Тайна ворона - Абэ Тисато - Страница 18

Тут он понял, что не имел права на эти слова, ведь до сих пор он обращался с Сихо как с пленницей. Но девушка искренне обрадовалась.

– Как хорошо! Тогда сразу же и попрошу: мне нужны принадлежности для готовки и какое-то место, где можно разжигать огонь. Это не очень сложно устроить?

Надзукихико оторопел от неожиданности.

– Если Ямагами позволит, то ничего сложного… Ты что, хочешь готовить еду на священной земле?

– Да. Не знаю, как вы с Ямагами, но человеку недолго и умереть, если три раза в день есть одни онигири.

– Ох, госпожа Сихо!..

Вот тут он совсем не подумал.

– Простите. Сразу же велю все подготовить, – извинился Надзукихико.

Девушка обрадовалась.

– Вот спасибо! Малыш, конечно, умеет обходиться без еды, но это не значит, что он не может ничего есть. Вот я и придумала: мы вместе будем готовить и вместе садиться за стол. Что скажешь?

Когда Надзукихико понял, что под «вместе» она имеет в виду «вместе с Ямагами», у него перехватило дыхание.

– Не очень сложно будет принести мне разных продуктов и принадлежностей?

Сихо беспокоилась совсем о другом, и он проглотил уже готовые сорваться с губ слова. Он ведь решил довериться ей.

– Сделаю все, что ты просишь.

– Спасибо!

Он забрал у нее циновки, положил их себе на плечо, и они вдвоем направились туда, где обитал Ямагами. А там уже все было по-другому. Надзукихико удивило, что в комнату теперь попадал солнечный свет. Уже это сделало помещение намного светлее, а ведь он никогда даже не замечал, что там есть окно.

Видимо, Сихо взялась за комнату с самого утра. На подоконнике в бамбуковой трубке, которая служила девушке флягой, стояли мелкие светло-лиловые ирисы. Свисавшие раньше с потолка занавеси, разделявшие комнату на две поменьше, кто-то снял, и сейчас они лежали аккуратной стопкой у входа. Рядом стояла метла, которую Сихо явно сама сделала из веток деревьев, а на чисто выметенном полу не было видно ни песчинки.

Однако больше всего внимания привлекал хозяин этой комнаты – Ямагами. Он с растерянным видом сидел в колыбели, задвинутой в угол, чтобы не мешать уборке. А с ним беседовала Сихо, и на ее лице светилась довольная улыбка.

– Представляешь, Надзукихико одолжит нам кухонные принадлежности! Только здесь разводить огонь нельзя, будет пожар. Ты мне потом скажи, где можно.

– Кухонные принадлежности?

– Пока у тебя, наверное, не получится, но немножко подрастешь – и начнешь мне помогать.

– В чем?

– В готовке.

– Я?!

– А кто же еще?!

Девушка удивленно взглянула на Ямагами, а тот смотрел на нее так, будто настал конец света. Вот уж не думал Надзукихико, что наступит день, когда он посочувствует ненавистному Ямагами. Он бросил циновки на пол, а Сихо, уперев руки в бока, оглядела комнату.

– Пока еще грязновато. Надзукихико, тут на потолке висели грязные тряпки – можно помыть ими пол?

«Делай что хочешь», – подумал он.

Наутро, когда доставили кухонные принадлежности и продукты, Сихо и правда взялась за готовку. Сначала она сварила рис с овощами. Ятагарасу смастерили для нее простенький очаг и стол, и девушка стала там полновластной хозяйкой.

Поначалу она с трудом справлялась с огромным ножом, но довольно быстро наловчилась и вскоре сумела мгновенно порубить на куски целый кочан капусты. Быстро обжарив на огне овощные очистки, она приготовила из них овощной бульон и, перелив его в замоченный заранее рис, поставила вариться. Когда рис был уже почти готов, она положила туда капусту. Затем распустила в поварешке пасту мисо и опустила ее в кастрюлю, а в самом конце взболтала и вылила в рис яйцо. Она действовала так ловко, что и не скажешь, будто работает на самодельной кухне.

