Хозяйка бобового стебля (СИ) - Кофей Ева - Страница 2

Вот ведь история!

Незнакомец возвращается быстро, судя по всему не заморачиваясь и просто забрав у кого-то две кружки с недопитой брагой. Потому что Женя не успевает до конца переодеться.

А если быть точнее, он застаёт её уже без ночной рубахи, прикрывающуюся платьем, с возмущением глядя на него и едва не шипя от нахлынувших эмоций.

Но отступать он даже не думает! Как и отводить от неё взгляд.

— Ведьмочка, — звучит ласково его голос, — и как только тебя на костре то не сожгли с такими изумрудными, лисьими глазами? Красавица моя, — крадётся он к ней и протягивает одну из кружек. — Зачем одеваешься, малышка? Я думал... — на этом он начинает хмуриться. — Ты ведь сама о помощи просила, о жизни своей рассказала, от матери дурной сбежала. Не без моей помощи, помнишь? А теперь, что, кинуть меня решила? А я думал... подружимся.

От его манеры речи Женю начинает подташнивать.

Она, дрожа, накидывает на себя дурно пахнущее платье и оправляет его рваными движениями.

Мда, семейка у неё, конечно, не сахар. И обида на родителей есть. Но чтобы она кому-то на это жаловалось?

— Нет, сильно сомневаюсь... — тянет Женя, отставляя пиво в сторону. — Ты меня с кем-то перепутал. Может, номером ошибся? Не видел здесь женщин в костюмах?

— Джилл, — изгибает он чёрную, будто углём нарисованную бровь, — ну ты чего в самом деле? И нет, никаких женщин тут сегодня. Кроме тебя...

В этот момент, как на зло, словно для того, чтобы усилить впечатление от некого контекста прозвучавшего в его словах, в комнату вваливаются три пьяных, хохочущих мужика. И все как на подбор, грязные, в лохмотьях, в клубах сигарного дыма.

Глава 2. Джек и Джилл

Мужчины выглядят устрашающе. Женя сглатывает подступивший к горлу ком и лихорадочно обдумывает, что делать дальше.

Она никогда не думала, что может оказаться в такой ситуации.

— А ну, пошли вон! — гаркает вдруг на них незнакомец так, что вздрагивают все. — Не видите, у меня тут дело с ней?

Но парни не видят. Определённо не видят. Потому что начинают тупо озираться и ухмыляться, обнажая чёрные зубы.

— Что-то как-то не заметно, — рискует ответить один. — И не слышно. Вот и заглянули. Подумали, вам тут скучно одним, видимо.

— Что ты несёшь? — хохочет второй. — Так говоришь, будто к ним присоединиться думал!

— Дубина, — поддакивает ему третий, самый низкий и младший.

Хотя об их возрасте судить сложно, мешает, мягко говоря, неряшливый вид и щетина куда более длинная, чем у того, с серьгой в ухе, что Женю уговаривал.

Он, больше не глядя на неё, вздыхает устало и трёт шею, прежде чем подойти к ним и одним ловким движением руки вытолкнуть всех троих за тяжёлую дверь.

Раздаётся грохот, возмущённые возгласы, сдавленное и обиженное: «Джек!», и клацанье замка.

Джек, заперев дверь, разворачивается к постели, крутя в цепких пальцах ключ на шнурке, и возвращает внимание Джилл. То есть, ей, Жене.

— На чём мы остановились, напомни-ка мне? А то я, понимаешь ли, разговаривать вообще не настроен был, могу и забыть чего.

Она холодными от ужаса пальцами трёт виски и вновь жмурится.

Почему-то больше всего из колеи выбивает не обстановка и ситуация, а имена. Явно англоязычные.

Это какой-то дурацкий пранк?

Шутка одногруппника?

— «Идут на горку Джек и Джилл, несут в руках ведерки. Свалился Джек и лоб разбил, а Джилл слетела с горки...» — вспоминает она детский стишок в переводе Маршака. — Думаешь, это смешно?

На глазах против воли выступают слёзы.

А он, похоже, действительно оценил.

— Забавно, — смеётся, присаживаясь на краю кровати. — У тебя талант, молодец! Могла бы зарабатывать, выступая, с таким-то умением. Давай ещё! Да сюда иди, — призывно и звонко хлопает он себя по колену.

— Нет, — пальцы сжимаются в кулачки, — пока ты не объяснишь, что здесь происходит!

Этот дурень просто превосходный актёр, стоит признать!

И всё вокруг такое убедительное, аж до мигрени.

