Повелитель теней. Том 1 (СИ) - Романов Вик - Страница 24

— А что не так?

— Да всё, — Сологуб указал пальцем на потолок. — Сверху каждый час спускается новый приказ. Свидетелей из того дома мы уже припугнули, а Коромыслова-то мы как-нибудь заткнём. И не таких затыкали. А вот отца тех детишек… Непростой папаша оказался, целый граф Рябиков. Детям своим верит, перечислил на счёт организации крупную сумму — в качестве награды для героя. Горит желанием прославить Ломоносова на всю Российскую Империю, говорит, что таких людей должны знать в лицо.

— Это что же получается, кристалл ему тоже отдадут? — нахмурился Кабанов и жадно потрогал нагрудный карман.

— Да не ссы ты, — отмахнулся Сологуб. — Я пацану хребет в два счёта согну, всё распишет подробно: и как на тебя напал, и как хотел присвоить чужие подвиги. Останется тебе твой кристалл.

— Угу, эт хорошо… А Рябикова к ногтю нельзя прижать? Компромата на него не нарыли? Дело ж маленькое, в такое сверху никто вмешиваться не будет, можно показать графу его место.

— Рябиков из старой гвардии. Честный, прямой как палка, весь из себя благородный, постоянно Москву благоустраивает, нищете помогает, кучу благотворительных организаций создал. Народ его очень любит, так что к нему лезть чревато. Если наружу выльется, репутация «СиДР» сильно пострадает.

Никто из них не заметил, что в углу кабинета Крабогном аккуратно приподнял половицу и засунул под неё свежую селёдку. Впрочем, он не забывал внимательно слушать их разговор.

— Ну, вы же откуда-то узнали о моей коме. Почему бы и мне не узнать что-нибудь о вас? Так забавно, что меня вы попрекаете трусостью и необразованностью, в то же время покрывая откровенного подлеца, — развеселился я. — Успокойтесь и давайте поговорим. Наравне. И пожалуйста, не держите меня за дурака, иначе завтра во всех газетах будет разгромное интервью Рябикова. Будет очень печально, если полетят головы.

Следователь сощурил свой взгляд, выждал пару секунд, но после этого кивнул и произнес:

— Давай поговорим.

— Мы расходимся миром, но на моих условиях. Во-первых, вы понижаете Кабанова в звании, назначаете ему наказание и отправляете на повышение квалификации. Во-вторых, отдаёте мне кристалл и зелёнку, которые выпали с монстра, и деньги Рябикова. В-третьих, оставляете в покое и меня, и Коромыслова. А в благодарность за вашу щедрость и разумность я пишу письмо графу и объясняю, что не желаю известности, — я развёл руками. — Ну так как? Случайных свидетелей вы заткнули, Коромыслов болтать не будет, а с Рябиковым разберусь я.

— А через пару недель ты растратишь вознаграждение и тебе захочется славы. Знаю я вас, высокомерных сопляков.

— Вам придётся поверить мне на слово.

В камере повисла тишина. Я буквально видел, как в голове следователя крутятся колёсики. Наконец, он сказал:

— Договорились.

Пока я практиковался в эпистолярном жанре, следователь вышел и вернулся с сидровцем-Кабановым. Тот был в ярости, хоть и пытался скрыть эмоции. Он уставился на меня с дикой ненавистью, вытащил из нагрудного кармана красный драгоценный камень и грохнул им об стол.

— Подавись! — рявкнул он и вылетел вон.

— И на управление гневом его запишите, — хмыкнул я, заканчивая письмо. — Где мои деньги и зелёнка?

— Вот, держи, — следователь протянул мне толстую пачку наличных и кусок зелёной слизи. Хотя нет, она скорее походила на слайм — была приятной на ощупь, не липла к коже и моментально меняла форму, стоило её только пожмакать. — Мы с тобой в расчёте. И надеюсь, больше не встретимся.

— Взаимно.

С довольной улыбкой я вышел из отделения «СиДР» №12 и направился в Московский государственный архив.

Глава 15

В Московский государственный архив я пришёл, чтобы восстановить документы и прояснить некоторые вопросы. К сожалению, Крабогном не смог отыскать у Раковых мой школьный аттестат, а получить его нотариально заверенную копию я мог либо по почте — что довольно долго, либо явившись лично в Московский архив. Плюс в голове крутились слова следователя о нарушенных обязательствах — он, конечно, говорил о магическом образовании, однако стоило бы уточнить об обязательствах Рода Ломоносовых.