– Не очень хорошо получилось. Очень уж сложно управляться с огнем в очаге. И бульон, конечно, постный – хорошо бы мяса туда.

– Завтра принесу птицу.

Надзукихико тоже получил свою порцию угощения. Когда он отведал «не очень получившегося», как сказала Сихо, риса, во рту разлился аромат мисо и блюдо показалось ему довольно вкусным.

Ямагами, прихлебывая из своей плошки, которую девушка без разговоров сунула ему в руки, растерянно поглядывал на мать.

– Зачем ты это делаешь? Мне вообще не нужна никакая еда.

– Нужно не нужно… Это пища для души. Вкусно?

Ямагами выглядел недовольным.

– И вообще, это же весело, мы как будто в походе!

Надзукихико только изумлялся ее дерзости.

Когда Сихо развела огромный костер у священного источника, он ожидал, что Оодзару будет против. Однако, в то время как сам Надзукихико после возвращения Сихо сблизился с Ямагами, Оодзару и другие обезьяны почти перестали появляться. Кажется, они боялись щенка, которого принесла девушка.

Белого песика она назвала Момо. Это была бесстрашная игривая собачка породы, какую часто можно увидеть в Японии. Она спокойно подходила к Ямагами и обезьянам и совершенно никого не боялась, сколько ее ни гнали. Оодзару даже не пытался приблизиться к Момо, а другие обезьяны, случайно встретив ее, с досадой кривились и удалялись чуть ли не бегом.

В то же время Ямагами на удивление спокойно принял Момо, щенок явно признал в божестве хозяина. Когда Сихо попросила разрешения оставить собаку, мальчик без всякого интереса взглянул на животное, и Момо в ответ, чуть склонив головку набок и так замерев, рассматривала ребенка.

– Как хочешь.

Ямагами отвернулся, и все же между ним и собакой явно что-то произошло. С тех пор он не обращал на Момо внимания, но и не обижал ее. Она тоже не боялась мальчика, интересовалась им и иногда провожала куда-нибудь. Видимо, щенок понял, кто здесь главный, и Сихо, в очередной раз наблюдая, как Момо ненавязчиво преследует маленького хозяина, весело рассудила:

– Здорово, что вы подружились.

Несмотря на то что Надзукихико решил довериться девушке, его беспокоило, когда она действовала не спросив его. Однако плоды ее стараний не заставили себя долго ждать. Облик Ямагами явственно менялся. После того как как они начали спать рядом и есть за одним столом, внешне он стал все сильнее напоминать человека и рос с поразительной скоростью.

Когда она только вернулась, Ямагами был не больше двухлетнего человеческого ребенка. Лицо оставалось по-обезьяньи – или по-стариковски – морщинистым, с суровым взглядом. Иначе как уродливым не назовешь. Однако всего через три дня после того, как он начал есть, морщины пропали. На пятый день впалые щеки по-младенчески округлились, а на десятый он уже стал похож на пяти-шестилетнего малыша, и кожа его приобрела здоровый цвет. Редкие растрепанные волосенки стали гуще и теперь блестели, как шелк. И несмотря на все тот же необычный цвет волос, сам Ямагами не просто перестал походить на чудовище, а постепенно превращался в очень красивого мальчика – красивее обычных человеческих детей. И Сихо не могла не заметить этих изменений.

– Какой ты теперь хорошенький! – сказала она, внимательно глядя на Ямагами.

Однако тот недовольно буркнул:

– Перестань!

– Я же похвалила тебя, чем ты недоволен?

– А тебе больше нравится, когда я хорошо выгляжу?

Сихо почувствовала, что он как будто пытается что-то выяснить, но решила не обращать на это внимания.

– