Помощница (СИ) - Февраль Алена - Страница 18

— Нет, — категорично отвечает Алекс и передав мне бутылочку со смесью, уходит к себе.

Андрюшу я укладываю долго. Смесь он высосал быстро, а вот засыпать совсем не торопился. Я даже в какой-то момент подумала, что он соскучился по мне за вчерашний день, что мы не виделись. Я так решаю потому, что он неотрывно следит за мной, пока я хожу с ним по гостиной туда-обратно. Причём малыш не плачет, не капризничает — он просто лежит у меня на руках и не отводит глаз от моего лица.

Когда Андрюша наконец засыпает, я осторожно укладываю его в колыбельку в гостиной и тут же мчусь к Алексу. Пусть ругается, но я не успокоюсь, пока не пойму, что у него всё в порядке. Без стука, я тихо приоткрываю дверь и медленно вхожу в спальню Степанова.

В комнате горит лишь маленький ночник, поэтому света было довольно мало, но достаточно, чтобы рассмотреть обстановку вокруг. В спальне беспорядок: детские вещи не сложены аккуратной стопкой на столе, а разбросаны на полу. Тут же на полу валяется ложечка из каробки с детской смесью, а рядом сама смесь, рассыпанная по ковролину. Покрывало с кровати сброшено на пол, также как и шорты мужчины. Причем, когда я забирала футболку, такого хаоса в спальне не было.

Подойдя к распластанному на постели Алексу, я внимательно осматриваю мужчину. Он спит без одеяла, на лбу капли пота, которые на ощупь оказались холодными, так же как и лоб Алекса. Ему действительно плохо, а все эти вещи он наверняка не специально сбросил на пол.

Пройдя в ванную комнату при спальне, я намочила полотенце водой и стала осторожно обтирать лоб и тело мужчины. И в этот самый момент Алекс распахнул глаза.

— Варя! — глухо прошипел он и резко потянул меня на кровать.

Опрокинув моё тело на простыни, он навалился сверху и я даже не успела ничего сказать, как его губы накрыли мои и стали остервенело вгрызаться в них.

Это поцелуй отличался от других, он был словно на грани, на остатках дыхания. Алекс, с глухими стонами, пожирал мой рот, словно он был единственным источником жизни и света. Может я и утрирую, но именно так я это чувствовала.

Его хриплое дыхание сливалось с моим порывистым и дарило окружающей тишине какую-то свою неповторимую и сверхценную мелодию. Мелодию, от которой наши тела горели и плавились. А когда Алекс прикусил мою нижнюю губу, я испытала не боль, а еще большее наслаждение.

Выгнувшись под мужчиной дугой, я простонала в его нетерпеливые губы, после чего Алекс словно сорвался. Теперь его руки были везде: шея… грудь… живот… бедра. Бешеный темп и бешеное удовольствие. Под его руками я хрипела и кусала его плечо, чтобы мои стоны не разбудили малыша.

А когда мои трусики были безжалостно порваны, я приподняла бёдра навстречу его рукам.

— Алекс, — судорожно прошипела я, когда пальцы мужчины стали порхать между моих мокрых складок, задевая самую чувствительную и самую желанную точку, — Алекс!

Всего несколько секунд и я полетела в ту реальность, где уже была благодаря этому мужчине. В ту реальность, где всем заправляло наслаждение и высшие грани блаженства. В ту реальность, из которой я возвращалась с ощущением полного счастья — в душе и теле.

Но сегодня, моё возвращение сопровождалось алчными поцелуями Алекса. Он не оставлял мои губы в покое, срывал с них все стоны и крики наслаждения, вбирал в себя всё, что я могла ему дать.

И вдруг мужчина остановился. Алекс одним движением раздвинул мои бёдра в стороны и навис надо мной.

— Варя, я хочу тебя… взять, — просипел мужчина, глядя на меня своими темными, как ночь, глазами, — слышишь..? Останови, если не хочешь…

Он так часто дышал, что и моё тело, распластнанное под ним, вибрировало от такого дыхания. А потом, он практически лёг на меня, отчего между ног, я сразу же почувствовала давление его твердого, подрагивающего члена.

Душа наполнилась страхом и тревогой, но сегодня я не могла остановиться. И не только из-за него. Из-за себя тоже. Невозможно отказать в любви любимому человеку. Любимому и дорогому.

