Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Бронислава Вонсович

Герцогиня в бегах. Право на эшафот

© Б. Вонсович, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Глава 1

– А тебе завтра отрубят голову, – бодро закончила она. – Согласись, выгодное предложение?

– Не уверена. А возможности заменить казнь нет? На отравление, например?

Разговор меня забавлял, он хотя бы был, пусть и с галлюцинацией. Когда пролежишь полтора месяца пленницей собственного тела без возможности перемолвиться с кем-то хоть словом, будешь рад и вымышленному собеседнику. Мысль, что меня накрыло сумасшествие, не пугала. Лучше сойти с ума, чем испытывать ежедневный ужас оттого, что ты все слышишь и чувствуешь, но не можешь не то что сказать, даже моргнуть самостоятельно. Вердикт врачей был неутешителен: вероятность, что я приду в себя, как они говорили, была нулевой. Моих чувств они не щадили, рубили правду-матку прямо при мне, потому что были уверены, что нет их, этих чувств. И меня нет в этом теле. Но я была, в этом-то и заключался весь ужас моего положения.

Если бы появилась возможность выбора между смертью или жизнью в таком виде, я бы однозначно выбрала смерть. Наверное, поэтому моя галлюцинация и возникла с таким предложением: мы меняемся душами, и меня завтра казнят на плахе на потеху толпе.

– Это почетная смерть, – заявила галлюцинация. – Доступная только дворянам. Иначе меня бы повесили. Чем тебе не нравится отрубание головы?

– Мне кажется, это больно, – сказала доверительно, поражаясь вывертам собственного сознания.

– Не волнуйся, в королевские палачи берут специалистов только высокой квалификации. Отрубит с одного удара, ты почти не почувствуешь боли. Умрешь легко.

– И почему же ты не хочешь такой легкой смерти?

– Потому что я хочу жить, а ты хочешь умереть. – В голосе глюка начало проскакивать раздражение. – Послушай, я знаю немало людей, которые отдали бы всю свою жизнь за один день в теле Сиятельного. Я предлагаю тебе мечту.

– Но не мою.

Странно, собеседницы я не видела, только слышала голос, который звучал отовсюду и ниоткуда. Словно зарождался в моей голове. Да почему словно? Так оно и было. Я схожу с ума, какая удача. Теперь будет с кем поговорить. Невольно хихикнула.

– У меня очень мало времени, – уже не скрывая раздражения, сказала аристократическая галлюцинация. – Поэтому либо ты соглашаешься, либо я ухожу. Только учти, второго такого предложения не получишь. Будешь лежать колодой годы, а то и десятилетия, пока наконец не придет смерть милосердная.

– А тебе что за радость валяться колодой?

– Я валяться не буду. Я маг и знаю подходящие практики. Пара дней – и встану с постели.

– У нас нет магии.

– Если бы у вас не было магии, мы бы с тобой не разговаривали. Более того, ты тоже маг, иначе обмен не состоялся бы. Да что обмен, я бы на тебя никогда не вышла. Твое тело – идеальное вместилище для моей души.

Ее слова неожиданно покоробили. Мысль о том, что во мне появится квартирант, оказалась неприятна. Пусть даже этот квартирант – плод моего воображения.

– Оно и мою душу вмещает неплохо.

– То есть ты отказываешься? Тогда прощай.

– Стой! – Испугавшись, что опять останусь наедине с собой, была уже готова пойти на уступки галлюцинации, лишь бы та не исчезла. – Я почти согласна. Скажи, а за что тебя собрались казнить?

Даже в вымышленной реальности нельзя, чтобы преступник избежал отмеренного наказания.

– За попытку отравления короля, – неохотно ответила собеседница. – Неудачную.

– Ты правда хотела его отравить?

– Нет, не хотела, – еще более неохотно ответила она.

– Но если не хотела, то тебя обвинили несправедливо. Можно опротестовать?

– Там все очень сложно. У меня нет времени. Поэтому либо ты соглашаешься и все узнаешь сама, либо не соглашаешься и не узнаешь никогда. Я не преступница, если тебя это беспокоит. Скорее жертва.

