Ванька 2 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 8

Ещё Федор рубаху снимет, покажет, что бой будет на смерть, даже не увечный…

Артель во многом на атамане держится. Может он быть и не самым лучшим бойцом, главное — уметь выводить своих из всех затруднительных положений. Может и теперь так у Федора получится?

Сейчас Федор нож в землю воткнёт и покажет, что на тростках биться он с атаманом высоковских желает. Тот не откажется. У него позиция-то сразу сильнее. Тот, кого вызывают, может любые удары наносить, а кто вызывает — только своей тросткой защищаться, а атаковать одними ногами.

На это и расчёт. Дедушка Федора учил крепко. Ногами убивать. Кстати, об этом мало кто знал, а кто узнавал — рассказать уже не мог.

Тишина стояла над артелями. Иногда только у кого-то под ногой снежок скрипнет.

Федор вышел, атаману высоковских кивнул, нож в землю воткнул.

Высоковский атаман рот скривил, навстречу Федору шагнул. Тростку он для боя с переводом держал. Тут, кто как любит. Кто подорожную технику использует, когда тростка сжимается обратным захватом за верхний конец, как её держат путники, кто хвастание предпочитает — тут уже прямым хватом тростка берется за один конец, а вторым по противнику бьют… Высоковский атаман тростку за середину держал.

Ну-ну…

Федор на месте стоял.

Высоковский атаман к нему неспешно приближался…

Эпичного боя никто не ждал. Всё должно быстро закончиться…

Тут ведь, не греки какие-то под стенами Трои будут биться. Это ещё Иваном Барковым было замечено.

С своей, Гомерка, балалайкой

И ты, Вергилишка, с дудой,

С троянской вздорной греков шайкой

Дрались, что куры пред стеной.

Забейтесь в щель и не ворчите,

И свой престаньте бредить бред,

Сюда вы лучше поглядите!

Иль здесь голов удалых нет?

Бузник Гекторку, если в драку,

Прибьёт как стерву и собаку.

Классика и светоча отечественной литературы из стоящих сейчас друг против друга никто не читал. Так, из практики о скоротечности предстоящего боя знали.

Высоковский атаман ещё шаг сделал. Тут Федор как капелька расплавленного свинца чуть-чуть плавно ближе к противнику перетёк, мелькнула нога, сломанные рёбра высоковского проткнули его сердце.

Глава 15

Глава 15 Бой

Высоковский атаман как со всего маху на каменную стену налетел.

Не вскрикнул.

Даже, понял ли, что случилось?

На спину рухнул.

Его тростка сиротинушкой из мёртвой руки выпала и покатилась, покатилась, покатилась…

Артельщики, что с той, что с другой стороны, оторопели.

Что, всё?

Уже?

Тишина над пятачком почти зазвенела…

Всё.

Всё?

Всё… Хрен там…

Бугай своих расталкивая к Федору стал пробираться. Не самый первый расписной он у высоковских, но боец не из последних.

В каждой руке по ножу.

Шапки нет.

Глаза дикие.

Губа до крови закушена…

С него началось. Он Егора-гармониста жизни лишил. Жену зарезал…

Бледен расписной как покойник.

Вот уже три шага ему до Федора…

Два…

Тростка атамана чуть ниже кадыка шею Бугая пробила. Точнехонько впилась, куда была направлена.

Бля…

Поединком дело не обошлось. За Бугаем другие высоковские бросились.

Кум Никола сердцем чуял — быть сегодня большой крови. Тогда уж, пусть чужая она будет, не наша. Поэтому, у подшалимков топоры принял, в руки Агапиту их вложил. С уважением двоих расписных за руки тронул — чуть в стороны попросил разойтись. Братика любимого, что Бог болезнью наказал, в первый ряд поставил.

Зря на Агапита наговаривают… Не злой дух в него вошёл, божье это наказание…

Агапит пока смирёный был. Всю дорогу до пятачка ни слова не проронил. Не улыбнулся. Одно, как топоры взял, словно взвесил их, поудобнее для себя перехватился. Не как брат ему их сунул…

Ещё Бугай согнувшись хрипел и за горло держался, не упал пока, а сбаламученные им высоковские первые шаги в сторону артели Федора делали, кум Никола заветное слово на ухо Агапиту шепнул.

