Крылья распахнуть! - Голотвина Ольга - Страница 17

Наконец Джанстен, чтобы прекратить брожение в умах, собрал команду, посвятил ее в мою тайну и пообещал, что тому, кто будет зря махать языком, он, капитан, этот язык лично выдерет с корнем.

Но болтунов не нашлось. Все обрадовались: погодник на борту – мечта любого небохода.

С тех пор я странствую по воздушным путям и не хочу иного дома, кроме дощатого закутка, который делю с Марой. И не бездельничаю! У меня прекрасное зрение, я отличный наблюдатель. И помогаю юнге. Ну, стряпня – это само собой, научилась готовить на костре. А если ранят кого из экипажа – перевязываю я, у меня легкая рука, оказывается…

А Каракелли так и не отступились от своих нелепых планов. Этим летом устроили мне засаду в одном спандийском городке, в лавке, куда я носила на продажу вещи, которые ухитряюсь вязать в свободное время. Мне еле удалось убежать. Каракелли, наверное, решили, что я кормлюсь рукоделием, и ищут меня через лавочников. А мы в этом порту часто бывали, вот лавочник меня и запомнил… Ничего, пусть ищут. Боцман велел: если я замечу в порту хоть подручных Каракелли, хоть самого сеора Зиберто, так чтоб сразу бежала к нашим леташам. Ребята из этих «властителей мира» тесто замесят и в лепешку раскатают…

Ах, как я разговорилась – уже и стемнело… Как у вас, сударь, хватило терпения дослушать до конца мою невеселую повесть?..

3

Несколько дней команда несуществующего корабля жила случайными заработками и надеждами неведомо на что. Леташи и сами не понимали, почему их злость на юного хвастуна сменилась смутным ожиданием чего-то необычного, яркого, радостного. Уж корабль-то этот парень им должен раздобыть!

А тем временем Хаанс и Райсул носили грузы в порту, Лита вязала, Отец и Мара с песнями и байками обходили кабаки, илв работал в мастерской. (Мара все же выторговала для него у столяра делер в день.) С каждым днем Филин становился все более настороженным и нервным, словно постоянно ожидал опасности.

Как и в первый день, больше всего денег в «корабельную кассу» приносил капитан. Никто этому не удивлялся. А Райсул однажды, похохатывая, рассказал леташам о случайной встрече со старым знакомцем – Рико Полукровкой, что работал вышибалой в игорном доме «Улыбка удачи».

Вот что поведал ему, белозубо улыбаясь и покачивая медной серьгой, темнокожий вышибала.

– Это твой, что ли, капитан – Бенц-франусиец? Слушай, где вы такое нашли? Отнесите туда, где взяли, и положите на место. Он вас хорошему не научит.

Ты бы видел, как он впервые заявился в «Улыбку удачи», весь из себя робкий да наивный. Шнура капитанского на нем не было, и не то что наши завсегдатаи – даже старый пес Блошиный Приют, что вечно дрыхнет у крыльца, и тот увидел в нем богатенького юнца в поисках приключений. Такой еще неопытный, не научился строить из себя всеобщего господина и орать: «Я на свои деньги вас всех куплю!»

Хозяину он с ходу доверчиво поведал, что родом он из Ульдамера – маленький городок, захолустный, там ни одного игорного дома нет. Но он все равно карты не впервые в руках держит: по вечерам со своим дядюшкой частенько играл в «двух грифонов» и в «красотку Лилли».

Хозяин даже умилился: ну, котенок забрел на пустырь, где хозяйничает свора бродячих псов!

Сел юный провинциал за стол. Его тут же взяли в оборот Рыжий Альбинец и Помело. Как всегда, пару кругов они сыграли на проигрыш – чтобы простак освоился, чужое серебро в руках подержал, в азарт вошел. Они с третьего круга всерьез за дело берутся.

Мне-то от дверей не шибко видно, как идет игра, а только замечаю, что и третий круг, и четвертый уже – а юнец делеры к себе по столу придвигает. Рыжий Альбинец потирает левой рукой бровь: верный признак – злится. А Помело на весь дом закричал хозяину:

«Эй, Пузан, нашему новому другу везет! Это дело надо обмыть. Каррасинского нам! За мой счет!..»

