Контракт (СИ) - Набихан Дилноза - Страница 3

Он показал мне руку, которую до этого скрывал за спиной. Там было несколько шафранов, которые начали только расти. Сорванный со двора школы дикий шафран.

Мальчишка смотрел на меня щенячьими глазами, с широкой беззубой улыбкой, отчего на его пухлых красных щеках появились ямочки.

И моё сердце сжалось от боли. От осознания, что у меня никогда не будет такого же чуда, как этот малыш. И его любовь ко мне была такая искренняя и бескорыстная...

— Спасибо. — Смущённая, я взяла цветы и поднесла к лицу. Вдохнула и с трудом не поморщилась. Не хотелось обижать ребёнка. Он же от чистого сердца.

Даня Волков только две недели назад перевёлся к нам. До этого нигде не учился, родители были заняты собой, а ребёнком занимались только няни. И после смерти родителей мальчика, как мне был известно, его забрал к себе дядя. Старший брат отца, некий Александр Волков. И с первого дня, с первой встречи у нас с этим мальчиком случилась симпатия.

Нет, вы не подумайте ошибочно. Я всех своих учеников люблю одинаково. Но именно к этому малышу чувствовала иные, боюсь признаться, но родительские чувства. Может, дело в том, что он такой же сирота, как и я? И пусть у него был дядя, но Даня оставался отчуждённым, одиноким и с трудом шёл на контакт с другими детьми. Часто угрюмый и молчаливый, иногда показывающий свой трудный характер, ребёнок с раненым сердцем.

Может, в нём я видела себя, ту пятилетнюю Таню, которая всё ещё жила во мне?

— Идём? — Улыбнувшись, я взяла его за маленькую горячую ладошку и мы вместе отправились в сторону класса.

После уроков, попрощавшись со всеми школьниками, я пошла в сторону учительской. Мне ещё тетради было проверять, конспекты на новую тему писать. Домой всё равно спешить не хотелось, там меня никто не ждал.

При мысли о доме, я горько вздохнула. Туда меня не тянуло не только из-за одиночества, но и из-за Виктора, который проходу мне не давал. Что на бывшего нашло, не знаю. Но если он пришёл бы ко мне ещё два месяца назад, перед свадьбой, тогда я может и подумала бы над его предложением вновь сойтись. Но теперь, когда он был женат, его выходки только меня раздражали. Обижаться и плакать уже не хотелось.

О том, что случилось полтора месяца назад, я пыталась и вовсе не думать. О ночи с незнакомцем, о спонтанном сексе, — лучшем сексе в моей жизни! — иначе тогда бы я точно стала жалеть об этом и проклинать себя.

Остановившись, я немного понаблюдала в окно за учениками и их родителями. Заметила Даню, что шёл рядом с мужчиной, который выглядел, как его дед. Он держал над ним зонт и что-то говорил, а мальчишка спокойно слушал. Иногда его взгляд, обречённый и пустой, каким он равнодушно окидывал своих ровесников, пугал меня. В нём чувствовалось столько боли, что сердце сжималось от жалости.

Покачав головой, я нахмурилась. Не понимала я эти закидоны богачей. Как можно было оставить ребёнка на едва ли незнакомого человека и не интересоваться его жизнью? Не замечать проблем? Я уже заочно ненавидела его опекуна.

Вечером я вернулась домой уставшей. И была рада, что меня никто не караулил.

В одиночестве поужинала. Для фона включила телевизор и поставила какую-то сопливую мелодраму. После ужина приняла душ и легла спать.

В таком темпе прошло несколько дней. Моя жизнь текла скучно и однообразно. В ней ничего не менялось. Иногда, когда мне нечего было делать, в мыслях я возвращалась в ту роковую ночь. Вспоминала руки незнакомца, что дарили мне наслаждение. Его дыхание, губы, тело, которое накрывало моё, то, как сильно я дрожала под ним. И, сколько бы я ни запрещала себе думать об этом, это было явно выше моих сил.

***

Лера не отставала от меня. Ей всё было интересно, куда я исчезла в тот вечер и с кем провела ночь. Она твёрдо была убеждена, я ушла не одна. Однажды я даже разозлилась и накричала на неё, отчего подруга сникла и некоторое время дулась. Правда обижаться долго не получилось, и уже через два дня мы вместе отпраздновали её повышение. Она работала в ночном клубе и недавно стала там администратором.

