Чернозимье (СИ) - Зимовец Александр - Страница 2

— Ваша нижайшая просьба удивительно смахивает на ультиматум, — проговорил герцог, глаза которого немного сузились, пристально уставившись на меня. — Но Его Величество прощает вам вашу дерзость из уважения к проявленной вами доблести в бою и обещает рассмотреть возможность дипломатических шагов к примирению с врагами Короны. Однако это потребует обсуждения с советниками в ближайшие две недели.

— Но мое дозволение на проживание в Карнаре истекает через два дня, и я надеялся…

— Вопросы войны и мира не решаются в ходе приемов, — твердо отрезал герцог. — Такие вопросы решает Малый совет.

Я знал это, но ждал, что он хотя бы благосклонно отнесется ко мне. Со стороны герцога было странно пренебрегать какой бы то ни было помощью. Из Кирхайма с каждым днем приходили все более зловещие вести. Город, кажется, пока еще держался, но уже из последних сил. Окрестности его были наводнены нежитью. Огромный поток беженцев — голодных, оборванных, насмерть перепуганных — растекался от него во все стороны, наводняя страну волнами страха и отчаяния. В предместьях Карнары то и дело вспыхивали бунты. Лица обывателей хранили на себе печать напряженного ожидания. В тавернах шептались о том, что армия нежити вот-вот доберется уже и сюда. А раз так, то надо брать все, что плохо лежит, да бежать куда подальше.

На месте регента я бы сейчас в ноги поклонился любому, кто хотя бы предложил бы разумный план действий. Но регент, очевидно, был не из тех, кто кланяется в ноги. Помощь он готов был принять только от того, кто смиренно попросит об этом.

— Боюсь, у всех нас сейчас нет времени на формальности, — произнес я, чувствуя, как орденский нунций слева от меня нервно дернул ногой.

— И что же конкретно вы имеете предложить Короне? — осведомился регент, но что-то в его голосе заставило меня подумать, что ответ не слишком-то его интересует.

Я начал перечислять все те меры, которые не раз уже за эти дни обсуждал и с ребятами из Кернадала, и с крюстерцами, и с людьми из Ордена. Разведывательная операция по установлению численности противника. Запрос помощи, которую реально было бы получить от окрестных государей, кои тоже, несомненно напуганы вторжением из Чернолесья. Наступление на Кирхайм с трех разных сторон. Точечные рейды отрядов егерей. Установление местонахождения Ника и удар в этом направлении основными силами.

Но дойти до последнего пункта я не успел, заметив, что герцог на самом-то деле почти не слушает меня, да и Его Величество тоже заскучал.

— Мы обсудим ваше предложение и сообщим свое решение, — произнес король, явно следуя беззвучной подсказке регента, и прервав меня буквально на полуслове.

Сразу же вслед за этим регент подал едва заметный знак о том, что аудиенция окончена, а нунций сделал глубокий поклон, и я, последовав его примеру, стал отходить назад, не сводя глаз с трона и стараясь при этом не споткнуться обо что-нибудь. У стен послышалось шарканье и тихий шепот расходящихся придворных, и я начал чувствовать, что моя дипломатическая миссия терпит крах.

Ретирада заняла минуты две, после чего мы с нунцием оказались в просторной приемной, наполненной гулом голосов, словно растревоженный улей. На нас с моим спутником многочисленные придворные посматривали с опаской, заговорить с нами никто не пытался.

— Мой друг, вы все испортили, — произнес со вздохом нунций. — Я же говорил вам: не нужно на них давить, это неприемлемо и оскорбительно для чести. Нужно было попытаться вложить в них эту мысль как-то стороной, исподволь. Впрочем, на Его Величество вы, кажется, произвели впечатление. Обычно он ничего не говорит без команды регента, а тут эта история с крылатым тигром… Да, слухи доходят даже до него, и на вашем месте я бы пользовался этими слухами.

— И что же мне делать теперь? — спросил я.

— Ждать, — нунций развел руками. — Мы можем выправить вам разрешение на то, чтобы задержаться в Карнаре подольше.

— Но мне необходимо вернуться в Кернадал, — почти в отчаянии произнес я. — Дорогу туда засыплет снегом, а без меня там может начаться новое сражение.

