Хозяин тайги (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 10

Бабушка ни на минуту не выпускала ее из рук, даже на вокзале, где было так шумно, громко и необычно. Всю свою недолгую жизнь девочка не выходила за пределы дома – могла выбежать во двор, чтобы покопаться в земле летом, но рано поняла, что за пределами ограды опасно - там бегали собаки, которые рычали и могли покусать.

А здесь перед ней целый мир открылся. И он был такой большой и разнообразный в своих звуках, запахах и движении, что пока было страшно. Самыми страшными малышке казались поезда - они грохотали, стучали колесами и гудели, но в них было тепло и наверное даже по своему уютно.

Добрые женщины-проводницы нагрели для Гульки воды, чтобы ее смогли хорошенько вымыть с шампунем, от которого пахло конфетами, расчесать ее волосы и заплести в красивые косы. А потом на нее надели новую чистенькую одежду и накормили чем-то таким вкусным, что Гулька едва не подавилась.

Бабушка все это время была рядом с ней.

Она не спала всю ночь, и крепко-крепко прижимала девочку к себе, потому что лучше всех понимала в каком шоке и ужасе девочка, оттого что за несколько минут ее жизнь изменилась так круто и неожиданно.

В новый дом, а вернее бабушкину беленькую и чистую квартиру, они добрались через несколько дней. И снова Николай был рядом, помогая бабушке всегда и во всем.

- Сейчас поставим чайник и сварим вкусную кашу с малиновым вареньем. Ты любишь варенье, мой птенчик?

Бабушка улыбалась и что-то ворковала, усаживая Гульку, чьи ножки так и не зашевелились, на стул, а девочка не понимала о чем ее спрашивают, потому что слов таких не знала.

Но в тот день она впервые робко улыбнулась, когда увидела любимый бабушкин чайник - пузатенький, с красивыми блестящими бочками. А еще ярко красный в большой белый горох. Девочке казалось, что он улыбается ей и очень рад видеть.

И чашечки были красные в горошек, и такие красивые, что душа малышки дрогнула, а пальчики потянулись к ним, чтобы блаженно прикоснуться.

Она не видела, как глаза бабушки наполнились слезами, оттого что спустя столько дней, пока малышка молчала и все рассматривала, ее душа наконец начала потихоньку оттаивать. Маленькими неуверенными шажками.

Весь день бабушка ворковала над ней, а потом пришли ее подруги-соседки, которые гладили по голове и принесли с собой много красивых ярких книжек и даже куклу.

Самую настоящую!

Пухлого милого пупсика, от которого Гуля была в таком восторге, что даже ахнула.

Она сидела на диване, рассматривая увлеченно яркие красочные картинки, и тогда еще не понимала о чем говорят взрослые на кухне, поставив снова чайник и вкусное красное варенье.

- Сгубили девочку! И как только рука поднялась! Совсем ведь ножки не двигаются!

- Вот привыкнет немного к новой обстановке и пойдем к врачу. Лучших специалистов найду, но на ноги поставлю свою голубку! - говорила бабушка,- И говорить научу, и пойдет моя кровиночка в лучшую школу! Но никому ее больше не отдам!

- Всё правильно говоришь, Маруся. Только где столько силы-то взять? Мы же не молодые уже.

- И силы найду. Я теперь только ради голубки жить и буду!

Поздним вечером, когда бабушка разобрала диван и накрыла его свежим бельем, Гуля все никак не могла поверить, что мама не придет и не заберет ее в дом, где всегда было грязно и дурно пахло, а еще кричали незнакомые мужчины, которых она так боялась.

Но бабушка положила ее рядом с собой, укрыла одеялом и крепко обняла.

- Спи, моя голубка. Спи, птенчик мой. Всё у нас с тобой будет хорошо теперь, - прошептала она и гладила по волосам, а Гулька обняла ее крепко-крепко и даже не зарыдала, а завыла, как маленький зверек, потому что по-другому не умела показать, как страшно ей поверить в то, что впереди будет только что-то хорошее. Так страшно и так желанно, что маленькое детское сердечко билось часто-часто, а слезы все бежали и бежали.

