Черноводье (СИ) - Зимовец Александр - Страница 25

Потянулись дни, состоявшие из томительного ожидания и кошмарных видений. Ксай вскрывала двери одну за другой, иногда на это уходили считанные минуты, иногда — несколько часов. Мне же, чаще всего, приходилось иметь дело с тем, что эти двери порождали, в бесплодных попытках остановить нас. На практике это означало, что во время очередного «разговора» Ксай с дверью я сидел, как на иголках, ожидая нападения. От нескольких часов собранного ожидания к вечеру накатывала жуткая усталость и головная боль.

Напряжение это явно передавалось и остальным жителям Урда. Всякий раз, выходя из пирамиды, усталые и перепачканные в пыли, мы встречали на себе полные надежды взгляды Ника, Ильи, Ланы и прочих. Работа в Урде, кажется, встала. Все слонялись без дела, то и дело поглядывая в сторону пирамиды и ожидая чего-то окончательного.

Но ничего окончательного не происходило. Дверь следовала за дверью. Каждая из них пыталась напугать нас и отбить желание идти дальше: одна даже заставила стены комнаты сжиматься, едва не расплющив нас, прежде чем развалилась на дымящиеся обломки. Другие насылали на нас призраков, выходивших из стен и пытавшихся задушить меня полупрозрачными тонкими руками. Их, кстати, удалось победить лезвием и даже получить экспу.

Время от времени нам с Ксай приходилось разделяться: она оставалась расколупывать очередную дверь, а я бродил по темным пыльным коридорам, нанося их на карту. Коридоры раздваивались и растраивались, пересекали сами себя и завязывались в узлы. Все это было похоже на какой-то наркоманский трип, в котором я увязал все глубже. Или на квеструм, созданный сумасшедшим дизайнером.

Каждая открытая дверь приближала нас к развязке. Мы не знали, сколько их еще осталось, но к концу пятого дня видения, вызываемые дверями, стали еще мрачнее, а в доносившихся до нас голосах слышалось уже неприкрытое отчаяние. Из пирамиды мы выходили в твердой уверенности, что вот-вот доберемся до цели.

В тот вечер, направляясь в свою комнату, я встретил Лану, спускавшуюся по лестнице откуда-то сверху. В отличие от меня, она уже поработала с синтезатором и обзавелась комплектом современной одежды: джинсы, синяя толстовка с принтом, кроссовки.

— А… привет, — произнесла она рассеянно. — Ты спать уже?

Я кивнул. Усталость действительно придавливала к земле пудовой гирей. Хотелось упасть на кровать и надеяться, что не увижу снов.

— Ладно… — протянула девушка, положив руки на перила. — Ну, ты иди тогда. Только слушай… каково это вообще? Что чувствуешь там?

Отчего-то мне показалось, что ответ Лану не очень-то интересует. Она выглядела нервной, а ее интерес — принужденным.

— Тяжело, — ответил я. — Словно раскапывать могилы. И физически тяжело, и морально.

Лана покачала головой, вроде бы, с сочувствием, но каким-то не очень искренним.

— Но вы же уже близко, да? — спросила она.

Я неопределенно покачал головой и сделал ладонью жест, изображающий неуверенность.

На какое-то мгновение между нами повисло неловкое молчание. Глаза Ланы бегали из стороны в сторону. Она словно хотела побыстрее уйти, но в то же время не желала, чтобы бегство выглядело излишне поспешным.

— Я разговаривал с Кирой, — произнес я вдруг. Мне подумалось, что Лана — единственный человек здесь, кто поймет, что это для меня значит.

Лицо Ланы в самом деле посерьезнело.

— И что она сказала? — Лана уставилась на меня очень внимательно.

— Говорила, что мы должны уйти, не пытаться открыть пирамиду, — ответил я. — Что это погубит мир, и не только этот.

Лана побледнела, нервно сцепив пальцы в замок.

— Ты же понимаешь, — начала она, подбирая слова, — что, если бы этот мир был реален, ты не смог бы говорить с Кирой?

Я взглянул на Лану вопросительно.

— В реальном мире мертвые умирают насовсем, — вздохнула она. — Если Кира жива, если она может говорить с тобой, это еще одно доказательство того, что мы в симуляции. И что ее нужно разрушить.

— Но зачем тогда Кире убеждать меня в обратном? — спросил я.