– И как я узнаю? – спросила скептически, почти вживаясь в роль будущей переселенки. – Если меня завтра казнят? У меня тоже не будет на это времени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ритуал полного слияния – и тебе будет доступно все, что известно мне. И даже все, что я думала до момента обмена. А мне, соответственно, будет доступно все, что знала ты. Но учти, вместе с этим мы обменяемся клятвами, и ты никогда и никому не сможешь сказать, что ты – это не я. Клятва зеркальная, поэтому я тоже никому не смогу открыться. Обещаю позаботиться о тех, кто тебе дорог, и отмстить тем, кто этого заслуживает.

Последняя фраза была явно ритуальной.

– А если меня не казнят, мы обменяемся вновь?

Меня не отпускала призрачная надежда, что рано или поздно я смогу открыть глаза и покинуть опостылевшую кровать. Возможно, мое подсознание показывает выход?

– Тебя казнят, – не допускающим возражений тоном отрезала галлюцинация.

– А вдруг нет? В жизни всякое бывает. Встанет ваш король с правильной ноги и решит, что за неудачную попытку его убийства наказание слишком жестокое, достаточно ссылки. Что нельзя так бездарно растрачивать дворянский генетический материал. А то кто будет травить его в следующий раз?

– Ты не понимаешь, – с неожиданной горячностью ответила она. – Он не передумает. Это не-воз-мож-но. Но если вдруг тебе удастся избежать плахи, это ничего не изменит. Ритуал привязывает душу к новому телу так, что она уйдет оттуда только с физической смертью. Мы не отыграем назад, даже связаться друг с другом не получится, потому что я вышла на тебя случайно, а вероятность повторения такой случайности очень низка. Так что останешься мной до конца жизни, сколько бы ее ни было отмерено.

– Билет в один конец, – пробормотала я понимающе.

– Прости, что?

– Обратного билета не будет.

– Время. Ты согласна или?..

– Согласна.

Действительно, если уж сходить с ума, то до конца. Так, чтобы жить в вымышленном мире и не слышать ничего из того, что происходит в моем. «Доктор, я буду ходить? Да, но только под себя», – при таких вводных жизнь в реале не кажется желанной.

– Тогда повторяй за мной слово в слово. Только имя ставишь свое. Я, герцогиня Эрилейская, Эстефания Маргарита Эсперанса Эмилия Клаудиа Исабель Лурдес Асунсьон Росарио…

– Я, Мельникова Екатерина Васильевна…

Слова, звучавшие в моей голове, заставляли вибрировать все тело. Неожиданно нахлынула боль, такая, что я бы заорала, если бы могла, но я была не в силах издать даже слабый стон. Зато, едва отзвучало последнее слово, появилась возможность не только говорить, но и двигаться.

Я встала с холодного каменного пола, совсем неиллюзорно неприятно шершавого. Какой-то он слишком реальный для галлюцинации. И слишком грубый. И исчерчен странными знакомо-незнакомыми символами, на которых я пока не стала заострять внимание.

– Эй, Эстефания Маргарита, как тебя там дальше, ты где?

Не успев договорить, поняла, что герцогиня Эрилейская, Эстефания Маргарита Эсперанса Эмилия Клаудиа Исабель Лурдес Асунсьон Росарио – это теперь все я, весь этот длиннющий список имен означает всего лишь одну маленькую меня. Последнюю из рода герцогов Эрилейских, которые завтра исчезнут окончательно, если я это позволю.

В голове царил хаос. Я чувствовала себя одновременно и Екатериной, и Эстефанией, и никак не могла отделить одно от другого, найти те знания, которые помогли бы избежать завтрашней смерти, которая теперь казалась очень даже возможной. Посторонний голос пропал. Значило ли это, что меня посетила никакая не галлюцинация и действительно произошел обмен?

Слишком настоящим было все вокруг. Я ущипнула себя и ойкнула от боли. Поднесла к глазам руку, на которой алело пятно от щипка, грозящее перейти в синяк. Тонкую изящную руку аристократки, у которой даже в тюрьме нашлось время на маникюр – ноготки были ровные, аккуратно обработанные и покрытые розовым лаком. Память услужливо подсказала, что это работа личной служанки, которая ежедневно, утром и вечером допускалась в камеру. Единственная поблажка для титулованной особы, потому что вид камеры оставлял желать лучшего. Где кровать с балдахином из бархата? Где туалетный столик розового дерева с зеркалом на серебряной амальгаме? Где банкетка, покрытая розовым шелком, на которой было так приятно сидеть перед зеркалом, расчесывая длинные золотистые волосы? Ничего подобного не было и в помине.