— Что именно тебя так разозлило, а? — вновь выгибает он бровь. — Ты ведь сама хотела, чтобы я помог тебе из дома сбежать. Я сказал, будешь со мной за это. Ты согласилась, ведь тебе пока и выгоднее это. Безопасно со мной, я и от чужих защищу, и своим парням тронуть тебя не дам. И проведу... куда ты там идёшь. А что я вижу в итоге? Вот это! — обводит он рукой её силуэт, и выглядит таким возмущённым, будто вот-вот и сам вскочит на ноги и скроется за дверью, громко ею хлопнув.

Но вместо этого Джек вспоминает об отставленной на пол кружке и допивает брагу, отчего-то зажмурившись. Каждый глоток его при этом отчётливо слышен.

Смекнув, что лучшего момента не будет, и этот цирк пора прекращать, Женя хватает ключ, что он положил рядом с собой на покрывале, срывается с места и бежит к двери.

А Джек, не сразу сообразив, что произошло, какое-то время просто наблюдает за ней.

Она отмыкает замок и убегает, на диком адреналине умудряясь огибать толпы не самого благонадежного вида мужчин.

Как же ей повезло, что никто не преградил путь и не вцепился в волосы или платье.

Женя выбегает на тёмную улицу и едва не падает, запнувшись не об камень, а об осознание простого факта — ночь стоит чёрная, душная, летняя.

Ещё несколько часов назад, казалось бы, была зима.

— Боже...

Её что, похитили и каким-то образом увезли на юг?

Произошла какая-то жуткая аномалия?

Или...

Ей мгновенно становится легче, когда приходит осознание:

— Это сон. Ну, конечно, это сон. Мне теперь только... нужно как-то проснуться.

И в этот момент Джек с силой хватает её за плечи и прикладывает об ближайшее дерево.

Глаза у него сверкают в темноте яростно, отражая свет факелов, что висят над дверью таверны. Губы подрагивают. Лицо искажается.

— А теперь я не буду вежлив, девочка, — рычит он. — Обмана я не прощаю, так и знай.

Глава 3. Побег от чернобурка

— Да как же ты... — Женя заикается от страха и злости, — меня достал. Видеть тебя не хочу!

Что-то происходит.

С этими словами на миг между ними вспыхивает золотой свет. Её словно током прошибает, а мужчина... исчезает?

Словно сбылось её неосторожное пожелание.

На этом Женя вспоминает и ещё кое-что. Она где-то видела подобное. То, что можно назвать магией.

Точно!

Гримёрка. Последний кусочек пазла встал на место. Мужчина в костюме Деда Мороза не просто напугал их. Он сказал, что каждую актрису отправит в настоящую сказку. И заморозит, если она умудрится испортить и её.

Стукнул посохом, и...

От этих мыслей её отвлекает вой Джека где-то у неё под ногами.

Не исчез, а просто свалился, будучи пьяным?

Но Женя видит в темноте шевеление, сопровождаемое чертыханием и сдерживаемым криком. Голос Джека, почему-то, слегка меняется, становится не таким внятным и грубым, пусть и оставаясь узнаваемым.

А дальше происходит... нечто. Чёрная, в неверном свете будто бы даже плешивая лиса упирается в Женю лапами в попытках дотянуться до её лица. Чтобы укоризненно, со страхом вглядеться ей в глаза. Разомкнуть свою пасть, и голосом Джека закричать что есть мочи:

— Расколдуй меня, сейчас же! Сразу бы сказала, что ведьма! Пальцем бы не тронул. Сейчас же верни всё, как было! — и уже тише, шипяще, вперемешку со звонким мерзким тяфканьем: — Иначе лицо тебе обглодаю, девка!

Она, уже усвоив свои паттерны поведения, закрывает рот ладонью, чтобы криком не привлечь к себе ненужное внимание. А затем, собрав в кулак всю волю и силы, даёт дёру, подальше от этого кошмара, изо всех сил пытаясь проснуться.

— Стой! — звучит позади вместе с быстрыми звериными шагами и шелестом листвы. — А ну стой, кому тебе говорят! Тьфу ты, — чихает он и тявкает. — Тьфу. Кто тебе говорит?! То есть, кому говорят, стой! Убью! Если не остановишься и не расколдуешь... Меня ж мои же парни пришибут. Стой!

Она ускоряется, но долго в таком темпе бежать не может. Поэтому заворачивает за угол и по каменной стене сползает вниз, надеясь, что чёрная тяфкающая тварь её не заметит.