Хозяйка бобового стебля (СИ) - Кофей Ева - Страница 24

Карсон прижимает Женю к своей груди. Его сердце стучит всё ещё быстро и гулко, но дыхание ровное и спокойное. Можно даже сказать, сонное… Впрочем, ещё бы ему таким не быть! Он работал весь день, и не спал всю ночь… Пусть и не променял бы эту ночь ни на что на свете, и чувствует себя, пусть не физически, но всё равно отдохнувшим.

Он рассеянно водит пальцами Жене по плечу, задумчиво глядя в окно, и едва заметно улыбается своим мыслям.

Хорошо…

И будто вовсе не ведьма рядом с ним лежит. Вовсе и не чужая. Не малознакомая девушка…

Чувство жара и страсти сменяет тепло и ощущение родства. Словно их прямо сейчас судьба связывает узами, крепко и безболезненно. При этом, почему-то, заставляя Карсона ощущать свободу.

Такую, которой он никогда не испытывал. Хотелось сделать для Жени невозможное. Сон верил, он чувствовал, что теперь способен на всё. Будто за спиной у него выросли крылья.

И если бы… он не был настолько сонным, то тут же подхватил бы Женю на руки, и взмыл вместе с ней в воздух!

— Красиво, — шепчет он, будто говоря о рассвете, на самом же деле наблюдая, как красный свет играет на её коже и волосах.

Ей хочется спать. Но так, чтобы время остановилось, чтобы застыло на отметке «раннее утро», и Карсон вот так лежал рядом и не пришлось бы никуда идти…

— Ты красивый, — оглядывает его, в тёмных омутах её глаз пляшут черти, — так странно… — касается его щеки и сладко зевает.

Её тёмные, слегка влажноватые волосы раскиданы по подушке, на бледной шее красные следы его поцелуев и пальцев, а ещё на ключицах, груди, бёдрах и… много где ещё.

— Я всё думаю об условии, — шепчет Женя. — Не испортить сказку. Это считается?

— Мм? — отзывается Сон лениво и приподнимает бровь. — Уверен, ты ничего не испортила, если речь об этом, — сам не понимает отчего улыбается и целует Женю в волосы. — Вот бы… вот бы, — шепчет он вдруг, — так было и дальше… Только представь. Мне нравится, — замечает будто бы с удивлением, — об этом думать. О множестве подобных ночей и рассветов. С тобой.

Сердце у Жени ёкает.

Она проводит пальцами по его груди, приближается и утыкается носом в его шею.

— Ты ведь меня совсем не знаешь…

— Познакомимся? Расскажи ещё о себе, — просит он тихо, замирая, будто боясь её спугнуть. — Мне всё интересно. Что тебе нравится, что радует, о чём мечтаешь?

— Сейчас только о том, чтобы вернуться домой, — произносить это горько, но ей важно, чтобы Карсон понимал — она не останется здесь. Чтобы не влюблялся слишком.

— Какой он, твой дом?

Она целует его в кадык и вздыхает.

— Сложно объяснить… Мой мир похож на твой, но несколько столетий спустя. Больше пятисот — точно. У нас нет магии, точнее нет ничего доказанного. Люди любят всякие мистические истории, вспоминают про ведьм, которых сжигала инквизиция, но нет ничего, указывающих на то, что они действительно обладали магией. Всё это были предрассудки, влияние религии и недостаток знаний. Сейчас у нас даже есть огромные денежные премии для экстрасенсов, вот только никто за десятки лет так и не смог ничего доказать. Если бы магия существовала, кто-то бы забрал целый миллион, но — увы. В общем, людей стало больше, они стали умнее, построили огромные города из железа и стекла с высокими домами. Так и называются — небоскрёбы, потому что небо скребут. В моём мире много всего интересного… там у меня учёба в институте, друзья, младшая сестра… — на этом Женя всхлипывает, горло сдавливает спазм, продолжать говорить тяжело.

Сон гладит её по голове, слушая внимательно.

— И если… когда, — исправляется он, пусть, судя по голосу, ему сложно это говорить, — ты вернёшься домой… То больше не сможешь прийти сюда?

— Не знаю, — она отвечает честно, — но это маловероятно.

— Мне жаль, — мрачнеет он. — Но я буду рад за тебя, Женя… И если так всё же случиться, боюсь, возможно, я стану ждать тебя.