Лишь в тот день Гулька уснула в новой постели, выплакав весь свой страх и ужас от пережитого, потому что душа ее пригрелась и доверилась родному человеку.

Ее и Гулькой стали все называть, потому что бабушка постоянно звала голубкой и птенчиком.

Это уже когда девушка стала взрослой и узнала про судьбу своей матери, то ей рассказали, что она дала ей странное имя Гульнара. Не русское даже. И так девушка себя никогда не называла - всегда была голубкой своей бабушки. Гулькой.

Через пелену слез девушка посмотрела на стол, где стоял тот самый пузатенький чайник – ярко красный в белый горох. Это все, что осталось у нее от бабушки, не считая альбома с фотографиями. И он все так же улыбался ей, как много-много лет назад, когда бабушка забрала ее в новую жизнь, где поставила на ноги и дала все, что только могла. На что хватало ее сил.

Бабушка была ее миром. Ее семьей. Ее всем. И теперь, когда ее не стало – жизнь словно остановилась и зависла в невесомости, а девушка стояла и не понимала, куда же ей двигаться дальше. Теперь, как никогда она понимала, настолько одинокая и некому ненужная – ни своей сводной сестре, ни отцу, который постоянно отводил глаза и не мог смотреть Гуле в лицо, потому что она была слишком похожа на его первую горькую любовь, ни тем более новой жене отца, которая считала, что ей уделяли через чур много внимания.

Смерть – это всегда невыносимая боль и горечь от утраты.

Настолько сильная, что и самой жить не хотелось.

И как бы не говорили врачи, что дни бабушки сочтены и нужно быть готовой к самому худшему, а Гуля не умела этого делать.

Ей и сейчас снились страшные сны, что бабушка жива и проснулась, а ее закопали.

Девушка подскакивала среди ночи и рыдала в подушку, заставляя себя оставаться дома, а не бежать на деревенское кладбище, чтобы не начать раскапывать могилу собственными руками, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы услышать родной голос.

Она знала, что будет тяжело жить.

Но не представляла настолько.

Ее не пугал старенький дом и отсутствие людей рядом.

Страшнее всего было кричащее одиночество, которое никто не слышал.

Глава 5

Девушка опять рыдала ночью и уснула очень поздно, измучившись от собственного состояния.

И Гром не спал тоже.

Будь он проклят – опять торчал возле ее дома на самом краю леса! Хорошо еще, что Буран ушел на работу и не видел этого, а иначе вопросов и лишних мыслей было бы не избежать.

Там уже и трава примялась от его сидения!

Он снова ворчал на себя, убеждал в том, что нет ему дела, и сам понимал, что обманывает себя.

И обманывает очень нагло.

Зацепила она его.

Да, сильно зацепила. Особенно сейчас, когда он узнал от Штиля о ней немного больше.

Сегодня он тоже не смог удержаться и принес на порог не только рыбу, но и немного картошки из своих закромов. И яйца. И баночку соленых грибов. А еще баночку варенья из брусники, потому что витамины ей были ой как нужны. У него-то этого добра было столько, что он и не считал уже. А почему-то казалось, что девушке это будет приятно.

Да и потом – есть одну рыбу в разных вариациях на протяжении нескольких дней, хоть кому надоест.

Пришлось даже отгонять наглых местных котов, которые покушались на свежепойманную рыбу, но все это было не напрасно, когда девушка проснулась, вышла на порог и увидела новый «подарочек домового».

Ее мордашка вытянулась от шока и красивые глаза округлились.

Девушка присела осторожно на корточки, рассматривая то, что в тазу, и неожиданно улыбнулась. Широко, душевно и искренне.

И Гром понял, что ради этой улыбки он готов приносить ей еду каждый божий день, лишь бы только увидеть её снова.

В какой-то момент девушка вскинула голову, и стала осматриваться, явно в попытках увидеть того, кто ее тихо подкармливал.

Мужчина понимал, что его она увидеть не сможет, потому что человеческие глаза не способны на такое, но когда девушка неожиданно посмотрела в сторону леса, Гром удивленно хмыкнул.

Интересно, о чем она думала, когда смотрела туда?