Подавшись бедрами ему навстречу, я поймала его горящий взгляд и тут же почувствовала, как мне на щеку упала теплая капля, потом другая. Это… не может быть, — эхом отдаётся в голове и вместе с осознанием он резко входит в меня.

Его губы сразу же накрывают мои, глуша стон боли, но боли не физической, а душевной. Боли за этого сильного и сурового мужчину, который сейчас открыл передо мной другую грань своей души, сердца… Он впустил меня в свой мир… пусть и на мгновение.

27

Проснулась от жара и тяжести, сковавшей всё моё тело. Поёрзав во сне, я попыталась избавиться от настолько тяжёлого одеяла, но… Но тут же распахнула веки, потому что в голове замелькали картинки-вспоминания.

В комнате был полумрак — видимо на улице уже светало, потому что через шторы проникал блёклый свет. Алекс лежал на мне, отчего тело прилично затекло и ныло. К тому же его руки обхватили ещё и плечи, тем самым дополнительно сковывая любое моё движение. При этом голова Алекса покоилась на подушке, а его дыхание щекотало мне ухо.

Попытавшись осторожно выскользнуть из под мужчины, я смогла освободить руки и немного сдвинула его тело в сторону. Но только я это сделала, как захват его рук стал ещё сильнее и он резко поднял голову. Несколько раз моргнув, он стал медленно приподниматься, пока не сел на кровати.

Пронзительным взглядом, он проследил, как я поправляю задравшеюся к шее футболку, как прикрываю бёдра сбившимся одеялом. И тут я замечаю капли крови — они повсюду. На бёдрах, на пододеяльнике, на простыне… везде алые капли. И щеки мои тоже стали такими же ярко-красными.

Боясь поднять на мужчину взгляд, я пытаюсь придумать что в такой ситуации можно сказать, но Алекс первый нарушает молчание.

Тяжело вздохнув, он встаёт с кровати и тихо говорит.

— Твою мать, что я натворил…

В ответ, я поднимаю взгляд на Степанова, который стремительно выходит в ванную комнату, а возвращается оттуда через несколько секунд, чтобы сипло прошептать.

— Варь, тебе в душ надо, я воду тёплую сделал. Давай я тебя отнесу… Сильно болит?

Я в первый раз в его голосе слышу столько сожаления и раскаяния. Он словно провинился или виноват предо мной. Но почему и за что?

— Вроде ничего не болит, — быстро отвечаю я, подошедшему Алексу, — и я сама могу идти.

— Дай мне взглянуть, — склоняясь ко мне, бормочет мужчина.

— На что? — вмиг охрипшим голосом спрашиваю я, но вместо ответа Степанов берет меня на руки и несёт в ванную комнату.

— Я сама, — возражаю я, но он словно не слышит.

В ванной Алекс почему-то усаживает мою попу на стиральную машинку, а сам смачивает полотенце под душем и возвращается ко мне, чтобы сразу же раздвинуть мои ноги в стороны.

— Не-ет, — стыдливо шепчу я и сдвигаю их обратно.

— Надо протереть кровь, чтобы посмотреть — нет ли трещин или ещё чего-нибудь…. Варя, я ни хрена не был нежен и осторожен. Как чёртов мудак, думал только о себе. Ещё и кончил в тебя…. Прости. Прости меня, маленькая.

Он говорил быстро, на одном дыхании, а после приобнял и прижался лицом к моим коленям.

А я плакала. Не знаю почему, но слезы тонкими струйками катились из глаз и падали на его ультра короткий ёжик на голове.

И голос куда-то пропал. Надо кричать, что он никакой не мудак, а самый лучший… Что его руки и губы дарили мне нечто чудесное и волшебное… Что я не о чём не жалею…

Но я молчала. Снова слабая и трусливая девочка вынырнула из глубины, чтобы бояться и молчать о своих истинных чувствах и переживаниях.

А Алекс понял моё молчание и слезы по своему. Он резко отстранился и хрипло проговорил.

— Я сейчас выйду… оставлю тебя одну. Я же всё понимаю. Ты наверное ненавидишь меня и мои прикосновения тебе неприятны… Блять, я всё на хер испортил. Ты только не переживай, я всё для тебя сделаю. Подумай, что тебе нужно — я всё дам… Восполню… возмещу.

Я шумно сглотнула образовавшийся в горле ком и попыталась понять о чем он говорит. Возмещу?