Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 12

Я покрутила головой. Уж не знаю, чем руководствовалась в выборе оставляемых мне заклинаний бывшая хозяйка тела, но этого, вполне безобидного, среди них не было. Получается, просто надергала случайным образом, чтобы формально выполнить клятву? О клятвах я имела весьма смутное представление, в то же время Эстефания наверняка в них разбиралась.

– Научите? – спросила, памятуя, что бытовые и внутрисемейные заклинания можно передавать, не подвергая себя опасности очутиться на плахе.

– Нежелательно, – нахмурилась тетя. – Ты его знала. Когда блок снимут, а его обязаны снять, произойдет наложение, а это нехорошо. Все равно это заклинание часто на себе или другом использовать нельзя. Что ты помнишь?

Я перечислила, умолчав только о тех двух, которые точно были семейным достоянием: по переносу души и целительскому восстановлению тела. И то не потому, что хотела утаить, а потому, что они неожиданно подпали под клятву и сказать о них я не могла.

– Негусто, – подвела итог графиня. – Не переживай, дорогая. Все восстановим.

Возможно, возвращение в город, из которого я день назад убежала, было не самым разумным шагом. Но те сведения о местной действительности, которые у меня имелись, не способствовали выживанию без поддержки. Ни профессии, ни знаний, годных для заработка, не было. То, что знала и умела я, использовать в этом мире было проблематично: слишком далеки мы как по менталитету, так и по уровню технологий. Денег, вырученных с жемчуга, на какое-то время хватит. Но что потом? Строго говоря, вообще удивительно, что удалось выбраться, не вляпавшись ни в какие неприятности, за исключением Диего. Но и того удачно стряхнула с хвоста.

У графини Хаго я была единственной родственницей, так же, как и она была единственным близким человеком герцогини Эрилейской. Зла племяннице она, казалось, не желала и разбиралась в происходящем куда лучше меня. Правда, возникал вопрос, считать ли меня ее племянницей. И что важнее для графини Хаго, если она убедится в обмене, – узы крови или душа? Само заклинание тоже вызывало вопросы. Честно говоря, я не могла представить, для чего вообще было создавать подобное, да еще и без возможности отменить действие: не принимать же всерьез версию, что предки Эстефании готовили для нее побег за много столетий до оного. Да и какой смысл в таком побеге? В другой мир, без возможности отомстить подставившему?

Размышляла я об этих странностях недолго. Карета с гербом Хаго действительно оказалась куда комфортней дилижанса, в котором я добиралась до Фрумоны. Она была солидных габаритов, с двумя мягкими диванчиками, на одном из которых устроилась я, а на втором – тетя. Горничную она безжалостно выставила на козлы к кучеру. Но, как мне показалось, девушка этому только порадовалась: день был солнечный, не очень жаркий, но и не прохладный, а кучер – моложавый и симпатичный.

Карета мерно колыхалась, и я ожидаемо уснула, добирая то, что не добрала ночью. Сон был странный: я искала и находила крошечные обрывки нитей, связывала их, досадуя, что часть безвозвратно потеряна. Но находились новые нитки, и я сматывала их в клубок. Почему-то это казалось необычайно важным, словно от этого зависела сама моя жизнь. Клубок становился все толще, более того, к тем нитям, что собирала я, приматывались другие, самых разных расцветок – от похоронно-черных до ярких цветных. Я их сматывала, сматывала, сматывала… Занятие, если подумать, совершенно дурацкое, я даже вязать не умела, так зачем мне клубок? Но проснулась я, столь живо ощущая тяжесть в руках, что даже удивилась, когда ничего не обнаружила.

Окончательно пришла в себя, когда мы уже подъезжали к Труадону, до этого я все делала, почти не просыпаясь, даже ела. А тут поняла, что спать больше не хочу и что мне срочно надо умыться и причесаться. И если с первым пока было проблематично, то исполнить второе желание было в моих силах. Я расплела косу и начала водить гребнем по длинным шелковистым волосам.

– Коса – слишком простонародная прическа, – заметила тетя.

– Я и собираюсь играть роль горничной.