— Не надо, — она приподнимается и целует его в губы, — даже не думай об этом…

— Есть вещи, что нам неподвластны, — Сон вдруг усмехается, хватает её и оказывается над ней. — Ты очень красивая. Я сразу не замечал этого так явно. Ты… — ведёт он костяшками пальцев по её щеке, прожигая Женю тёмным, внимательным взглядом, — нравишься мне… Ты очень нравишься мне.

Она смеётся так нежно, что даже обессиленно, запускает пальцы в его волосы и скалится:

— Нет… Не верю… Ты не сможешь ещё раз!

Карсон ухмыляется.

— Не смогу? Это вызов, Женя? — он как-то по особому произносит её имя, словно делает на чём-то в нём акцент. — Недоверие, или… Страх поверить в желаемое? Так не бойся, — в глазах его пляшут черти, — ты не разочаруешься.

Он накрывает её губы поцелуем, сдавливает запястье руки, прижимая её к подушке, ведёт себя при этом нежно и осторожно.

Боится навредить. Ведь даже он ощущает сладкую, тянущую мышцы усталость, что уж говорить о хрупкой девушке под ним.

Такой беззащитной, невероятно близкой, вмиг ставшей ему не чужой…

Ему её будто не хватает, Сон не может насытиться. Он не помнит, испытывал ли такое раньше.

И забывает об осторожности, не заботясь ни о скрипучей кровати, ни о стонах, что могут срываться с Жениных губ. Словно они находятся одни на всей земле. И больше ничего не важно.

Она даже и не знала, что такое бывает. С парнем, с которым встречалась ещё со школы, было совсем не так — всегда как-то скованно, неловко и… холодно. Они не подходили друг другу и расстались без драм.

Выйдет ли так же легко уйти от Карсона?

Сейчас, когда воздух, кажется, плавится от страсти, в это сложно поверить…

— Так… — срывается с искусанных губ, — хорошо…

И Сон собирается что-то сказать, склоняясь к её уху. Только вот в этот момент над ними раздаётся голос его матери:

— Карсон, тебе же на… на рабо…ту. По делам надо ехать.

Он замирает, отчего-то глядя на Женю будто бы с удивлением. И молчит.

— А я, — между тем распыляется Кася, — всю ночь просила свору угомонить! Как не стыдно? Ай, куда мир катится, ай! Лучше бы это были псы. Я уже и согласна их терпеть!

Женя закусывает щёку изнутри и смешно морщится, вцепившись в Карсона.

— Извините, — в голосе то ли дрожь, то ли смех. — Мы не хотели вас беспокоить!

— Не хотели они! — фыркает Кася. — А чего хотели? Не отвечай, вижу, чего! — упирает она руки в бока, со строгостью и возмущением во взгляде наблюдая за тем, как Карсон ложиться рядом с Женей и плотнее прикрывает её одеялом. — Так ты ему помогаешь, да? Теперь мне всё ясно…

— Матушка… — пытается он её урезонить, но та жестом заставляет его замолчать.

— Что, матушка?! Ах, чуяло моё сердце, что неспроста здесь эта девица, неспроста! А сама мне невинные глазки строила, про работу лепетала!

Женя закатывает глаза и не сдерживает смешок.

— Но вы ведь… совсем не против же? — вспоминает волнения Каси по поводу того, что любимый сын не остепенился.

— Не знаю! А вот не знаю, — не унимается она.

— Матушка, — на этот раз гремит голос Сона более резко и уверенно, и ей приходится замолкнуть. — Выйди, будь добра.

— Выйди… Уже за дверь мать выставляет!

Сон не сдерживает мягкого, бархатного смеха.

— Да что же не так в самом-то деле? — спрашивает он.

— Ох, не знаю, — качает та головой, — не знаю! По нраву тебе она? — отчего-то звучит с небольшим сожалением. — По нраву?

— Конечно, да.

Кася качает головой.

— Надобно мне сначала с матерью её познакомиться. Да проверить, правда ли хозяйка хорошая она, как говорила мне. Ох…

На Женю нападает, скорее всего, истерический смех. Она старается производить его как можно беззвучнее, но выходит с попеременным успехом.

Думала, что тут всего на пару дней — ага.

Наставила рога предполагаемому жениху, за которого, конечно, и не думала выходить — это раз.

Тут же впуталась в новые отношения, да не только с мужчиной, но и с очередной чужой матерью — это два.

А выход домой всё не брезжит в конце коридора…