В пятиэтажном здании было несколько организаций и ни одного указателя. Респешн стоял пустой, за десять минут ожидания я не заметил ни признака жизни. Поэтому пришлось прокладывать маршрут с помощью таких же посетителей, как и я. В конце концов мне повезло и милая девушка провела меня до высоких обшарпанных дверей с табличкой «Архив». Внутри витал запах пыли и плесени — потолки были рыжеватыми, их явно затапливало дождём из-за прохудившейся крыши. Небольшой пятачок был отведён для четырёх столов, а всё остальное пространство было занято высоченными железными полками.

Вдоль рядов сновала седая старушка в цветастом платке, пересчитывала папки, сверяла их количество с записями в своём блокноте. Заметив меня, она расплылась в счастливой улыбке и распахнула объятия:

— Как давно ко мне не заглядывали! Всё письма шлют, а поговорить никто не заходит. Милок, хочешь чаю? У меня и оладушки есть со сметанкой… Угостись, будь лаской, не обижай старую женщину, — она мне подмигнула и посеменила к боковой незаметной дверце. — Сейчас, сейчас, чайник закипячу и заварю чёрный цейлонский чай, мне сынок из-за границ заморских передал. Вкусно-о-о-о-о-о, чашку хочется вылизать!

Я сперва хотел отказаться, но потом понял, что очень проголодался. Немудрено — больше суток не жрать.

— С удовольствием, — я последовал за старушкой. — Может, вам чем-нибудь помочь?

— Конечно, помочь. Нужно расправиться с оладьями! Чтобы ни одного не осталось!

— Будет выполнено! — шутливо козырнул я.

Оладьями всё не ограничилось. Старушка открыла небольшой холодильник и очень скоро заставила стол разнообразной едой: котлетами, сырниками, жареной картошкой, малосольными огурчиками. Я прям на секунду оказался в прошлом, когда бабушка по материнской линии, несмотря на бедность, откармливала меня на убой.

Закипевший чайник с тихим щелчком отключился, старушка залила листовой чай горячей водой, и мы уселись за стол.

— Самая вкусная еда, которую когда-либо ел, — произнёс я и не покривил душой: после суточной голодовки холодные куриные котлетки казались мне божественной амброзией. Я аж от удовольствия закатил глаза. — Потрясающе!

— Льстец, — замахала морщинистыми ручками старушка, но покраснела от удовольствия. — По привычке готовлю кучу всякого — у меня раньше неподалёку сын с внуками жил, они постоянно ко мне бегали. Но полмесяца назад сын переехал в Новосибирск и внуков забрал, а я всё никак не привыкну… Да с другой стороны, на что мне пенсию и зарплату тратить? Живу я всё равно здесь, в каморке, никуда не хожу, эх…

— Это вы зря, — покачал я головой. — Не надо запирать себя в четырёх стенах. Или здоровье не позволяет?

— Мне и сын это говорил, — вздохнула старушка. — Но как-то не получается. Да что это мы обо мне и обо мне? Милок, ты зачем пришёл-то?

— Мне бы школьный аттестат восстановить. Если он есть, конечно. Я четыре месяца в коме пролежал, как раз задело окончание школы. Так что не знаю, выдали мне его вообще или нет, — я состроил скорбную мину. — Меня ещё почему-то попрекают тем, что я не развиваю магию. Говорят, должен был этим заняться года три назад. А я даже не понимаю, о чём речь. Родители умерли, дела мне не передавали, вот и разбираюсь со всем…

— Ох, бедный мальчик, — всхлипнула прослезившаяся старушка. — Ты не переживай, не переживай, я тебе помогу. Ты так похож на моего сыночка, почти полная копия! Всё про твой Род найду, каждый документ!

Мы доели, я убрал со стола и помыл грязную посуду, и старушка молнией заметалась между полками.

— Так, Соломон Ломоносов, где же, где же… — бормотала она, перебирая папки. — Ага, попался! А теперь… Ага, три полки влево, одна вперёд…

Через полчаса на трёх столах, которые, видимо, служили импровизированным читальным залом, возвышались стопки документов. Старушка уселась и жестом велела устраиваться рядом с ней, вмиг превратившись в строгую и властную учительницу. Она разобрала каждый документ, каждый листочек, указала на все подводные камни и объяснила все непонятные моменты. Энтузиазм бил из неё во все стороны.