Война и Мир (СИ) - "СкальдЪ" - Страница 25

Через час после завтрака прибыл парламентер, который сообщил, что Алуф-паша признает поражение и складывает оружие. К обеду шестьсот оставшихся в живых рядовых турок и двадцать офицеров покинули город. Многие из них оказались ранены, часть хромала или шла с помощью сослуживцев, и добрая половина имела ожоги тот или иной степени тяжести. Андрей стал свидетелем того, как они сдавали оружие и как их конвоировали, отводя в сторону.

Алуф-паша самолично вручил Соколову свою саблю, а его офицеры передали Седову знамя их отряда. Плевна сдалась.

Глава 10

Глава 10

Взятия Плевны не стало особо значимым событием в отличие от известной мне истории из прошлой жизни. Сейчас данный город выступал всего лишь одним из населенных пунктов. Вот если бы сюда подошла и успела закрепиться турецкая армия, то это бы стало проблемой. Но история пошла по иному курсу.

Впрочем, война заканчиваться не торопилась, а армия продолжала выполнять свои непосредственные задачи. И с меня никто обязанностей не снимал. Первым делом я отправил рапорт цесаревичу с описанием взятия Плевны и действий Особой бригады, затем в присутствии Седова и Зазерского лично проинструктировал командиров четырех разведывательных команд: Юлианова из второго эскадрона гусар Смерти, Рута из четвертого и Афанасьева с Поповым, представляющих донцов.

— Господа, разведка сообщает, что из Видина выступил корпус Осман-паши. Согласно полученным данным, его численность составляет порядка семнадцати тысяч человек при более чем пятидесяти орудиях. Движутся они на Плевну. При таком соотношении сил наша Особая бригада не сможет удержать город, но у нас есть шанс задержать Осман-пашу на реке Вид*. Задача ваших разведкоманд следующая — выдвинуться на запад, перейти Вид по мосту и провести рекогносцировку вплоть до реки Искыр, это порядка тридцати пяти верст. Там вы дождетесь турок и будете следить за их передвижением. Определитесь, кто и за какой участок местности отвечает.

Офицеры взяли людей и необходимое количество лошадей, после чего сразу же покинули город. Адъютант Фальк пригласил Ломова, Гаховича и войскового старшину Керканова. Вшестером, включая Седова и Зазерского, мы некоторое время обдумывали следующие шаги Особой бригады. Наиболее же ответственное решение касалось старого каменного моста на Виде. Он имел стратегическое значение и являлся частью шоссе, связывающего такие города, как София, Ботевград, Яблоница, Плевна, Бела и Рущук.

— Предлагаю его взорвать, иначе неприятеля мы не остановим, — озвучил я свои соображения.

— Согласен, — тут же откликнулся Седов. Зазерский энергично кивнул, и к ним присоединился князь Керканов.

— Жалко мост, — осторожно заметил Гахович.

— Историческое сооружение, как никак, — поддержал его Ломов.

— Собственных людей мне жалко еще больше, Кирилл Аристархович, — ответил я, обращаясь к Ломову. — Так что иного выбора у нас нет. Распорядитесь позвать одного из ваших офицеров, да потолковее, ему придется взрывать мост.

Ломов вызвал капитана Сидорова, которому и поручили столь ответственное дело. Выслушав все, что от него требуется, он отдал честь и отправился готовиться. У артиллеристов имелись необходимые запасы снарядов и пороха, так что им и карты в руки, а для себя я сделал пометку снабдить Особую бригаду динамитом, который Альфред Нобель уже десять лет как успел изобрести и запатентовать.

Совещание продолжилось в спокойном деловом ключе. Был принят ряд решений и выработана общая стратегия. Через час первые сотни Донского полка выдвинулись к Виду, до которого было чуть больше пяти верст. Именно там мы и решили держать оборону.