— Кто знает, — Лана пожала плечами.

Мне снова показалось, что ей хочется поскорее уйти от этого разговора и вообще от меня.

Внизу на лестнице послышались шаги, и Лана, вздрогнув, торопливо попрощалась и направилась вниз, где этажом ниже находилась ее комната.

Но не успела она преодолеть половину пролета, как из-за поворота появилась поднимавшаяся ей навстречу Ксай, отчего-то проводившая Лану настороженным взглядом. Так как будто ускорила шаг.

— Она у вас с Андреем, что ли, была? — спросила девушка с какой-то деланной беззаботностью.

— Нет, а что? — ответил я, заметив, что она как-то напряглась.

— А, нет, ничего, — принужденно улыбнулась Ксай. — Иди спать, а то завтра опять будешь носом клевать.

С этими словами она помахала мне рукой и отправилась вверх по лестнице.

Следующее утро встретило нас противным затяжным дождем, угрюмо барабанившим по дворцовой крыше. Грунтовая дорога, ведшая к пирамиде, раскисла, и мы едва не извалялись в грязи, пока добрались до черной громадины. Так что, пройдя через прямоугольник портала, я даже почувствовал себя комфортнее, оказавшись в мире, где дождя не было, и, вероятно, никогда не бывало.

— Сегодня все решится, — произнесла Ксай, когда мы оказались в уже знакомой и почти родной первой комнате. — Ты готов?

Я пожал плечами. Как можно быть готовым, когда не знаешь, к чему, собственно, готовиться?

— Я тоже не готова, — спокойно объявила Ксай. — Пойдем.

Мы двинулись по темному пыльному склепу, водя из стороны в сторону выдвинутыми лезвиями, я впереди, а Ксай чуть позади и сбоку. Такой порядок мы приняли с первого дня, хотя особой нужды в нем не было: пока Ксай не говорила с дверью, нападения можно было не ждать.

Безжизненность этого места подавляла меня. Будь это обычная заброшка в человеческом мире, здесь наверняка обосновались бы крысы или еще какие-нибудь звери. Насекомые, в конце концов. Между плитами пробивалась бы трава, по углам зеленела бы плесень. Но в этом мертвом измерении ничего подобного не было. Не удивился бы, если бы узнал, что здесь нет даже бактерий.

— Мне все меньше это нравится, — проговорила вдруг Ксай, куда-то в сторону, как будто даже и не обращаясь ко мне.

— А поначалу тебе нравилось, что ли? — усмехнулся я. Мне хотелось приободрить ее немного, но вышло как-то криво.

— Поначалу я была уверена… — ответила она.

— А теперь? — мне послышалось в ее словах какое-то проглоченное продолжение.

— А теперь я… не знаю, — она запнулась и остановилась посреди очередной пустой комнаты.

— Слушай, вот ты здесь человек новый, — начала она неуверенно. — Как тебе кажется, это все безумие, что мы делаем?

— Ты же говорила, что безоговорочно веришь… — начал я. Мне хотелось сказать «Нику», но я не стал заканчивать. Почему-то мне показалось, что сейчас это будет неправильным.

Ксай, однако, поняла, что я имею в виду.

— Мне кажется, что-то с ним происходит, — проговорила она, глядя в темный проем очередной двери. — Он стал каким-то другим. Может, из-за того, что мы близки к цели. А может, из-за того, что появилась… ладно, не важно!

Ксай тряхнула головой, и густые темные волосы рассыпались по плечам, а синяя прядка упала на глаза. Она ускорила шаг, решительно двинувшись в темноту, туда, где нас ждала очередная дверь.

Две двери поддались ей на удивление быстро и без борьбы. Выглядело это так, словно сопротивление их было сломлено падением предыдущих дверей.

К третьей двери Ксай подошла настороженно, словно охотник, боящийся вспугнуть дичь. Едва подняв руку, чтобы вступить в контакт с дверью, она тут же опустила ее и отпрянула на пару шагов, будто обжегшись.

— Что такое? — спросил я.

— Это последняя дверь, — ответила она. — За ней то, за чем мы пришли.

Я посмотрел на нее. Ее лицо побледнело, губы дрожали. Я, должно быть, выглядел не лучше.

Мне хотелось что-то сказать ей, как-то приободрить, придать уверенности. Я уже даже открыл рот, чтобы произнести что-то в таком духе, но не успел.