Мамба в Сомали: Чорный переворот (СИ) - Птица Алексей - Страница 53

Из Аддис-Абебы я отправился к ожидавшим меня в полевом лагере подчинённым. Саид и Негаш встретили меня с большой радостью. Ещё бы: столько рядом движухи, а обо мне ни слуху, ни духу.

— Аль-шафи, тебя очень долго не было!

— Дела, Саид, дела! Ездил ряды лидеров повстанцев немного проредить… И оказалось это не так просто, как хотелось. Но я справился, можете меня поздравить.

Негаш вместо поздравлений лишь недоверчиво пожал здоровым плечом. Но я так красноречиво хмыкнул, что он сразу же приобрёл веру в мои слова.

— Что у вас тут происходит?

— Да ты уже и сам знаешь, Мамба.

— Конечно, знаю. Трудно не заметить такой разгром! Наши люди воевали?

— Нет, мы тебя ждали. Ты отдал приказ ни во что не вмешиваться, вот мы и не вмешивались.

— Это правильно. И хорошо, что всё так закончилось. А то пришлось бы в очередной раз брать власть. Люди не разбежались?

— Нет, нас стало только больше.

— Угу, отлично. Тогда делаем так: вы собираете всех, кого можно, в этот лагерь, а я узнаю обстановку и потом дам дальнейшие указания. Сейчас пока не время форсировать события. По крайней мере силовыми методами. Пришла пора заняться мирным строительством своего будущего. Абале, — обратился я к помощнику, — завтра я отправлюсь в столицу, а оттуда поеду навестить одного твоего знакомого. Мне нужна вся информация по Мелесу Асресу. Где его найти, как он выглядит, все пароли для связи. Короче, всё, что может мне понадобиться для личной встречи. Кстати, ты показал рисунок татуировки самым достойным нашим бойцам?

— Да, Мамба.

— Хорошо. Мне, конечно, предстоит ещё хорошенько продумать систему повышения. Но уже сейчас могу поделиться некоторыми соображениями. Каждому солдату и офицеру будет присвоен определённый статус, который любой из них при желании сможет повысить. И тем самым подняться по служебной лестнице и нашей внутренней иерархии. Я ещё не всё продумал, да и денег мало на его реализацию, но сам посыл должен быть ясен каждому.

— Да, мы готовы учиться и понимать. Про Асреса я расскажу тебе всё, что мы смогли накопать. И опишу, чтобы ты мог его узнать.

— А как дела у твоих воинов, Саид? Они хорошо себя чувствуют? Как настроение, не увеличились ли потери?

— Я потерял половину из моего племени. Но это были самые слабые воины и те, кто ослушался меня. Все они приняли смерть в бою, как это и должно быть в этой жизни. Сейчас они общаются с гуриями в Раю. Остальные афганцы и пакистанцы почти все погибли. Кто в бою, кто от болезней, а кто от непонятного упадка сил. Все они отдали свои души Аллаху!

— Аминь! — провёл я по щетине щёк руками.

— Аминь! — отозвался Саид. — Их осталось тридцать пять человек. Пять пришлось отравить: они задавали слишком много вопросов. А ты, Аль-Шафи, не любишь, когда тебе задают глупые вопросы.

— Нет, я не против вопросов, если они заданы по существу. Хотя в этой ситуации ты поступил абсолютно правильно, Саид.

— Благодарю тебя, Аль-Шафи, что ты не наказал меня.

Я кивнул, внимательно и серьёзно смотря на обоих. Оба не отвели взгляд. Это радует.

— Ну что же, я доволен вами, братья. Сейчас мы уже на полпути к успеху, и вскоре каждый из вас получит награду по достоинству. Но предупреждаю: я могу захватить власть в Эфиопии хоть сегодня, но удержать её не смогу. Поэтому пусть страной управляют другие, но исключительно с моей помощью и находясь от меня в тесной зависимости. Когда вы будете получать награды, вы должны помнить об этом. Не всё то золото, что блестит! А лишь то, что карман оттягивает, да ворота открывает. Давайте решим все вопросы, и я смогу одарить вас за ваши заслуги.

— Мы только за, Мамба!

— Мы только за, Аль-Шафи!

