Нелюдимый (СИ) - Февраль Алена - Страница 13

В комнате никого. Импровизированная Костина постель убрана и его тоже в комнате нет. Вчера я долго не могла уснуть и всё ждала, когда мужчина вернется в комнату, но так его и недожавшись, я провалилась в беспокойный сон.

В голове снова всплыл голос из сна — это был точно не голос Кости, его тембр я бы узнала. К тому же, слова про мою пустоту, совсем не соответствуют действительности. Я уж точно не оболочка, у меня есть душа, сердце…, эмоции и чувства. Так же как и у других людей…

— У других людей… — шепотом повторяю я чуждое мне умозаключение и сильно сжимаю зубы, потому что резко начинаю дрожать.

Вчера я выдрала из мужчины массу эмоций и нужных мне чувств… Более того я получала садистическое наслаждение над неким контролем над Косом… И что в итоге…. Плохо всё вышло в итоге.

Если бы со мной так поступили, чтобы я испытывала? — неожиданно заискрила эта странная мысль у меня в голове и мне стало тяжело дышать.

Мне бы точно было больно… И гадко… Я точно бы не хотела, чтобы люди играли на моих чувствах…

— Ты там встала? Кира! — резко раздаётся голос бабули откуда-то снизу, из-за чего я подскакиваю с кровати, а по щекам оказывается текут дорожки слёз.

— Уже обедать пора, а ты ещё не завтракала, — продолжает бабуля и я торопливо стираю с лица непонятно откуда взявшиеся слёзы.

— Я встала! — хриплым ото сна голосом, отвечаю я бабушке, а потом быстрее, чем нужно добавляю, — а Костя где?

— Так он на работе. Сегодня же понедельник. Это ты — похоже — птица вольная… — более тише добавила бабуля, на что я про себя усмехнулась: «не вольная, но очень этого хочу…».

— Иди завтракать, — окликнула меня старушка и я вспомнила, что даже нижнего белья у меня нет — вчерашние трусики были порваны, а одевать джинсы на голое тело, я не хотела.

— Костя привез для тебя пакет… пару часов назад. Он в комнате где-то… — прервала мои думы Мария Ивановна и я стала искать глазами пакет.

В красном пакете я нашла зубную щетку, расческу и аккуратно сложенный мешочек с бельем. В нем были парочка обычных хлопковых трусов, майка, футболка и две пары носков.

Я не просто удивилась, я была ошарашена.

Неужели его так мучает совесть из-за Димы, что он так… заботится обо мне?

— Через три минуты я уберу со стола завтрак и не буду тебя кормить до обеда! — командным тоном вещает с первого этажа бабуля и я отлипаю от созерцания содержимого пакета.

Завтрак состоял из овсяной каши, вареного яйца и теплого, совсем не сладкого какао.

— Я сейчас поеду на рынок, — проговорила бабуля, когда я садилась за стол, — а тебя провожу к Костику в гараж. Нечего тебе здесь одной быть…

Я подняла глаза на Марию Ивановну и снова отпила горьковатый напиток.

— И зачем он только тебя сюда привел. В старое время… — продолжила бабуля, но я её резко перебила.

Слушать нотации старой женщины, я сейчас совсем не готова.

— Я расхотела завтракать, — не притронувшись к каше, пробормотала я, — может я сама до Кости дойду? Вы только скажите куда идти.

Бабушка скривилась и очень строго сказала.

— Сама так сама. Мне разницы нет.

Залпом допив совсем невкусный напиток, я уже точно решила, что в этот дом больше не вернусь. Пойду сейчас в квартиру к Белке, ведь не прогонит же она меня. Переночую у нее ночку, а потом пойду проситься домой. Может Дима уже отойдет к тому времени.

Только бы поскорее уйти отсюда. От Григорьева подальше и от ненужных мыслей, которые то и дело циркулируют у меня в голове.

До дома Белинской я добиралась два часа. Вначале мне пришлось топать пешком до ближайшей автобусной остановки, а это не близкий путь. Потом, я кое как дождалась автобус и наконец оставшиеся полчаса ушли непосредственно на дорогу. В общем, к часу дня я стояла у Белкиного подъезда и усиленно вспоминала номер квартиры. В её новой квартире я была всего пару раз и то вместе с подругой, поэтому номер не запомнила.

— А надо было, — вздохнула я и уселась на лавочку у первого подъезда.

