Чернозимье (СИ) - Зимовец Александр - Страница 25

Еще один драгун с отчаянным криком повалился на землю, и тут же скрылся под массой набросившихся на него кровожадных тварей.

Одновременно с этим я заметил, как яркость молний Ксай стала иссякать, а поредевшие драгуны дрогнули и стали пятиться назад. Но отходить было некуда: черная волна тварей уже обошла холм с двух сторон и вот-вот готова была замкнуть кольцо за нашими спинами.

На секунду я вынырнул из горячки боя и словно взглянул в совершенно бесстрастное лицо Андрея. И тут меня окончательно обуяла ярость. Он ведь даже и не знал, скорее всего, кого убил там, в занесенном снегом трактире.

Просто пошел себе спокойно дальше, не думая обо всех загубленных им жизнях. Те головы на крепостной стене… не он ли лично насаживал их на колья?

Не вполне соображая, что делаю, я вызвал перед собой раздел меню с образами, а затем быстрым движением вырвал из него сферу, принадлежавшую Олегу. Секунду он переливалась в моей руке, теплая и пульсирующая, словно маленькая живая звезда, а затем я размахнулся и со всей силы бросил ее, целясь в Андрея.

Тот заметил мой бросок и инстинктивно закрылся посохом, вызвав между нами мерцающий барьер. Должно быть, он решил, что я изучил какое-то атакующее заклинание. Но белая сфера прошла сквозь барьер, даже не замедлив движения, и мгновение спустя исчезла в груди Андрея. Секунду ничего не происходило. Он просто смотрел перед собой несколько испуганно, а управляемая им орда нежити все также неумолимо перла вверх по склону.

А затем ряды нежити, которым оставалось дойти до напружинившихся солдат не больше пяти шагов, дрогнули и остановились. Андрей побледнел, беззвучно шевеля губами, а затем повалился на колени, дрожа и выпустив из рук посох.

Мертвецы, еще секунду назад хищно скалившие рты, застыли, словно выключенные автоматы. Несколько из них осели на землю, распластавшись на ней пустыми мешками.

— Что это было? Что ты сделал? — тихо спросила меня Кира.

— Долго объяснять, — ответил я также шепотом.

— Что делать? — поинтересовался Макс. — Этих-то рубить?

— Перезаряжайтесь пока, — ответил я, и сам стал дрожащими руками засыпать порох в дуло крикета, так что едва ли не половину просыпал на землю.

— Это неправда! — заорал вдруг Андрей. — Как ты это сделал⁈ Что это было⁈

— Это правда! — крикнул я в ответ. — А вот тебе еще!

С этими словами я запустил в него второй сферой из моей невеликой коллекции — той, что я только что позаимствовал у девочки — и она тоже достигла цели.

— Видишь⁈ — проорал я. — Это настоящие люди! Такие же, как твой отец. А ты убил, и его, и их!

Андрей повалился навзничь в смерзшуюся комьями грязь. Войско мертвых стало ошалело разбредаться в разные стороны. Некоторые из них направлялись в сторону нашего каре, и тогда кто-нибудь из драгун ссаживал их из мушкета. Вскоре в рядах нежити образовалась брешь, через которую наш отряд без труда мог бы пройти. Ребята начали седлать коней, а я взобрался на Джипа.

Мы не стали дожидаться того, чем завершится экзистенциальный кризис Андрея. Когда я проскакал мимо него, он все еще лежал на дороге, уткнувшись лицом в мерзлую землю.

Я мог бы убить его, но не стал. Возможно, это было жестоко с моей стороны.

Глава 10

Не доехав пару миль до ворот Люрской крепости, мы разделились. Кира, сопровождаемая Ксай и небольшим эскортом из Черных драгун направилась к герцогу, чтобы он подготовился к грядущим переговорам. Мы же с Максом и остальным его отрядом свернули к крепости, и уже скоро столкнулись с орденским патрулем, сопроводившим нас в Люр.

На крепостном дворе нам встретился дежурный лейтенант, совсем молодой парень с мягкими, едва наметившимися усиками. Лицо его показалось мне смутно знакомым — кажется, он был из прежних мушкетеров Хорна, которых я видел в Клугстере.

— Ваше инородие, разрешите сопроводить вас к его превосходительству, — произнес он скороговоркой.

— Высокоинородие, — поправил я.