И вот в один из дней, когда я думала, что всё наконец встало на места, ведь бывший больше не донимал меня и понял свою ошибку, случился неприятный эпизод.

— Таня, — в учительскую заглянула Алиса, секретарша директора, — тебя Степановна к себе вызывает.

В комнате кроме меня никого. Не было. Шёл урок, а мой начинался через полчаса.

Нахмурившись, я сняла очки и потёрла глаза. Они устали от работы и болели, отчего картинка то и дело расплывалась. Нужно было сходить к окулисту и посоветоваться с ним насчёт линз, а то очки сильно надавливали и вообще причиняли мне дискомфорт.

На вопрос, почему я понадобилась директрисе, Алиса просто пожала плечами и сочувствующе посмотрела на меня.

— Ладно. — Я тяжело вздохнула, окинув тетради взглядом.

«Успею их ещё проверить», — решила про себя.

Но, когда я узнала цель своего визита у директрисы, у меня просто отпала челюсть.

— Николаевна, на тебя поступила жалоба. — Смотря на меня поверх очков, она буравила меня строгим взглядом, поджав губы. Степановна была у нас женщина строгая, пусть и в возрасте и довольно полненькая.

От её слов я попала в ступор. Лихорадочно попыталась вспомнить, с кем у меня в последний раз случился конфликт. С каким учеником я поцапалась или с чьими родителями не пришла к взаимопониманию. Но в голову не пришло ни одного неприятного инцидента. Ученики в моих классах были умные, милые и, что самое главное, любили меня.

— Э... — Я разволновалась, вытирая внезапно вспотевшие руки об юбку и нервным движением заправляя выбившую из пучка прядь за ухо. — Светлана Степановна, я не понимаю. Какая жалоба? От кого? Вроде с родителями учеников я всегда вела себя вежливо и учтиво, как вы учили нас, — сказала мягко, но жутко волнуясь и запинаясь.

Директриса с минуту строго испепеляла меня взглядом, заставляя ещё больше волноваться, а потом тяжело вздохнула.

— Танечка, — сказала неофициально, сняв очки. Она выглядела уставшей. От неформального обращение я немного пришла в себя. — Я понимаю, ты переживаешь сейчас трудное время. У тебя случился развод недавно, но... — Светлана Степановна замолчала и полезла в сумку. Парой мгновений спустя передо мной оказались снимки. И на них была я. Танцевала или пыталась импровизировать танец, но суть в том, что на фото я выглядела пьяной и точно не ведала, что творила.

Мгновенно мне стало жарко. Я отлично помнила тот день. Это случилось полтора месяца назад, когда я узнала, что Виктор женился. Сначала мы с Лерой отжигали в клубе, а потом запивали моё горе в баре.

Мне стало стыдно перед начальницей. Я даже не знала, что меня тогда кто-то фотографировал.

— Если эти снимки станут общим достоянием, боюсь, у родителей ваших учеников возникнут вопросы.

— Извините, я... Такое больше не повторится. Я... В тот день мой бывший муж женился на другой, и... И... — Мои глаза защипало от слёз. Было больно. Шмыгнув носом., я пожалела, что у меня не было с собой носового платка.

Светлана Степановна подала мне воду и салфетки.

— Как женщина, я понимаю и не осуждаю. Но ты ведь понимаешь, что репутация школы превыше всего? — Её голос был строгим, и я кивнула. — Если фотограф, который сделал снимки и подложил на мой стол, решит опубликовать их, мне придётся вас уволить.

«Господи! Мне ни в коем случае нельзя терять работу. Если это случится, не уверена, что вообще смогу найти место в других школах», — подумала я.

Стало очень страшно. Только работа и помогала мне не думать о бывшем муже и о страшном диагнозе врача. «Что со мной будет, если и этого я лишусь?» — подумалось мне.

— Надеюсь, мы с вами друг друга поняли, Татьяна Николаевна.

Я снова кивнула и вышла из кабинета Степановны на ватных ногах.

Глава 4

Татьяна

Сосредоточиться на уроке оказалось слишком трудно. Всё время в моей голове крутился наш разговор в кабинете директрисы. И я, признаться честно, боялась уже даже не от того, что могла потерять работу. Скорее, из-за того, что могла остаться один на один со своей болью. Ведь работа с детьми помогала мне отвлечься и почувствовать себя нужной.