Белка — зараза, как назло трубку не брала. Видимо как всегда ей было некогда, поэтому придется подождать, когда она перезвонит.

Тем временем, на улице резко сменилась погода. Как-то резко небо заволокло тучами и поднялся ветер. В этом году сентябрь выдался теплым и вот к концу месяца похоже состоится премьера: дождь выбрал именно то время, когда он совсем ни к чему.

С первыми каплями дождя в куртке завибрировал телефон.

Ну наконец-то! Белка!

— Звонила? — вместо приветствия говорит подруга и я впадаю с ступор от её пренебрежительного тона, — говори скорей, я занята.

Я приоткрываю рот для ответа, но язык отказывается двигаться. Не могу поверить в то, что со мной таким тоном разговаривает моя подруга Белка.

— Ну? Чего ты там зависла? — рычит девушка и я сразу отмираю.

— Я сижу у твоего дома… на лавочке… — также не здороваясь и очень тихо бормочу я в трубку и облизываю пересохшие губы, — …мне помощь твоя нужна…

В ответ раздаётся протяжный вздох, а после жёсткие слова Белки доносятся до моего сознания.

— А я не спасатель и даже не благотворитель. Кир, давай уже разойдемся… Я без пяти минут замужняя женщина и мне сейчас твоя возня на хер не нужна. Да и вообще…

Я сбрасываю. Одеревенелыми пальцами я обрываю вызов и с болью смотрю на потухший экран телефона.

Это всё. Оборвалась ниточка, связывающая меня с единственным близким мне человеком.

Три года дружбы с Белкой… Для меня это железобетонная глыба, а для нее кусок пластика, который она без сожаления выбросила в мусорное ведро за ненадобностью.

Я скорее всего не плачу, сейчас мое лицо мокрое от разошедшегося дождя, а не от слез, саднящих горло. За эти три дня я пережила уже столько… И зачем только Дима решил влезть в мою жизнь? Ещё и Кос…

Интересно, если я сейчас промокну, затем сильно заболею, а потом и умру, кто-нибудь станет по мне плакать? Или сожалеть о моей смерти? Возможно папа! Хотя…

Папа… наверное недолго будет горевать по мне. За все годы, что я жила в семье Бойцовых, мы в совокупности проживали, на одной территории, месяца три, а то и меньше. Отец обычно приезжал раз в полгода и дней на пять задерживался в городе. Все пять дней Бойцов-старший, в полной мере этого слова, отдыхал: он либо спал у себя в комнате, либо встречался с друзьями. Еще он, совместно с Димкой, ругал меня, наказывал и лишал всяких благ.

Восемь лет назад, на моё десятилетие, папа впервые приехал с севера и привез мне огромную коробку, в которой лежала железная дорога. Красивые вагоны, станции, здания, дома… Фигурки людей и животных… чего там только не было. Разбирая коробку и разглядывая чудесный подарок, я уже представляла как мы сядем с папой на пол и будем собирать это великолепие. По другому ведь и быть не может. В фильмах, которые я тайно смотрела по ноуту, всё происходило именно так. Счастливая семья, совместный обед и веселые игры…

А что вышло в итоге… Отец наказал няньке купить мне торт и ушел к другу на крещение сына. Я когда про это узнала, измазала всю папину кровать тортом. А железную дорогу сложила назад в коробку и отнесла соседскому мальчишке. Ему она как раз подойдёт.

Колькины родители практически каждый вечер с ним играли и вместе ужинали. Я эту картину каждый день у них в окошке наблюдала. А на утро, я стреляла в него с забора прищепками, чтобы Колька хоть на мгновение почувствовал — в жизни боль случается тоже. Помню однажды вышла Колькина мамка и увидела мой обстрел. Я тогда подумала она мне наподдаёт, но нет… Она посмотрела на меня как-то грустно и тихо проговорила Кольке.

— Позови Киру к нам поиграть, а то она заскучала.

Я не пошла, но и обкидывать соседа больше не стала.

Когда моя куртка окончательно промокла, я неохотно поднялась с лавочки и пошла пешком в сторону дома. Последние деньги я потратила на дорогу до Белки, поэтому других вариантов добраться до квартиры, у меня не было.

Пока шла иногда пряталась от дождя — то под дерево, то под козырёк, но даже это не спасло: я промокла до нитки. Еще и кроссовки набрали воду и я хлюпала в них, словно в ластах.