— Боюсь, мой друг, вам предстоит решить, где разворачивается более важное сражение: здесь или там.

На эту сентенцию я ничего не успел ответить, поскольку ко мне подошел пожилой, очень полный человек в камзоле с черно-белым регентским гербом.

— Его Светлость изволит видеть вас в кабинете, пройдемте, — произнес он вполголоса, взяв меня за локоть короткими толстыми пальцами.

Я вопросительно уставился на нунция. Тот кивнул, давая понять, что хоть он и слегка удивлен, но здесь такое в порядке вещей.

Войдя в неприметную, бесшумно открывшуюся дверь, я проследовал за моим одышливым спутником сперва вверх по винтовой лестнице, затем по полутемному коридору. Миновав несколько постов королевских гвардейцев, мы очутились возле массивной двери с серебряными накладками, и мой визави, отвесив короткий поклон, пропустил меня внутрь, сам оставшись в коридоре.

Кабинет, в котором я оказался был невелик и темноват — окон было два, но оба — узкие, похожие на бойницы. Стены были увешаны гобеленами, изображавшими сельские виды, а напротив двери разместился портрет Его Величества — с неестественно задумчивым и серьезным для ребенка лицом.

Под портретом за широким столом, беспорядочно заваленным пергаментными листами, разместился Его Светлость. Расстегнувший несколько крючков на камзоле и закинувший ногу на ногу, он держал в руках серебряный, инкрустированный камнями кубок — очевидно, с вином. Второй, чуть победнее украшенный, стоял на столе, видимо, для меня.

Когда я вошел, регент указал мне жестом на поставленное чуть поодаль от стола жесткое кресло и предложил вина. Я вежливо поклонился и присел напротив.

— Я пригласил вас сюда, потому что план действий лучше обсуждать наедине, — пояснил он. — Не всем при дворе можно доверять, да и Его Величество… лучше не беспокоить некоторыми вопросами.

— Вы изволили сообщить мне сегодня, что такие вопросы решает Малый совет, — произнес я.

— Малый совет — это я, — герцог усмехнулся. — Говорите мне то, что хотели бы донести до Малого совета. Не сомневайтесь, что мое решение станет его решением.

— Хорошо, — я кивнул, собираясь с мыслями. — Тогда вот то, что я хотел бы донести до вас. Нападения нежити на Кирхайм и Кернадал — это не какие-то местные неприятности, от которых можно отмахнуться и заняться более важными государственными делами. Это наступление тьмы, и если не остановить его, то эта тьма в самом скором времени — в считанные месяцы — поглотит весь континент до самого Ансо. И Карнару тоже. Это не преувеличение, не страшилка, а факт — нас всех просто разорвут на куски. Вскоре здесь не останется ни единого живого человека — кроме хозяина этой тьмы и его спутников.

Я произнес этот монолог на одном дыхании, стараясь не сглаживать углы. Мне показалось, что герцог недооценивает серьезность ситуации, и больше всего на свете мне хотелось, чтобы его, наконец, проняло.

— Вы говорите, что за этим стоят люди? — произнес он с крайним интересом в голосе. — Вы в этом уверены?

Я секунду помедлил, так как не ожидал этого вопроса. Меня удивило, что из всего сказанного мной, герцог обратил особое внимание именно на это.

— Да, люди, — ответил я.

— И вы видели их? Говорили с ними?

Я кивнул, судорожно соображая, куда он клонит.

— Это весьма ценные сведения, — регент поставил кубок на стол, сложил руки на коленях и пристально уставился на меня. — Чего же эти люди добиваются?

— Я уже имел честь сообщить вашей светлости, что эти люди добиваются полного уничтожения людей на материке, и не остановятся, пока не добьются этого… или пока не будут побеждены, — ответил я.

Губы регента вновь тронула улыбка.

— Вы очень молоды, Руман, — произнес он, откинувшись в кресле. — Я верю, что вы говорите искренне. Вот только поверьте моему опыту: люди никогда ничего подобного не хотят. Все люди хотят одного: власти. А какая может быть власть, если всех уничтожить?