Крылья распахнуть! - Голотвина Ольга - Страница 26

Аша и девочки к этому привыкли быстро. А вот Морис, бедный мальчуган… его изуродовали позже других, он еще не понял, что прежней жизни не будет никогда. И ему противно жрать живую рыбу.

Девчонки рассказывали, что маленький джермиец лишь недавно стал рабом. Его похитили охотники за людьми, как когда-то самого Джанни. Мало ему тоски по дому, так еще искалечили бедолагу.

А что молчит – это совсем скверно. Не заморил бы себя насмерть…

– Вот что, девчонки, я вам сверху гостинец принес.

Аквамарин развязал сумку – и сестры-виктийки завопили так, что, наверное, с моря было слышно. Яблоки же! Полная сумка яблок! Румяных, крупных, таких… таких земных!

– Попробуем покормить Мориса… – начал Аквамарин, но девчонки его перебили:

– И я хочу!

– Я тоже хочу!

– Хватит на всех, но Морису – первому, – строго сказал Аквамарин. – Вы-то ели рыбу…

– Проклятую рыбу! – весело заверещала Гедда.

– Проклятую рыбу! – дурачась, подхватила ее сестра.

Подцепили, паршивки, любимое словцо Аквамарина…

Парень потянулся сквозь решетку, чтобы дать затрещину хоть одной из озорниц, но те с веселым визгом увернулись, схватили по яблоку и скатились в бассейн.

– Я первая!

– Нет, я первая!..

Аквамарин устало сел у решетки, опираясь рукой на камень по ту сторону прутьев. Аша уселась на бортик бассейна, осторожно коснулась его руки. Оба глядели не друг на друга, а на противоположный «берег», где девочки, опустившись на колени у одного из домиков, уговаривали Мориса отведать яблочка.

Аквамарин и Аша разом напряглись, когда из круглого отверстия в стене появилась тонкая ручонка и взяла угощение.

Почти сразу надкушенное яблоко вылетело из домика и покатилось по камням.

– Соленое! – раздался гневный мальчишеский голос. – Оно соленое! Тут все соленое, чтоб тут все пропало ко всем демонам!..

Аша заулыбалась. Девчонки радостно загалдели. Гедда поймала яблоко и в два укуса его съела.

Аквамарин расслабился. Теперь самое страшное позади. Пусть мальчик кричит, пусть бранится – лишь бы не молчал.

А сестры-виктийки, догадавшись, что их новый друг высунулся из раковины отчаяния, в четыре руки вытащили его из домика и принялись тормошить. Морис героически отбивался и звал на помощь:

– Аша! Аша! Скажи им отстать! Скажи им не тыкаться мордами!

– Мы не тычемся! Мы целуемся!

– Алмаз сказал, что Морис – наш муж!

– Да! Для всех!

– И у нас будут чешуйчатые детки!

– Уйдите от меня, дуры!

Аша сипло смеялась.

– А ведь проклятый болван Алмаз и на меня рассчитывает в своих свадебных задумках, – весело сказал Аквамарин.

Он хотел еще больше позабавить Ашу. Но вышло наоборот.

Девушка перестала смеяться. Обернулась, подалась к Аквамарину, прижалась к его руке, уткнулась лицом в его плечо.

Аквамарин замер, боясь пошевелиться.

Бедная девочка…

Тем временем Морис вырвался из рук своих мучительниц и спрыгнул в бассейн. «Невесты» бросились в погоню и настигли беглеца у решетки.

– Кончайте озоровать! – прикрикнул на них Аквамарин. – Садитесь есть яблоки!

Морис понял, что ему не дадут забиться в домик и заново начать страдать. Он взял яблоко и сел поближе к Аквамарину, чтобы быть в безопасности от серебристых нахалок.

Девчонки затеяли было потасовку из-за яблок, но Аша гневно зашипела – и они враз утихомирились. Для десятилетних виктиек Аша в ее солидные шестнадцать лет была даже не старшей сестрой, а почти матерью.

– Пока едите, – неспешно начал Аквамарин, – я вам расскажу что-нибудь полезное. Например, про акул.

– Не надо про акул, – неожиданно тихо попросила Уна. – Лучше расскажи, что наверху делается. Там ведь лето, да? Вот у нас дома…

Аша, перегнувшись через спину Гедды, деловито влепила Уне крепкий подзатыльник. Наказанная девчонка пискнула и сунула в рот яблоко.

