"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Голотвина Ольга - Страница 183

- Нож хорошо в цель метал! - взыграло в Гундосом чувство справедливости.

- Ага, - нехотя признал атаман, - уже в бегах научился, в Аршмире…

- А мне говорили, - недоверчиво перебил Костолом, - что Ралидж - лучший фехтовальщик Великого Грайана…

- Уж и лучший… - буркнул главарь. - Хотя и впрямь насобачился в шайке. Учил его один наемник, большой мастер был… Ладно, кончай пустую мякину провеивать! Пошли, а то упустим…

- И на кой он нам нужен? - возмутился Костолом. - Кто ж на охоту деньги берет? И ты сам говорил: Сына Клана грабить - дураком надо быть!

Матерый ощерился и сплюнул.

- То ж я про настоящих говорил, они колдуны. А этого Клан усыновил…

- Да с какой дури нам связываться с Хранителем крепости - колдун он там, не колдун?..

- Ты, Костолом, человек пришлый, разбойник из тебя - как из меня кружевница! - Матерый помрачнел, продолжил глухо, злобно: - Я крепкой шайкой командовал, сорок человек под моей рукой ходило! Три года назад анмирские стражники облаву учинили, так я едва десять морд собрал уцелевших. А теперь остался один Гундосый, да еще ты прибился… Ну, проберемся в Чернолесье, разыщем шайку Хрипатого - и что нам Хрипатый скажет? Не знаю, скажет, никакого Матерого! Идите, скажет, парни, котел лагерный чистить! А я ему - вещицу со знаком Клана: пряжку с соколом или там перстенек с печаткой. Пусть видит Хрипатый, с какими лихими людьми говорит!

- А Хрипатый тебе в ответ, - подхватил Костолом, - мол, подумаешь, пряжка! Может, вы ее возле прачечной сперли, когда рабыни одежду господина стирать несли!

Матерому нечего было ответить, но признаться в этом было немыслимо. Чем меньше народу оставалось в шайке, тем болезненнее относился главарь к любой попытке подорвать свой авторитет.

- Заткнись, крысеныш! Прикажу - так и в Подгорный Мир отправишься, не то что в Совиную балку! Гундосый замахал на Костолома руками:

- Не спорь, дурень, с атаманом, он тебе хребет из спины выдернет! Лучше дай плащ, а то я промок… согреться…

Костолом поспешно отступил от протянутой руки и сказал с неожиданной силой и серьезностью:

- Тронешь мой плащ - убью!

- Что ты все за плащ свой трясешься? - хмыкнул главарь. - Золото, что ли, в подкладку зашито? Может, проверить?.. Ну-ну, шучу, не хватайся за меч. Некогда дурака валять, Добычу упустим…

* * *

Устроившись на разлапистой ветви дуба, Матерый расправлял сеть и поглядывал вниз сквозь не по-осеннему густую, еще зеленую листву.

Сейчас, когда рядом не было дружков, атаман засомневался: а и впрямь, по силам ли он затеял дело? Не вышло бы по пословице: хотела щука поймать карася, да ерша схватила…

Лестно, ох, лестно бы похвастать в новой шайке добычей, снятой с Сокола! В ком не шевельнется страх при мысли о Кланах, родоначальниками которых были двенадцать могучих магов? Их потомки - высшая знать Великого Грайана. Сами боги отличили их от прочих людей!..

Но Орешек-то, Орешек! Ведь его Матерый помнит растерянным парнем лет двадцати, против воли угодившим в шайку! Что ж такого немыслимого мог совершить беглый раб, чтоб его усыновил Клан?..

От смятенных размышлений разбойника отвлек приглушенный вскрик в соседней кроне. Гундосый! Небось на свой нож напоролся, чурбан с ушами!..

Нет, что-то не то… Мир вокруг неуловимо изменился. Птицы смолкли, ветер умер…

У Матерого озноб прошел меж лопаток. Атаман подался вперед, напряженно вглядываясь в листву. Внезапно из сплетения ветвей вынырнул Гундосый. Бедняга висел вниз головой, ноги его были охвачены какими-то широкими лентами. Разбойник беспомощно дергался, пытаясь перевернуться. Лицо его побагровело, из горла вырвался нелепый писк.

Матерый подхватил с развилки ветвей арбалет и замер, не зная, в кого стрелять.

Широкие ленты разошлись в стороны, вопль огласил опушку - и в воздухе закачалось то, что мгновение назад было Гундосым: две разорванные половины человеческого тела, из которых хлестала кровь.

