Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах (СИ) - Март Артём - Страница 16

Я отпил воды из фляжки и встал с камня. Шли мы уже около двух часов. Однако, окружность должна была быть нарисована за один раз. Виктор сказал, иначе план не сработает.

— Попробуем пройти той тропой, — указал я на бегущую между деревьев дорожку, — опустимся немного и проверим снова.

Виктор ничего не ответил, только кивнул, и мы потопали дальше.

— О черной споре я больше ничего не знаю, — ответил он, когда я снова спросил его про этот вид магии, — все, что знал, рассказал еще вчера днем, когда мы обсуждали тессаракт. Спора это оружие. Но она достаточно универсальна, чтобы использовать ее разными способами. Можно, как наступательное средство, можно как яд.

Виктор показал мне мешочек, содержимым которого и был вчерашний кристалл из куба. Только теперь он был расточен Виктором в порошок и смешан еще с какими-то ингредиентами, названия которых он называл мне, но я не запомнил.

— Ну или как защиту, — продолжил Виктор.

— Главное, не накосячить с формой.

— И с глифами, — кивнул он, показал мне бумаги, на которых были начертаны руны, — надеюсь, Тамара не ошиблась, вычерчивая их.

— Я в ней уверен, — проговорил я, переступая большой корень, — главное, просто точно повторить. Тогда все сработает.

Пройдя ниже, мы остановились у большой акации. Виктор вороном взмыл в воздух, чтобы окинуть взглядом округу. Когда я увидел, как он садится на вершину акации и превращается в человека, чтобы повязать сигнальный красный платок, то принялся искать подходящее место для глифа.

— Идеально, — приземлился он, — получается более-менее окружность. Сука… — он аккуратно снял с одежды несколько иголок, которые, видимо, впились в кожу прямо через ткань, — но на акацию я больше не полезу!

— Ты сам ее выбрал, — пожал я плечами, подкапывая подходящий для глифа валун.

— И то верно, — вздохнул он и опустился рядом, на присядки, — кажется, я вечно выбираю не то что нужно. Или не тех. У меня всегда было ощущение, что я не на своем месте в роялистах. А уйти я боялся.

— Из них можно было уйти?

— Нет, — вздохнул он, — нельзя. Я уверен, меня будут искать и попытаются убить. Не простят предательства.

— Ты считаешь себя предателем? — посмотрел я на него.

Виктор не ответил. Видя, что я подготовил место, он встал. Приблизившись, запустил руку в мешочек с порошком.

— Давай, я попробую, — проговорил я.

— А… да, вот, — передал он мне мешочек, — может, у тебя лучше получится. За мной пришлось исправлять в прошлый раз.

Слыша, как Виктор тихонько мнется, решается ответить, я принялся чертить защитный глиф, внимательно соотнося его с тем рисунком, что дала мне Тома.

— Манаактивное вещество, — буркнул Виктор, — постоянно поглощает ману из воздуха и дает магический эффект.

— Я знаю, что такое манаактивное вещество, — проговорил я беззлобно, выводя очередную завитушку, — ответь, пожалуйста, на вопрос.

— Считаю ли я себя предателем? — Вздохнул Виктор и уселся на толстый корень, вышедший наружу, — скорее клятвопреступником. Я поклялся Сергею защищать вас, когда он умер. Но сам же убил Игната, — выдохнул он, — ты был прав тогда, на дороге.

— Готово, — поднялся я и глянул на часы. Доходило одиннадцать утра, — перекусим? — Посмотрел я на Виктора.

По его расширившимся глазам стало видно, что он удивился, потому что ожидал другой реакции. Видимо, хоть какой-то.

— Ну… можно и перекусить.

Я сел рядом, достал из походной сумки сверток с бутербродами и термос с холодным апельсиновым соком. Все это заботливо дала нам с собой Вика. Бутерброды были очень вкусными: поджаристые хлебные ломтики, жареное на гриле куриное мясо и все еще теплый мягкий сыр, свежие овощи делали их очень сочными.

— Балуете вы меня в своем Предлесье, — проживал Виктор бутерброд, — уже пару недель не ел нормальной человеческой еды.

— А почему ты вернулся? — Спросил я, — ну, спасся из лап Сновидца. Мог бы умотать к своей семье. Спастись. Податься в бега.