Ночью к Плевне подошло болгарское ополчение в количестве двухсот человек и еще полторы сотни набралось из числа жителей города. Болгар было мало, вооружение и выправка их так же оставляли желать лучшего, но все мы знали, что так и будет, приходилось довольствоваться тем, что есть. Возглавлял их пятидесятилетний усатый и коренастый Боян Златков. Мужиком он был серьезным, основательным и турок ненавидел люто. Если бы все болгары отличались подобным патриотизмом, то они бы уже давно освободили свою Болгарию. Я подарил Бояну бинокль, револьвер и карабин Бердана с сотней патронов, приказав ополчению отправляться к реке.

Сам я выбрался из Плевны утром 6 июля, добрался до Вида через час и остановился на возвышенности, осматривая округу. Дорога прорезала холмы и устремлялась через мост дальше на запад. Капитан Сидоров с задачей справился и сейчас от моста остались одни опоры, да небольшой пролет с нашей стороны. От деревянных частей все еще поднимался дымок, пахло гарью, а трава в радиусе добрых трех сотен шагов была закидана кусками камней и кирпичами.

— Славная работа, капитан, — отметил я Сидорова, который едва меня увидел, подскакал и доложил о выполненном приказе. Похоже, мост действительно был красивым и мог считаться архитектурным памятником. Вот только на войне здравый смысл зачастую перевешивает соображения о ценности различных культурных ценностей. — Как все прошло?

— Неплохо, ваше превосходительство, правда, одного из моих артиллеристов контузило по дурости, да местные такой визг подняли, когда узнали, что мы задумали, что, наверное, вы и в Плевне слышали, — пошутил капитан. — Пришлось их силой от моста оттаскивать.

— Ничего, поорут и перестанут. А вашему артиллеристу желаю быстрее поправиться, — ответил я, продолжая осмотр позиции. — Благодарю за службу, я запомню.

— Рад стараться, — капитан даже покраснел от удовольствия.

Противоположный берег выглядел низким и ровным, как стол, с редкими деревьями и кустарником. Ниже по течению, саженей за сто от остатков моста, к реке вела вытоптанная коровами и пастухами тропа. Там Вид разливался широко, саженей на двадцать, а вода не поднималась выше пояса. То, что через реку имелся брод, сюрпризом для меня не стало. Он был отмечен на военных картах с пометкой, что весной и осенью пройти здесь затруднительно.

Средняя ширина Вида колебалась в районе восьми саженей*, а глубина местами была весьма приличной. Летом пехота могла переплыть его в любом месте, но для нормальной переправы обоза, пушек и всего прочего теперь существовал лишь брод, через который и вела пастушья тропа. На реке находились еще два моста, в верховьях и в низовьях, но до ближайшего из них было не меньше тридцати пяти верст, так что в расчет их никто не принимал.

— Неутешительные вести, Мишель, — ко мне подскакал Некрасов. — Разъезды сообщают, что турки после полудня будут здесь.

— Проклятье! — я выругался. Как же все скомкано, времени совсем нет, да и людей у нас совсем мало. — Ладно, господа, за работу. Все мы знаем, что нам делать!

Подстегнув Юлу, я заставил ее спуститься и перейти вброд реку, мне хотелось более тщательно осмотреть противоположный берег. Тем временем Особая бригада начала развертывание. Температура медленно поднималась, день обещал быть жарким во всех возможных отношениях, но подобное никого не останавливало, наоборот, подстегивало.

Седов, Зазерский, Ломов и Гахович времени зря терять не стали. Кавалеристы, как могли, вырыли ложементы*, используя предусмотрительно захваченные в Плевне лопаты и кирки. Шанцевого инструмента катастрофически не хватало, да и создание оборонительных сооружений не наш профиль, так что получилось коряво. Но что есть, то есть. Оборону мы решили держать комплексную. Части кавалерии поручалось патрулировать реку, другая часть на время позабудет про лошадей и сражаться будет в пешем порядке, так что приходилось окапываться, как умеем. Хорошо хоть, с нами находись болгары. Под руководством Бояна Златкова они принялись укреплять берег, благо с собой союзники захватили и лопаты, и кирки.

Ломов свои пушки расположил справа от дороги в версте от брода, а Гахович встал слева, ближе к остаткам моста. Ракетные команды замечательно показали себя в Плевне, и я надеялся, что и здесь они не ударят в грязь лицом.