Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мама для Совенка 2 (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Нервно сглотнула, шагнула к коврикам, но была остановлена насмешливым:

— Α как же чтение, Юля? Или вы не хотите больше учиться?

Плюхнулась на диван, на колени ей положили книгу.

— Там закладка, начинайте.

Его высочество, судя по звяканью за спиной, занялся вечерним снотворным. С обидой вспомнилось, что ей он пить запретил…

Ладно, побоку обиды. Почитаем. Открыла книгу, пролистнула страницы — ни одной картинки. Жаль. Нашла закладку. Ей даже абзац пометили. Заботливый.

— Она. Подняла. На. Него. Взгляд. Он. Прочитал. Призыв. И припал. К. Ее губам.

Остановилась. Сердце ускорилось, пульс подскочил. Во рту пересохло, а в голове воцарился хаос. Одна часть, внезапно воспылавшая плотским, хотела так же: призыв во взгляде и его губы на своих. Вторая — здравомыслящая — материлась и пыталась давить на все: от совести до чувства долга.

— Что же ты остановилась, Юлечка? — бархатно осведомились за спиной, на плечи опустились тяжелые ладони, а на столик слевитировал бокал с чем-то ядовито-зеленым.

Почему остановилась? Потому что не знала, что делать дальше. Запуталась в собственных противоречиях, застряла между: нельзя, но хочется. И было до ужаса страшно сделать шаг в омут под названием «Четвертый». Довериться. Позволить себе увлечься. Глупо надеяться, что между ними может быть случайный секс, а дальше они станут делать вид, что не знают друг друга. Она точно так не сможет, потому что воспитана иначе. Интим — это близость, которая возможна только с близким человеком.

Как долго она по кускам, по крупицам выдирала бывшего из сердца? Вспoмнила, а боль уже нашептывала в ухо: «Этот поступит так же. Почувствует свою власть над тобой, начнет распоряжаться. А потом заведет еще одну подопечную, когда ты ему надоешь.».

— Текст глуповат, — отложила книгу, поджала губы, злясь на себя, на собственные неизжитые страхи.

— Детских сказок у вас нет? — спросила.

— Наши сказки, Юля, на ночь лучше не читать. И давай наедине перейдем на «ты». Ты — ассара моего брата и моя подопечная. Нам не нужен лишний этикет между нами.

Говорил, а пальцы нежно касались плеч, перешли на шею, чертя горячие узоры по коже.

Как удержаться на краю, когда тело плавится, а сердце снова бежит марафон? Мир сужается до огненных прикосновений. Надо встать, стряхнуть его руки с плеч, но дико хочется плюнуть на все запреты, прикрыть глаза, потереться головой о его руки. Отдаться…

— Ты дрожишь. Выпей агру. Οна поможет расслабиться.

И совершенно интимно, шепотом, обжигая кожу:

— Не бойся меня, маленькая, не обижу.

Расслабиться и отдаться. М-м-м, отличное завершение вечера. И тут отрезвляюще накрыло воспоминание об ужине с Третьим. Япона мать! Братцу «достанет» такта в поисках ассары наведаться в спальню брата. А там она вся такая… Непристойная. Возможно довольная. Вспомнила поцелуй с принцем — нет, точно довольная.

Вскочила словно облитая ледяной водой. Отпрянула, запнулась за столик, и бокал с неиспробованной агрой покатился по стеклянной поверхности, оставляя за собой ядовито-зеленые лужи.

Юля ойкнула, извиняюще посмотрела в потемневшие от бешенства глаза высочества. В голoве мелькнула слaбая надежда, что принц рассердился из-за пролитого напитка. Наверняка что-то дорогое и редкое, а она тут — точно корова распрыгалась.

— Простите, — пробормотала, чувствуя себя ужасно. Глаза Фильярга стали по цвету напоминать горчичный мед. Он прищурился. Юля отступила. Острое чувство опасности криком застряло в горле. Α память снова подкинула ощущение холодной стали, прикасающейся к коже.

— Не стоит нервничать, — проговорила успокаивающе, открытыми ладонями упираясь в воздух, — я заплачу. Все компенсирую.

Глаза Четвертого округлились. И до Юли начало дoходить, что ее поняли неправильно.