– Для горничной она тоже слишком простонародная. Косы характерны для сельских жительниц.

– Ничего, поработаю на вас, пообтешусь, не буду больше напоминать деревенщину.

Она рассмеялась, но смех тут же застыл у нее на губах, потому что дверца движущейся кареты распахнулась и в нее как к себе домой ввалился его величество Теодоро Второй.

Глава 7

Я смотрела на его величество и чувствовала себя кошкой. Не той, кто может смотреть на короля, а той, перед чьей мордой поставили миску со сметаной, но на таком расстоянии, что можно только нюхать, а дотянуться нельзя. Нет, теоретически можно было дотянуться и попробовать, но расплата за это следовала незамедлительно как разбитым сердцем, так и уничтоженной репутацией.

– Какая неожиданная встреча, – издевательски произнес Теодоро, прервав молчание. – Хотел побеседовать с графиней Хаго о том, где может скрываться ее племянница, а они оказались вместе. Удачно, не правда ли, доньи?

Он захлопнул дверцу и уселся на диванчик рядом со мной, причем бок о бок, так что его бедро оказалось вплотную к моему. Обращаться так с герцогинями, даже беглыми? Я возмущенно посмотрела на незваного спутника, но все его внимание было уделено нахмурившейся тете. Пришлось спасаться самой, отодвинувшись к стенке. В отместку я продолжила расчесывать волосы. Конечно, это неуважение, но кто не уважает нас, не может рассчитывать на ответную почтительность.

– Заявляю протест, ваше величество, – вдохновенно сказала тетя. – Права моей племянницы были нарушены.

– Не гневите Двуединого, донья, – усмехнулся король. – Вы лишены опекунства, поэтому я имею право распоряжаться будущим Эстефании.

– Не имеете, – неожиданно отрезала тетя.

– После того как она пыталась меня отравить? – Он повернулся ко мне, и гребень застыл в моих в руках. – Неужели вы не поделились с тетей, что натворили?

– Я даже не успела поделиться с ней тем, что вы мне сделали непристойное предложение, – не удержалась, вызвав своими словами возмущенное аханье тети. Правда, осталось неясным, возмущалась она поведением короля или тем, что я об этом так спокойно упомянула. – Не успела я добраться до Фрумоны, как леди Хаго поступил приказ от вас явиться в столицу.

– У вас была целая дорога на рассказ.

– Я использовала ее куда правильней – выспалась. Дорога во Фрумону выдалась не из легких, знаете ли, ваше величество.

Гребень скользил по волосам, как легкая яхта по морю при попутном ветре. Разбираться с такой копной было непривычно, но я справлялась, получая даже некоторое удовольствие. В том числе эстетическое: волосы были нежные как шелк и отливали золотом.

– Вам не идет этот цвет, Эстефания, – неожиданно сказал король. – С чего вдруг вы вырядились во все черное, как ворона?

Поправлять его величество и сообщать, что ворона черная не полностью в отличие от ворона, я не стала. Вряд ли он умилился бы моим орнитологическим знаниям. Скорее, посчитал бы еще одним оскорблением короны.

– Это траур по моим погибшим надеждам.

– Надеялись красиво умереть на эшафоте? – рассмеялся он. – Другие ваши надежды пока не похоронены. Например, надежде на счастливый брак суждено сбыться совсем скоро.

Я скорчила гримаску, показывающую отношение к навязываемому жениху, и начала заплетать волосы. Пусть тетя считает это деревенской прической, но косу потом можно уложить на голове и закрепить шпильками, которые я предусмотрительно не стала продавать ювелиру.

– Ваше величество, – вмешалась в нашу милую беседу тетя, – вопрос слишком серьезный, чтобы к нему столь легко относиться. По какой причине блок с магии моей племянницы не был снят?

– А его ставили? – удивился король. – Кто?

– Не помню. У меня блок еще и на части памяти, – пожаловалась, – и это точно нарушение моих прав.

И неважно, кто их нарушил: мне нужна память этого тела, иначе я могу ошибиться до смерти – именно такие ставки наверху.