На следующий день, забрав с собой двести человек охраны, вооружённых всем, чем можно, я отправился в столицу. Естественно, что первым делом заявился к Фараху. Дом его пострадал наряду с многими другими, поэтому сам он вместе с женой и ребёнком прятался в подвале лаборатории. И опять Мамба — молодец! Снова спас своего лучшего друга! Иначе сидел бы он там до китайской пасхи.

Конечно же, я сознавал, что основные перипетии свалились на столицу, да и на всю страну не без моей помощи. Это чувство стороннего человека и наёмника, который либо достигает своей цели ради власти, либо достигает цели работодателя, ради его денег. Жестоко? Да! Хотел ли я быть жестоким? Разумеется, нет! Но, как я знал по собственному опыту, тот кто в бою жалеет себя и людей, сражение, как правило, проигрывает. Простая формула борьбы, ничего личного. Никаких оправданий ни себя, ни целей. Да, я хотел возрождения Эфиопии и её процветания, но по-другому здесь всё равно никак не получалось бы.

Отвлёкшись от этих философских мыслей, я посмотрел на подслеповато щурившегося на внезапный яркий свет Фараха.

— Жив⁈

— Живой.

— Это хорошо. А солдаты мои где?

— Тут мы, — откликнулись парни, тоже выползая из подвала.

— Прекрасно. Возвращайтесь в дом и приведите всё в порядок. Больше беспорядков в столице быть не должно. Давайте, давайте, побыстрее, — и, подстегнув всех, я отправился по своим делам.

К генералу Бульто я не пошёл. Пусть свыкнется с мыслью, что он победитель! Пусть даже возгордится на время, пусть переживёт ряд ярких эмоций… А вот когда он дозреет, станет окончательно ясно, что это за фрукт. А поняв, либо выкинуть его, как гнилой, либо водрузить во главе стола. В крайнем случае пустить на компот. Шучу…

В городе меня никто не трогал. Увидев шевроны общества ветеранов, которое пользовалось в Аддис-Абебе заслуженным уважением, нас чуть ли не обходили стороной. Да и не до нас им было. С двух сторон города, там, где прошло основное наступление французов, Аддис-Абеба превратился в руины. Многие остались без жилья и теперь скитались по столице как неприкаянные, не зная где им пристроиться.

Да, предстоят очень сложные времена. Нужно наладить управление, всё организовать. А пока пора в путь-дорогу, искать этого самого Мелеса-Велеса.

Путь мой лежал в город Гондэр. Находился он ближе, чем Асмэра, и лидер какой-то очередной марксисткой (ну, в понимании негров она придерживалась именно марксистских взглядов) партии с трудно запоминающимся названием прятался где-то в его окрестностях.

Дороги сейчас стали неспокойными: из столицы потянулись вереницы оставшихся без жилья беженцев. Кто знает, что им в голову взбредёт? Но отряд численностью более сотни человек прекрасно справлялся с защитой самого себя. Передвигались мы на грузовиках, трясясь по разбитым дорогам, с темнеющими на обочинах остовами сгоревших или брошенных автомобилей.

В результате боевых действий много техники погибло, а поставки из СССР резко сократились. Какое-то время по инерции они продолжат поступать в Эфиопию, пока ручеёк не иссякнет, и снабжение не закончится окончательно. Ведь на дворе уже начало 1989 знакового года. Завозился я тут со всеми этими педера… переворотами. Насколько я понял, в Союзе уже начался парад суверенитетов или должен вот-вот начаться.

Все национальные республики вдруг разом осознали, что они находятся под гнётом русских. Вот только для последних это оказалось весьма неожиданным известием. Всю жизнь содержали братские республики, помогая хлебом одним и снабжая электричеством других, и тут «На́ тебе!». Эксплуататоры, мля, оккупанты… Но разве, когда люди хотят свободы ради свободы, они способны воспринимать здравые аргументы?

Вот поэтому я и не собирался здесь никого уговаривать. Да и вообще, настраиваясь на переговоры с местными политическими лидерами, я не собирался отдавать им всю полноту власти. Обойдутся…

Пусть, конечно, себе думают, что станут главными, пусть. На самом деле все они окажутся под жёстким контролем. Не напрямую, но всё же. Тут ещё предстояло продумать нужную схему. Но кто хочет и может, тот справится с любой задачей. Пусть не сразу и ценой горьких ошибок, но справится. В жизни важно чётко понимать свою цель, а также мотивы и пути достижения этой цели.