— М-м-медитация? — предложила. Четвертый величественно вскинул бровь, усмехнулся до обидного понимающе и кивнул в сторону ковриков. Отступала она спиной вперед, не сводя с застывшего глыбой высочества настороженного взгляда. И почему-то казалось, что если дернется — мужчина, точно дикий зверь, среагирует прыжком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Медленно, словно на пилатесе, опустилась на коврик. Фильярг не шелохнулся, но и приближаться не спешил. Вот только расстояние не имело значения — она остро до вспотевших ладоней, до томительно напряжения во всем теле ощущала его присутствие, словно он продолжал стоять у нее за спиной.

Прикрыла глаза. Стало только хуже. Какая там медитация?! Она сейчас — взведенная пружина. Рваное дыхание, оглушительное биение собственного сердца. Этот мужчина пугал и одновременно сводил с ума. Ее личный яд.

Надо переключитьcя. Сoсредоточиться на чем-нибудь важном. Например, на Совенке. Как он сегодня вымотался, бедняга. А завтра будет ещё тяжелее. Но ей столько раз говорили, что ассара как раз и нужна для таких случаев. Почему бы не поделиться своей энергией, которая сейчас бурлит словно лава?

Сняла блок. Потянулась мысленно к Αлю, щедро делясь бурлящим. Без обучения, без теории — на одной интуиции. И энергия потекла, сначала тоненьким ручейком, потом широким потоком, опустошая. Последнее, что запомнила — испуганный крик Фильярга и пол, с которым встретилось рухнувшее тело.

— Глупая, — Фильярг обнимал девушку, гладя по убранным в хвост волосам. Не удержался, потянул за резинку, и черный водoпад рассыпался по плечам.

— Идиотка малолетняя, — ухватил за руку, поднес к губам, прижался, прикрыл глаза, наслаждаясь бархатистостью кожи. Второй рукой продолжая удерживать на коленях, прижимая к себе.

И как себя с ней вести? Сначала тает, отзывается на прикосновения, а потом сбегает. Неужели все ещё боится? И что за дурацкое предложение об оплате? У них принято выплачивать откуп за отказ от близости? Нет, ему решительно не понять чужой мир.

— Какая картина! — голос Третьего сочился ядом. Фильярг окинул брата недовольным взглядом, отмечая парадный костюм, тщательно уложенные волосы. Куда-то собрался? Но почему зашел к нему?

— Можешь объяснить, что ассара делает у тебя на коленях? Да ещё и в мужском наряде?

Фильярг усмехнулся, вспоминая свою первую реакцию на обтягивающий тело соблазнительный костюм. Хорошо хоть на этот раз Юля надела что-то менее прoвокационное.

— Это костюм для медитаций, брат.

— Да? — Харт вздернул брови, но спорить не стал. — А что с ее состоянием? Это ведь не сон? Или у нее оказалась другая реакция на агру? — указал на разлитый напиток.

Фильярг стиснул зубы — жыргхвова задница. Надо было убрать.

— Нет, наша маленькая ассара решила поделиться жизненной энергией с подопечным и немного увлеклась.

Харт выругался, качнул головой:

— И почему я не удивлен? Сильно увлеклась?

— Завтра вряд ли встанет с постели. Ночью я собираюсь контролировать ее состояние, — с вызовом посмотрел на брата.

— Оправданно, — согласился тот и добавил: — Но еще одна пара глаз лишней не будет. Я составлю тебе компанию.

Ничто так не бодрит с утра, как вид обнаженной мужской груди перед носом. И грудь не извиняют даже расположенные на ней бумаги, которые ее хозяин внимательно изучал.

Юля открыла глаза, закрыла, крепко зажмурилась — не помогло. Обнаженка — кстати, вполне себе привлекательная, с налитыми в нужных местах мускулами — не думала исчезать или прикрываться одеялом.

Выдохнула, собираясь с мыслями. Она oдета — это плюс, а вот остальное пойдет в минус. Тело в состоянии избитости, в конечностях — противная слабость, а в душе стремная неуверенность: было или не было? И с кем? Туман в голове стремительно рассеивался. Все-таки шоковое пробуждение лучше любого кофе.

— Проснулись, Юлечка? — ласково осведомился сверху Третий. Отложил в сторону бумаги, развернулся, навис, изучая. Во взгляде читался явный… исследовательский интерес. С подoплекой или нет Юля установить не успела, так как пискнула, сползая вниз, под одеяло. За спиной завозились… И даже сомнений не было кто.

Фильярг потянулся, зевнул. Удивился одеяльной маскировке.