Матерый, бросив сеть, попытался спрыгнуть на землю, но грудь и шею обхватило что-то холодное. Выронив арбалет, он двумя руками оторвал от горла душившее его щупальце неизвестной твари, повернулся и уткнулся подбородком в мягкий колышущийся мешок. Завыв от ужаса и отчаяния, Матерый левой рукой отталкивал врага, а правой пытался нашарить у пояса нож. Перед его лицом по серой, чешуйчатой, обвисшей складками коже елозил маленький желтый глаз. Именно елозил: исчезал в складках и тут же выныривал в другом месте.

Разбойнику удалось дотянуться до ножа. Из белесой мглы безумия выскользнула последняя мысль: «Глаз… метить в глаз… »

Но поздно, поздно: второе щупальце со страшной силой обхватило человека поперек туловища и, ломая ребра, прижало руку к телу. Нож выпал из онемевших пальцев. Обхватив третьим щупальцем ветку и приподнявшись, как змея на хвосте, чудовище ударило своей жертвой о ствол дуба.

Атаман умер, не успев услышать, как затрещали ветви внизу, где в кустах устроился в засаде Костолом.

- С-скотина! - с чувством сказал Орешек.

Серая кобыла кокетливо переступила передними ногами и склонила голову, искоса поглядывая на человека.

Ну и как с ней разговаривать, с наглой дрянью? Привыкла, понимаете ли, к всадникам, которые умеют одним прикосновением к поводьям дать понять лошади, кто здесь хозяин…

Орешек осторожно шагнул вперед и протянул руку к уздечке. Серая насмешливо фыркнула, мотнула головой и отступила на шаг. Издевается, мерзавка тонконогая! Не иначе как ей кто-нибудь насплетничал: мол, было время, когда нынешний Хранитель крепости стоил в три раза дешевле, чем такая породистая, статная красавица…

Ну, не мог, не мог он с детства обучаться верховой езде! Нельзя рабу садиться в седло! Впервые Орешек взгромоздился на конскую спину лет примерно в двадцать, в разбойничьем отряде. Помнится, тот гнедой был оскорблен его неловкостью. И выразил свой протест весьма энергично…

Серая кобыла, обманутая рассеянным видом хозяина, потеряла бдительность и загляделась на ветку бересклета, что покачивала на ветру пестрые сухие шарики плодов. И тут же рука человека торжествующе вцепилась в уздечку.

Но победа оказалась неполной. Обиженная кобыла перебросила поводья через голову и заплясала вокруг хозяина, не Давая ему вставить ногу в стремя.

Вот так! И плевать ей на то, что ее господин не дал вражескому войску обрушиться на Грайан. Это пустяки. А вот то, что, садясь в седло, он заходит не с той стороны…

- Чтоб тебя волки съели! - тепло пожелал Орешек. - Ну, иди в поводу, раз такая госпожа капризная…

Он мог бы сказать еще многое, но его прервал вопль, пронизавший облака листвы. Так кричат лишь в последний миг жизни.

Хранитель крепости Найлигрим тут же забыл о своих мелких неурядицах, выпустил повод серой и кинулся на голос. Он сознавал, что это может оказаться ловушкой, но не боялся: у пояса дремала в ножнах Сайминга, Лунная Рыбка…

Разлетевшиеся в стороны ветви, как распахнувшийся занавес, открыли грозное и недоброе зрелище.

Прислонившись к стволу дуба, высокий человек из последних сил отбивался мечом от нападавшего на него чудовища. Орешек в первый миг даже не признал живое существо в этом дряблом сером мешке с тремя щупальцами, плавающем в воздухе. Движения чудовища казались неуклюжими, но оно уворачивалось от клинка, вновь и вновь бросаясь на противника. Второй серый мешок неподвижно завис неподалеку, не вмешиваясь в драку, но явно рассчитывая на долю в добыче.

Подгорные Твари, тайными тропами проникшие во владения людей! Они были непохожи друг на друга, эти отродья Подгорного Мира - летающие, ползающие, крадущиеся на когтистых лапах, - но всегда были коварными, свирепыми и очень опасными…

Лишь тень этих мыслей промелькнула в голове Орешка, когда он бежал к берегу ручья, на ходу опустив руку на эфес.

Из ножен бесшумно вылетело полтора локтя стали - и какой стали! Клинок был создан древними мастерами, секрет ковки затерялся в веках.