Судьба по СМС (СИ) - Макуш Тиана - Страница 15

Разговор закончился на унылой ноте. Что теперь делать, Оля просто не представляла. Разорвав соединение, она какое-то время в ступоре просидела на кровати, глядя в одну точку, а потом упала на подушку и горько разрыдалась. Хорошо ещё день, соседки шарахаются по друзьям (специально такое время выбирала) и никто не видит её истерики.

Постепенно та сошла на нет, Оля сходила умылась, выпила сладкого чаю, и задумалась.

Конечно, можно было плюнуть на всё, бросить академию, вернуться в медицину… Но в душе всё восставало против — она не хотела возвращаться. Как с таким настроем работать? Да и получится ли куда устроиться? Ситуация вокруг была какая-то напряжённая, ходили противоречивые слухи один страшнее другого. В Уссурийске работы почти не было, а как с этим в Хабаровске? На прежнее место вернуться вряд ли получится, там желающих на вакантные места всегда море. Идти в какую-нибудь городскую больницу? Зарплата низкая, задержки бывают, условия работы ещё хуже, чем в краевой.

Так и не придумав ничего, погипнотизировав какое-то время телефон, Оля на волне эмоций набрала Борю.

— Привет! Ты чего так рано?

— Борь, ты извини, но я на тебя сейчас вывалю свои проблемы. Просто выслушай, ладно? Мне надо выговориться…

И она вывалила. Где-то на середине рассказа подступили глупые, невольные слёзы, так что к концу «исповеди» она опять ревела и хлюпала носом.

— Олюшка, ну что ты? Ну не плачь, пожалуйста…

Оля невольно улыбнулась сквозь всхлипы.

— Ну вот, теперь и тебя расстроила. Не переживай, это пройдёт. Просто острая фаза, так сказать, я пока ещё всё свалившееся не переварила толком.

Борис глубоко вздохнул и ошарашил:

— А приезжай ко мне?

— Что? В смысле?

— В прямом. Мы давно уже общаемся, ты мне очень нравишься — по характеру, по мировоззрению.

— Да мы же даже не видели друг друга, Борь! А вдруг… я страшненькая?

— Как говорит моя мама, с лица воду не пить.

— Угу, и моя бабушка так говорила. Но… И как? И что я там буду делать?

— Переведёшься в нашу академию и продолжишь учиться.

Оля вздохнула, но мозги, простимулированные предложением, начали бешено прокручивать варианты. Простой перевод-переезд проблемы с кредитом не решит, но в Черноземье жизнь куда дешевле, чем на Дальнем Востоке. Абсолютно по всем показателям.

— И как я переведусь? Это ж надо заранее согласовывать, а не так, что приехала, и нате, принимайте меня.

— Само собой. Но тут я поспособствую. С учёбы остались ещё связи, съезжу, поговорю. Только копии своих документов вышли.

Заманчиво, очень заманчиво. Особенно в разрезе смены места и новых возможностей.

— Я подумаю. Но, Борь, ты же понимаешь, что у нас может ничего не получиться? Мы банально всё же можем не понравиться друг другу внешне, или по жизни… Разговоры разговорами, но личное постоянное общение мало ли как сложится.

— Ну не получится, так не получится, просто помогу тебе, пока не отучишься. А про внешность тем более дело решаемое — давай обменяемся письмами. Ещё раз всё подробно о себе напишем, вопросы сформулируем, что ещё хочется узнать, и фотки вложим. Можешь даже что-нибудь откровенное прислать, я не обижусь.

— Боря!

Ещё бы он обиделся на подобное!

— Ну а что, секс по телефону у нас уже был, пусть и один раз. Чего бы и не показать себя во всей красе?

Голос мужчины искрился сдерживаемым смехом, и Оля фыркнула.

— Издеватель! Посмотрю на твоё поведение. Скинешь потом адрес смс-кой. И я свой скину.

На том и договорились. А Оля после разговора всерьёз задумалась. Переезд на Запад, конечно, сама по себе штука заманчивая, и Боря прав — не сложится, так не сложится. Вот только сидеть на чужой шее она не собиралась. Как и перебиваться с воды на хлеб — надоело.

Предложение Бориса подтолкнуло её к внезапному решению: не просто приехать приживалкой к постороннему мужчине, а переехать, с концами, сжигая за собой мосты. И погасив все долги.

