Инженер и Княгиня (СИ) - Патман Анатолий - Страница 42

— Надо же, Вы ещё очень молоды, товарищ Репнин, а столько хорошей музыки сочинили. Похвально, ничего не скажешь. И даже про Малую землю. Хотя, некоторые товарищи тут говорят, что Вы так просто хотели прикрыться. А то у Вас слишком много и непонятной советским людям музыки. Явно хотите на Западе прославиться, товарищ Репнин? Ещё и по ресторанам шастаете.

Эти слова из уст самого главного человека в Советском Союзе уже можно было считать приговором. Понятно, что настроили. Хотя, надо же, без своего желания я становлюсь антисоветчиком. Точнее, из меня делают. Но не на того напали! Потом, сам Брежнев только что наградил меня парой орденов Красной Звезды, так и вручил награду отца, и даже крепко, как он любил, поцеловал взасос! Вот, и за китайскую границу, и за Венгрию получил! Так что, против меня он был не так уж сильно настроен, раз наградили, понятно, что не без его согласия, но явно решил исполнить просьбу «товарищей». Хотя, кто я для самого Генерального Секретаря КПСС⁈ Тем более, у него и других важных должностей полно. Первый человек в стране! Я же лишь простой инженер, пусть как бы и знаменитость. Но, получается, теперь и имя Вячеслава Репнина останется в истории, пусть и лишь для любителей музыки. Тоже ведь немало!

— Да, товарищ Брежнев! Чтобы и там знали, что в нашем Союзе есть те, кто может не только ракеты в космос запускать, но и те, кто может написать хорошую музыку. Вот и стараюсь по мере сил. — Хотел сказать и про паршивую систему ресторанов, но решил, что это уже слишком! — А что написал «Малую землю», так, извините, не из-за того, что хотел прикрыться. У меня отец, товарищ Брежнев, тоже, как и Вы, там воевал. Помню его рассказы. На сам плацдарм, как Вы, товарищ Брежнев, он не высаживался, но артиллерийским огнём поддерживал. Мой отец тогда командовал крупнокалиберной дальнобойной пушкой. Вот, посмотрите, пожалуйста!

И я достал пожелтевшую фотокарточку военных времён. На ней можно было видеть большую группу командиров Красной Армии, в том числе и младших. По наличию гор и близкого берега моря, так и буйной растительности можно было понять, что фотография, скорее, сделана где-то на кавказском побережье. Хотя, сам дорогой Леонид Ильич её не взял, а шустро подсуетился его помощник. Как раз он аккуратно поднёс карточку к лицу Генерального секретаря.

— Так, товарищ Репнин, тут я вижу себя. Удивительно! Это явно где-то под Новороссийском! Значит, и Ваш отец здесь имеется?

— Да, товарищ Брежнев. Слева от Вас через одного командира, лейтенант Василий Репнин. Извините, но он часто вспоминал Вас с теплом. Потом его перевели в танкисты. Войну закончил капитаном, командиром танковой роты ИС-2. Дошёл до Вены.

После моих слов наш вождь не выдержал и сам схватился за фотографию. Чуть позже его взгляд сильно потеплел.

Так я его нисколько не обманывал. Согласно памяти Вячеслава, так и было. Его отец в семнадцать лет, после школы, был направлен на учёбу в артиллерийское училище, а затем в сорок третьем году он попал и на Северо-Кавказский фронт. Военная судьба. Вот там и была сделана групповая фотография с самим дорогим Леонидом Ильичём. Правда, тогда шли ожесточённые бои и в самом Кириши, и он был весь разрушен. Хотя, многие родные Вячеслава успели эвакуироваться. И рассказы отца сыну были, в том числе и об одном полковнике, конечно, уже тогда, когда он возвысился.

— Вижу, товарищ Репнин. Вы сильно похожи на своего отца. Да, похоже, что некоторые товарищи всё-таки неправильно выразились насчёт Вас. И отец у Вас настоящий герой, так Вы и сами достойно проявили себя. Хотя, всё-таки поменьше увлекайтесь Западом и ресторанами. Мне уже доложили, что Вы ещё и неплохой инженер, и какой-то «Магический кубик» придумали, так и разработали свою модель стиральной машины.

— Да, товарищ Брежнев. Хоть основную часть рабочего времени мне приходится уделять военной технике, но хочется внести и свой вклад в улучшение жизни советских людей.

