глазеть?»

Впрочем, сразу после того, как мы вышли из театра, Хэйвуд утопал в неизвестном направлении, не удостоив нас с Томасом ни единым словом. Я же вдруг почувствовала жуткую усталость и побрела в свою комнату. Там все еще никого не было, и поэтому я зашла в ванную и плеснула в лицо холодной воды. Какой насыщенный событиями день! А ведь еще даже не вечер. Скорее бы увидеть Генри и рассказать ему обо всем. Может, он придумает, как мне отвертеться от роли Джульетты? Или хотя бы подскажет, почему Хэйвуд держится так, словно мы с ним действительно из двух враждующих семейств?

Однако, едва я подошла к нашему столу, набрав полный поднос еды, как тут же передумала жаловаться Генри. Потому что меня встретил Томас, под глазом которого красовался ярчайший фонарь: будь сейчас ночь, он мог бы в одиночку осветить всю столовую.

– Томас, кто это тебя? – пораженно воскликнула я и с подозрением уставилась на невозмутимо и аристократично пилящего стейк Хэйвуда. – Это что, ты?

– Почему сразу я? – Тот, задрав бровь, хмыкнул. – За этим столом, кроме меня, еще есть люди.

Я медленно повернула голову и наткнулась на серьезный взгляд Генри – человека, который сегодня утром сказал, что вырвет Томасу руки, если тот будет колдовать возле меня. Неужели это он так «украсил» моего непутевого одногруппника?

Глава 8

Под моим вопрошающим взглядом Генри вздохнул и еле заметно кивнул. Но, едва я открыла рот для вопроса, он одними губами шепнул: «Потом». Растерянно взяв вилку, я принялась за еду. Действительно, лучше мне не спрашивать про драку при посторонних.

У меня в голове все перемешалось. Я совершенно точно знала, что вежливые люди не дерутся, а значит, Генри поступил неправильно. Однако я также была уверена, что Генри всегда все делает правильно. Это была непреложная аксиома моей жизни – я всегда поддерживала Генри, что бы он ни делал, а он – меня. Но… может, в этот раз он перешел черту?

С другой стороны, это вежливые леди не дерутся, а не вежливые люди. Мужчины вполне могут и боксировать, и даже вызвать друг друга на дуэль. До этого я жила в закрытом мирке женского пансиона, и такие вещи, как драки и дуэли, доносились до нас лишь в виде слухов. Да и то, мадам Фоббс старалась оградить нас от всяческих скандальных сплетен.

А теперь я в магической академии, среди парней. Похоже, мне нужно принимать новые правила игры. Драться я, конечно же, никогда не буду, что бы ни случилось. А Генри… наверное, он сделал то, что должен, раз он это сделал.

Я попыталась представить, что Томас случайно едва не сжег не нас с Хэйвудом, а Генри. От этой мысли мне стало чуть ли не физически плохо. Генри всегда был рядом, даже когда все остальные дорогие мне люди ушли, и жизни без него я не могла представить. Пожалуй, я тоже очень рассердилась бы на Томаса. Может, я бы даже стукнула его! И точно бы что-нибудь ему сказала. Что-нибудь строгое! Однако при мысли о том, что Томас мог бы навредить Генри, вместо строгих речей в моем воображении появлялись картины, как я набрасываюсь на одногруппника и душу, и поэтому я предпочла отогнать их. Глупости, я бы так не поступила.

Опомнившись, я поняла, что невидящим взглядом смотрю в свою тарелку, и усилием воли вернулась к реальности. Ничего же страшного не случилось? Значит, лучше не думать о том, что могло бы произойти, а то можно много надумать.

Пока мы ужинали, Томас умудрялся болтать за четверых, и по мере его рассказа на лбу у Генри прорезывалась все более глубокая поперечная морщинка. А мне вдруг и вправду захотелось стукнуть слишком непосредственного Томаса. Он разболтал все о том, что случилось днем, включая свои домыслы по поводу нашей с Хэйвудом драки. При этой новости Генри даже отложил вилку, и я поспешила вмешаться.

– Да не дрались мы! – выпалила я, едва в речи Томаса образовалась малейшая пауза и, повернувшись к Генри, повторила: – Честно, не дрались!

Хэйвуд же снес этот поклеп с презрительным молчанием – мол, что бы ни говорили о нем всякие невежи, его это не волнует.

– Да ладно тебе, тут же нет преподавателей, – беспечно махнул рукой Томас и перешел к тому, что теперь мы будем все вместе играть в пьесе и как он рад, ведь это дико интересно.

В общем, он выболтал и то, что я буду расхаживать в платье в роли Джульетты, и назначение Хэйвуда на роль Ромео, отчего брови Генри едва не встретились с прической. Я нервно схватила свою чашку с чаем и отпила сразу половину: мне хотелось самой сообщить эту новость. Ох, чувствую, сейчас друг выскажет мне о такой неосторожности… Вот как я попала в такую двусмысленную ситуацию?

Однако после ужина Генри не спешил с воспитательными беседами – вместо этого он намеренно отстал и что-то тихо сказал Хэйвуду, а потом быстро догнал меня. Выражение лица Хэйвуда никак не изменилось, поэтому угадать, о чем они говорили, было невозможно. Однако Хэйвуд вдруг на миг вскинул на меня глаза, и его взгляд был очень, очень внимательным. Поспешно отвернувшись, я зашагала следом за Генри.

Он все шел и шел, и вскоре мы вышли из академии и углубились в чахлый парк позади здания. Не в силах больше выносить молчание, я оббежала друга и схватила за руку.