Я не забуду, Райсул, как ты меня вытащил из заварушки в «Охапке дров» и три проулка на себе тащил, чтоб меня со сломанной ногой стража не сцапала. Так я тебе по дружбе говорю: будешь в «Улыбке удачи» – поосторожнее с каррасинским, особенно если тебе его кто-нибудь ставит. Как бы с того винца у тебя голова не закружилась да в глазах не зарябило!..

Рыбья Кость – помнишь нашу подавальщицу? – мигом обернулась, кубки не перепутала, кому какой подносить. Помело и Альбинец выпили за здоровье и удачу Дика Бенца. А сам он сделал маленький глоточек, поставил кубок на край стола и говорит, улыбаясь до ушей:

«Хорошее какое вино… Играем дальше, господа, пока моя заступница ко мне добра. Она капризница, привередница. Миг – и передумает мне помогать».

«А кто у тебя в заступницах?» – поинтересовался Джек-Левша из-за соседнего стола.

Бенц с готовностью расстегнул камзол…

Ну, ты видел, наверное, – в лавчонках кипами лежат кожаные лоскуты с изображениями Младших богов. Ты-то, халфатиец, можешь не знать, но мы часто нашиваем лики своих заступников на куртки и камзолы – с изнанки, чтоб к сердцу ближе. Во, гляди: у меня Больд Могучий, даритель крепости и силы…

Так вот, распахивает Бенц свой камзол – и глядит на нас Риэли Насмешница, божественная циркачка. Красивая, веселая, в шутовском пестром наряде – и шариками жонглирует, богов потешает. А каждый шарик – судьба человеческая…

Все притихли: где и почитать богиню удачи, как не в игорном доме! А Бенц принялся камзол застегивать – да локтем кубок зацепил, на пол опрокинул. Так огорчился, бедняга, охнул даже!

Рыбья Кость тихонько спросила хозяина: не принести ли гостю другой кубок? А я рядом стою и слышу, как умный и тертый наш Пузан так же тихо отвечает подавальщице:

«Незачем добро переводить. Все равно на полу окажется».

А простак из захолустья продолжает потрошить Альбинца и Помело, как хозяйка потрошит гусей перед копчением. Рыжий Альбинец от злости себе бровь чуть до дырки не протер.

Тут Помело сорвался, начал волну гнать: мол, у франусийца такие пышные манжеты, что полколоды упрятать можно.

Бенц не обиделся. Даже заулыбался польщенно:

«Вы приняли меня за шулера? Ух ты! Дома расскажу – не поверят. Но вы поглядите мои манжеты, обязательно поглядите!»

Но подошел почему-то к Рыжему Альбинцу, ему и руки протянул: мол, проверь!

Альбинец без охоты прощупал манжеты – и продолжилась игра. К концу круга я ближе подошел. Гляжу: Помело кладет поверх расклада двух дам – франусийку и виктийку. Рыжий чуть помедлил и выложил джермийского лучника. А Бенц поверх этой роскоши аккуратненько так примостил вожака грифонов. Все, расклад побит!

Рыжий перестал тереть бровь. Глянул на Бенца. На карту с грифоном. Снова на Бенца. И говорит этак учтиво, но твердо:

«Пожалуй, с меня на сегодня хватит. Вы оба как хотите, а я кладу карты».

Помело если и удивился, то виду не показал, тоже прекратил игру. Эти двое давно в паре работают.

А у меня возникло подозрение: пока Рыжий проверял манжеты франусийца, не пропало ли у него самого что-нибудь из рукава или из-за отворота куртки? И не была ли это карта – вожак грифонов?

«Даже отыграться не хотите? – удивился Бенц, сгребая серебро. – Как это благородно, как по-дворянски… вы ведь оба дворяне, правда? Я это с первого взгляда понял».

Не знаком ты, Райсул, с Помелом и Рыжим, не то понял бы, почему весь игорный дом ржать начал, даже мы с Пузаном не удержались. У этой парочки словно малярной кистью на рожах написано, что родились они в придорожной канаве, а росли на каторге.

Ну, это им как нож в глотку – и деньги упустить, и посмешищем оказаться.

Переглянулись и кинулись нового друга провожать. Альбинец ему дверь отворяет, а Помело позади держится, поближе к кошельку.