— Что же, похвально, товарищ Репнин. О Вашей стиральной машине рассказали много хорошего. Мы думаем, что её обязательно надо запустить в производство. Пока на Вашем Кировском заводе, а потом и на других предприятиях. Так что, старайтесь. Успеха Вам, товарищ Репнин, и счастья Вашей семье!

— Спасибо, товарищ Брежнев! Постараюсь оправдать Ваше высокое доверие! И машина будет, и музыка!

Ну, всё, приговор не состоялся! Теперь вряд ли кто ко мне придерётся! Можно сказать, я полностью оправдался. А что, у меня отец вместе с самим дорогим Ильичём воевал! Он поддерживал артиллерийский огнём легендарную Малую Землю! Я, получается, как бы не выслуживался перед вождём, а написал песню в память о своём отце! Пусть кто попробует доказать иное!

Глава 21

Глава 21.

Малая Родина…

Больше ко мне особых внимания и почестей не было. Да и не хотелось. Лучше подальше от царских милостей и гнева. Тем более, я в чём-то признании уже не нуждался. Главное, во мне появилось глубокое моральное удовлетворение. Не знаю, что там подвигло лиц наверху, но отцу Вячеслава заслуженно присвоили зажатое когда-то звание Героя Советского Союза! И, на самом деле, геройский был мужик! И сам парень тоже! Теперь на моей груди красовались и два ордена Красной звезды. Тоже боевые награды! Лично сам четырёх шпионов взял! Ведь не растерялся и за Союз отомстил!

Но вот к жестокостям и правилам жизни, особенно в общении с женщинами, Вячеслав всё же оказался неприспособленным. Хотя, и Николай тоже. Если честно, и сам тоже. Всё-таки я в основном как бы Николай, но во мне много и от Вячеслава. И его тело влияет, так и мысли тоже. Тоже не способен защититься от женских коварств, так и подлостей в отношении них не приемлю. У меня одна надежда, что Инга как-нибудь достойно оценит своего мужа. Если и не полюбит, то не будет меня предавать! Бросить её и своих детей — а в этом, раз их схожесть со мной начала проявляться всё сильнее, сомневаться не приходилось, я просто не мог. И мысли насчёт гулянок на стороне приходилось отбрасывать. Воспитание, к сожалению, советское. Пусть даже многие женщины и девушки теперь нежно поглядывали и в мою сторону. Понятно, что в основном такие же стервы, хоть и не хотелось так думать, как Инга и её подруги. Скорее, и опаснее? Ну, их, лесом! После сегодняшнего награждения придётся сильно думать о своём моральном облике. Что можно другим, мне сразу же будут тыкать в глаза. Придётся точно терпеть, пока Инга не уйдёт сама!

Чуть позже ко мне подошёл один из помощников вождя и попросил на время предоставить для копирования фотографию, так и записать рассказы отца, что мне помнилось. Ещё он выпросил, где я остановился. Хотя, только для приличия. Получив ответ, что в гостинице «Москва», он отстал от меня. Как будто об этом не знал.

Концерт, да, был важный. Там присутствовало, чуть ли, не всё руководство Советского Союза. Вроде, прибыл и сам дорогой Ильич, и даже вместе с американским Государственным секретарём Генри Киссинджером. Ну, слышал я про этого еврея. Враг ещё тот, и очень опасный. Оказалось, наверху шли какие-то важные переговоры. А ещё на концерте присутствовала и куча всяких важных чиновников, конечно, вместе с жёнами.

Меня выпустили почти в самом начале. Я вышел на сцену в простом пиджаке, но на груди у меня красовались уже два ордена Красной Звезды и медаль «За отвагу». Наверное, ведущие ожидали, что я просто пролечу как один из не самых важных исполнителей? Ведь никогда на большой сцене не выступал. Записи — это всё же немного другое. Но меня сразу же после «Моей гитары» вызвали на «бис». Раз просят, то я, как меня и предупредили, спел «Если б не было тебя», правда, на русском языке. И снова на «бис»! Но тут я вернулся к концертной программе и спел «Давай за». На удивление, хлопали сильно. Взялся за «Эммануэль», уже на французском языке. Так и указание было, чтобы уважил публику. Наверное, сам Джо Дассен лопнул бы от зависти, как я выступил? И аплодисменты загремели снова! Но концерт всё-таки посвящён Дню победы. Нет, иностранными песнями, даже хорошими, злоупотреблять не стоит. И тогда я просто под гитару спел «Берёзы». Уж о Родине и родных берёзках всегда можно.