Олина квартира досталась ей от бабушки по маминой линии, так что это именно отец с нею жил, а не наоборот. И в свете невозможности рассчитаться с долгами другим способом, продажа квартиры оставалась единственным вариантом поправить положение. Вот только в Хабаровске за те деньги, что останутся после погашения долгов, нормальное жильё не купишь — квартира хоть и просторная, отремонтированная сталинка, но она в деревянном барачном доме, и много за такую не выручишь. Или выручишь (при определённом упорстве найти своего покупателя всегда возможно), но далеко не сразу. А деньги нужны будут быстро, чтобы управиться со всеми делами за месяц-два.

В Черноземье же квартиры, как и всё остальное, дешевле — Борис как-то обмолвился. Так что купить там не слишком дорогую однушку и сдавать, пока будет учиться, — Боря рассказывал, что академия находится в областном центре, а он жил в одном из районных. Но в областном жильё наверняка дороже, да и она за почти год к общажной жизни привыкла. Работать на очке не получится, а так хоть какой-то источник дохода помимо стипендии.

Опять же, если с Борей не срастётся, будет куда уйти. Каким он окажется на внешность, Оля, конечно, немного переживала, но бабушка говорила ещё и по-другому: «Лишь бы человек был хороший, а так — не страшнее обезьяны, и нормально». Утрировано, но как-то так. Он ведь давно уже ей как человек нравится, даже мысли о влюблённости появлялись, но это ж гипотетически: любить на расстоянии куда легче, чем в непосредственной близости, когда нос к носу сталкиваешься с реальностью.

Страшно, волнительно, неожиданно… Но Оля вдруг поняла, что рискнуть стоит. По крайней мере шанс благополучно разрешить ситуацию с долгами появился. А с остальным на месте разберутся.

Никому из родных она решила пока ничего не говорить о своих планах: во-первых, чтоб не волновать раньше времени, а во-вторых, сначала надо убедиться, что переезд возможен. Планы планами, а пока Боря не съездил в академию и не переговорил с деканом, получив подтверждение, что да, её примут переводом, как-то дёргаться смысла не было.

Так что Оля в понедельник же сходила в отдел кадров, попросила сделать ей копии диплома с аттестатом (при поступлении их почему-то забрали), сама сделала ещё и копию зачётки, а на следующий день (вечер посвятила сочинению длинного подробного письма) отправилась на почту. Что ж, оставалось ждать решения вопроса с переводом и… ответного письма Бориса, которое тот тоже обещал выслать в ближайшие дни.

Будни потянулись резиной, ещё более тягомотной, потому что Оля постоянно ждала очередного звонка из банка по просрочке. Но, видимо, отец всё же нашёл деньги на взнос, потому что никто не звонил. Его она про деньги не спрашивала — и самой чтоб не срываться, и он не мальчик, должен понимать, что проблему решать надо поскорее. Правда, ещё оставался вариант, что в прошлый раз менеджер просто пугала, про пристальное наблюдение… Не пугала, как позже выяснилось, к сожалению.

Через десять дней, по возвращении с занятий, её окликнули на вахте и отдали письмо. Руки тряслись от волнения, и Оля даже отложила пухлый конверт, взявшись за ужин — как раз и успокоится. Девчонки наблюдали за нею с любопытством, но с вопросами пока не лезли.

Приведя мысли немного в порядок, она всё же вскрыла письмо, и первым делом оттуда выпали фотографии. Внимательно разглядывая мужчину, Оля перевела дух. Ну да, красавцем Бориса не назовёшь, но вполне себе обычный, нормальный мужик. Гладко выбритый, со светло-голубыми глазами и тёмными волосами, нос большеватый, орлиный, так сказать, узкие губы. И обаятельная, тёплая улыбка.

На нескольких фотках Борис был среди животных, видать, ещё в бытность свою ветеринаром, на одной — уже в форме пристава, и ещё на двух, явно более ранних, в рубашке, джинсах и шляпе по типу ковбойской. Смотрелось красиво и оригинально.

Вот теперь очередь самого письма. Достав несколько сложенных тетрадных листков, Оля развернула их и… Оттуда выпала ещё одна фотография, от которой махом вспыхнули щёки: Боря не шутил про откровенное, позируя на фотке почти обнажённым. Только стратегическое место было прикрыто — той самой ковбойской шляпой!