— Нет, — твердо сказал Виктор, — не мог. Я поклялся Сергею защищать вас. Поклялся, — он опустил глаза, — потому что это единственное, что я могу теперь для вас сделать. Единственное, что я могу сделать для Сергея.

— О чем ты?

Виктор сглотнул. Огурчик выпал из откушенного им бутерброда, повисшего в руке. Виктор даже не заметил этого.

— Потому что в том, что Игнат, Вика и Стас родились пустыми, виноват я.

— Продолжай, — я нахмурился.

— Антимагический ген о котором рассказывал Малиновский. Это действительно дело их рук. Они пытались тайно создавать женщин, после брака с которыми род терял бы магию. Причем этот ген магоактивный. Существует специальное заклинание для его активации. Стоило произнести его в присутствии такой девы, и она тут же становилась оружием, сама того не зная. Именно такой была двоюродная племянница Семена Малиновского Анна Евгеньевна Орловская. Ермолова в девичестве.

Я не ответил сразу, некоторое время помолчал. Потом, наконец, спросил:

— Она знала?

— Догадывалась, что ее кровь сделала вас пустыми, но не знала, что она оружие, что ее собственный дом сделал ее такой. Сделал ее девой антимагии. А я, — опустил глаза Виктор, — я сам познакомил ее с Сергеем. Сам произнес заклинание активации гена в день их свадьбы, — он снова замолчал на некоторое время.

— Зачем это понадобилось? Зачем своим же роялистам лишать Орловских магии? — спросил я ровным тоном.

— Чтобы вывести из игры, — вздохнул Виктор, — Малиновский рассказал мне тогда, что Сновидец видел во сне, что Сергей заключил многое, что знал о проекте Геката в книгу. В дневник своего деда. Почему в него? — он пожал плечами, — это первое, что попалось под руку. Сергей же, перенес свою память в книгу и спрятал ее от всех. Зачем? Я не знаю, зачем, — поджал он губы, — знаю только, что Сновидцу это не понравилось. И он решил разобраться с сергеем. Но тихо, ведь дом Орловских был не последним человеком в братстве, — Виктор осекся, вздохнул, — пока братство еще было братством, а не сектой, в которую его превратил Сновидец.

— Значит, Малиновский велел тебе познакомить Анну и Сергея?

— Да, — Виктор кивнул, — до этого мы были уже знакомы с твоей… — осекся он, — с мамой Игната.

— Биологически, — пожал я плечами, — она мать моего тела.

— Я не могу воспринимать тебя своим племянником, Павел, — холодно проговорил он.

— Как хочешь, — не менее холодно ответил я, — это не так важно для меня. Если ты не собираешься больше делать глупостей.

— Все глупости, которые мог, я уже сделал, Павел, — вздохнул он.

— Я вижу, что ты раскаиваешься.

— До сих пор раскаиваюсь. А ведь начал раскаиваться очень-очень много лет назад, после рождения Стаса. Когда рассказал обо всем Сергею. Рассказал, кто такая Анна и что я сделал.

— Анна впала в депрессию, а Сергей начал пить, — догадался я.

— Но до этого он от души набил мне морду, — кивнул Виктор, — но не смог убить. Я же брат. А отношения у нас всегда были отличными. И тогда, чтобы загладить свою вину, я поклялся защищать вас ценой собственной жизни, — он опустил глаза, — только так я могу искупить свою вину перед братом и его супругой. Сергей не хотел развода и другого нового брака. Их любовь с Анной была очень крепка. Нисмотря не на что. Возможно, он не убил меня еще и потому, что я познакомил его с любимой женщиной.

— Но ты лишился ударить Игната молнией, — напомнил я.

— Испугался, что они уничтожат мою семью, — я видел, как глаза Виктора заблестели.

Было странно видеть подобный блеск, блеск горечи, в глазах такого матерого мужика, каким казался Виктор. И все же, факт оставался фактом. Глаза Виктора блестели от слез.

— И теперь, вернувшись в Предлесье, — сказал он, — я сделал свой последний выбор. Я хочу сдержать клятву, данную Сергею. Буду защищать вас до самой смерти.

— Защита мне не нужно, Виктор, — холодно ответил я и встал, — я сам привык защищать свой дом. И сам смогу защитить Вику и Стаса. А также тех дворян, что находятся под моей защитой, и еще будут находиться в будущем.