— Виноват, — лейтенант вытянулся в струнку, словно его огрели по спине палкой. Чувствовалась, что дисциплина у Хорна была поставлена высоко.

— Сопровождай, — вальяжно произнес стоявший за моим правым плечом Макс.

— Виноват, велено сопроводить только их высокоинородие, — протараторил лейтенант. — И соблаговолите разоружиться. Иностранным парламентерам с оружием не полагается.

— Какие, к черту, иностранные парламентеры? — вспылил Макс. — Мы королевские подданные, чернолесские егеря, и оружие имеем право носить свободно.

— Виноват… мне приказано так, — пролепетал парень. — Э… как представители герцога… вы приравниваетесь… одним словом, с оружием впускать не велено.

Я пожал плечами и протянул Максу крикет.

— Ждите тут, — сказал я. — Много времени, чтоб все рассказать, мне не нужно. Потом вместе поедем… в другой лагерь. Кое-что еще обмозговать будет нужно.

Суетливый, не знающий, куда девать руки, лейтенант с болтающейся на груди перевязью не по размеру провел меня внутрь одной из полуобвалившихся крепостных башен. За нами следовало трое молчаливых мушкетеров, составлявших нечто вроде почетного эскорта.

Кабинет командующего орденской армией разместился на втором ярусе — третий рухнул бесформенной горой камня, наверное, еще при позапрошлом короле. Кабинет, как и следовало ожидать, вышел весьма спартанским: сбитый из грубых досок стол с бумагами, походная койка и стойка с доспехами.

— Ну, здорово, твое высокоинородие, — произнес бородатый командующий, поднявшись из-за стола. — Ты извини, при прошлой встрече поболтать не довелось. Помнишь меня?

— Такое забудешь, — ответил я, улыбнувшись. — Вы ж меня там едва не расстреляли.

— Было дело, — командор усмехнулся в густую бороду. — Что ж, давай, рассказывай, как обещал. Что с Кирхаймом?

— Все плохо, — ответил я. — Кирхайм пал. У нас очень мало времени, прежде, чем нежить двинется сюда и дальше на юг. Необходимо объединиться с армией Тарсина.

Я ожидал, что эта новость произведет на Хорна хоть какой-нибудь эффект: испугает, приведет в волнение, заставит выйти из себя. Но, к моему удивлению, он остался совершенно спокоен, и только коротко кивнул, словно это была самая обыкновенная новость, и ничего другого он услышать не ожидал.

— Значит, ты за то, чтобы ему сдаться? — сказал он, покачав головой.

— Причем тут «сдаться»? — меня удивила такая постановка вопроса. — Говорю еще раз: Кирхайм уничтожен, там нет никого живого на мили вокруг. То же самое не сегодня — завтра будет с Брукмером.

— Не будет, — уверенно сказал Хорн.

— Почему? — удивленно спросил я.

— Не далее, как этой ночью я получил личное послание от его светлости, герцога Волькенбергского, — произнес он каким-то странным тоном, будто через силу. — Там сказано, что только что между ним и… гм… армией, осаждающей Кирхайм, достигнуто соглашение о перемирии.

— Чего? — переспросил я, вспомнив усаженную человеческими головами стену Кирхайма. Перемирие? Ник заключил его с теми, кого считает «болванками», стоящими на его пути к возвращению домой? Почему-то я в это не верю.

— А еще там сказано, что враг, которому меня отправили противостоять, обязательно будет стараться… как там это слово, такое мудреное… дезинформировать меня, вот, — медленно проговорил командор. — Будет стараться внушить мне, что Кирхайм уничтожен, что в королевстве хаос, и что он, враг, наша последняя надежда, а примкнуть к нему — не измена. И еще кое-что есть. Персонально насчет тебя.

— Что же? — спросил я, заранее догадываясь, что ничего хорошего обо мне регент написать не мог.

— Сказано, что ты, вероятнее всего, уже изменил присяге и вступил с противником в сговор, — проговорил Хорн. — И, если честно, я не особенно в это верил, но тут являешься ты и заявляешь именно то, о чем меня предупреждал его светлость. Совпадение? Не думаю.

— И что же вы думаете делать, командор? — спросил я, сделав при этом шаг к окну — вроде бы просто так, без особенного намерения. Но этот маневр позволил мне оценить высоту, на которой я находился. Высота, к сожалению, была приличная. Сигануть в окно было бы плохой идеей. Ксай на моем месте, наверное, могла бы улететь, но я не она.