Аквамарин одобрительно кивнул. Начались бы воспоминания о доме, а закончилось бы дело тремя истериками. Или даже четырьмя: Аша тоже не железная…

– Наверху вот именно лето, – сказал он строго. – А значит, проклятые акулы шустрее кидаются на добычу. Когда холодно, они вялые и почти не жрут…

И принялся живописать скорость и подвижность акул, их громадные пасти с мощными челюстями. Рассказал про тонкий нюх акул, про то, как верно они находят добычу в мутной воде. Как хитро, слаженно нападают стаей на тюленей. Какая у них жесткая, шершавая шкура – даже прочную чешую Аквамарина она может ободрать, как точильный камень обдирает мягкое железо, а уж человеческую кожу просто сносит с плоти. Какое безумие овладевает акульей стаей, если рядом барахтается много окровавленной добычи – например, перевернулась лодка с рыбаками. Тогда акулы, ошалев, бросаются не только на беззащитных людей, но и друг на друга…

Виктийки прижались друг к другу. Аша тревожно глядела в лицо рассказчику. Даже голодный Морис забыл про яблоко в руке.

– Что, напустил я на вас страху? – Лицо Аквамарина оставалось неподвижным, только нижняя челюсть слегка шевелилась. Но в голосе звучала дружеская насмешка. – А ведь есть кое-кто, для кого акула – не пугало зубастое, а просто враг. А порой и еда.

– Косатка, – быстро подсказала Гедда.

– Косатка – зверь серьезный. Однако кое-кто даже ее не боится.

– Ой, кто? – пискнула перепуганная Уна.

– Я, – без хвастливых ноток в голосе ответил Аквамарин. – И ты, и сестренка твоя, и Морис с Ашей. Мы, люди…

– Какие мы люди? – горько бросил Морис.

– А такие, – последовал строгий ответ, – которые с мозгами. Во всех морях нет никого хитрее человека. И рук больше нет ни у кого. И умения пользоваться тем, что в эти руки попадет. Акула, ха! В моей деревне из акул отменную похлебку варили! А на островах Вильдиэйди туземцы акуле прямо в море потроха ножом из брюха выпускают. И я то же самое проделываю вот этой штукой! – Рассказчик тронул стальной прут у бедра. – И ем акулье мясо!

– Ты с оружием… – буркнул Морис.

– И ты себе добудешь. На берегу или на дне… а если повезет найти в прибрежной деревне неробкого кузнеца, так он по твоему заказу смастерит чего надо, а расплатишься янтарем или жемчугом – смотря в каких землях будет торг. А уж после этого ты у нас будешь прозываться Грозный Морис, Пожиратель Акул!

Морис хмыкнул: мол, не больно надо! Но приосанился, плечики узкие расправил.

– Но главное все-таки – мозги, – уточнил Аквамарин. – Акула-дура хапает все, что видит, даже наживку на крюке. Я одной такой брюхо вспорол, так она свои кишки глотать принялась. А человек соображает, когда с акулой можно связываться, а когда и удрать не стыдно. Я сегодня с проклятой мерзавкой в догонялки играл. В море от акулы проще схорониться в камнях. Или на дне замереть: она хватает то, что движется. Слабые места у нее – глаза и рыло. Если чем-то ее отпихиваешь, как раз в рыло тычь. А сумеешь сильно и точно ударить между глаз, так с одного удара убьешь. Ну, про брюхо я уже говорил… Различать надо, голодная она или из любопытства к тебе лезет… Да, чуть не забыл: не давайте акулам себя башкой бодать. Они иногда не кусают, а бьют головой так, что ребра поломать могут. А уж если ранен – надобно сразу к берегу. Эти твари на кровь издали приплывут. Да на суше и лечиться сподручнее.

Уна просунула сквозь решетку руку и почтительно потрогала стальной прут.

– А теперь, – завершил беседу Аквамарин, – я лягу спать, потому что устал. Догрызайте яблоки, только тихо. А кто будет шуметь и визжать, тому Аша всыплет.

Парень растянулся на камнях у решетки и опустил веки на глаза.

Аша предостерегающе зашипела на детвору и села рядом – оберегать его сон.

3

Илв медленно раскачивался вниз головой, зацепившись ногами за толстую ветку, и монотонно рычал. В этих звуках не было угрозы, они походили на громкое мурлыканье огромной кошки или на мотив странной песни.