Тот до этого момента стоял, чуть-чуть как гибкий ивовый прутик на ветру покачивался, как будто перед носками своих сапог что-то разглядывал, а тут глаза на бегущих к артели Федора поднял. Не приведи кому сейчас в них своим взглядом упереться…

С места, пока с опущенными вниз топорами, немного сгорбившись, Агапит всё ускоряясь на высоковских побежал. Вот уже одного, второго со своего пути отточенной сталью походя смахнул…

Те, кто из артельных в рядке ближе к Агапиту стояли, шаг, другой сделали и встали. Под топоры Агапита никому не хотелось попадать…

Высоковские тоже бойца из артели Федора узнали…

— Агапит!

Кто-то высоковский это даже успел крикнуть, до того как кровью из сонной артерии брызнул.

— Агапит! Агапит!

Это уже из артели Федора забазланили.

Агапит той и другой рукой щедро смерть сеял, куму Николе и Федору грехов смертных добавлял…

Атаман — он за всё в ответе. И, за всех своих…

Высоковские, крепки были, но не устояли. Дрогнули и врассыпную бросились…

Жизнь, она одна. Сегодня каждому из них выжить надо, а завтра… Ну, завтра, оно — завтра и будет.

Кум Никола и трое его ближних расписных за Агапитом стлались. Брату Никола опять же слово шепнуть должен. Второе заветное. Угомонное.

Лишней крови артели не надо.

Кресты на шее не для виду.

Вот кум Никола хитро извернулся, ближе других к братику присунулся. Шепнул что надо.

Агапит враз столбом встал. Руки с топорами как плети упали.

— Давай, давай их сюда, дитетко…

Кум Никола ловко орудия смерти у Агапита вытащил, подбежавшему подшалимку их сунул.

— Всё, всё, Агапитушка… Пошли домой…

Глава 16

Глава 16 Народная медицина

Павел Павлович, земский фельдшер, не первый год тут на службе. Почёт и уважение себе уже давно заработал.

Заболел кто — к нему бегут. Что днём, а когда и ночью с постели поднимут…

Не со всеми болезнями, правда.

Если посчитают, что захворали из-за порчи, сглаза, урочения, или колдун какой болезнь напустил, обходят стороной его фельдшерский пункт… К знахарям обращаются. Колдовские болезни, не то что фельдшер, врач не в силах вылечить. Так тут народ думает.

А, вот на покосе кто руку распластнёт — тут уже к Павлу Павловичу. Зашейте, мол, а то скоро вся кровушка вытечет…

Не всему, что сейчас Павел Павлович знает и умеет, он в фельдшерской школе в Вятке научился. Многому и здесь. У бузников. Они не только головы проламывать друг-другу умеют, но и себе, и своим из артели могут помощь оказать. Дома у всякого бузника запас нужных травок имеется. Бабы их так перевязывать наловчились, что не у каждого ротного фельдшера получается.

Не хуже сейчас и Павел Павлович иного травника.

— Так, Ваня, научная медицина у нас с тобой готова, теперь за иную примемся…

Местный фельдшер мне подмигнул. Занятный старичок. Сейчас я у него в помощниках.

— Вон тот шкафчик открой…

Я открыл. Ух… Как в чистом поле каком оказался, приятно как пахнуло…

— Тут, Ваня, у меня травки разные. Летом бы свежих приготовили, а сейчас и высушенные в дело пойдут…

Во как. Ну, посмотрим, что там у него. Когда ещё придётся…

— Вон тот, красненький, мешочек мне подай…

Я подал. Трудно, что ли.

— Тут у меня ромашка сушеная. Сейчас мы с тобой отвар из неё приготовим и мужикам будем раны промывать. Первое дело, помогает хорошо. Что при свежей ране, что при старой, которая уже гноится. Сразу-то шить рану нельзя, промыть её предварительно требуется…

Я согласно головой покивал. На семинаре по общей хирургии Соломон Соломонович, дедов друг, нам то же самое рассказывал. Только не про ромашку. Нам тогда повезло. Наш преподаватель заболел и целому профессору проводить занятие пришлось.

— Ромашки много у меня, жалеть не будем… Я ею не только раны промываю, но и кожные болезни лечу…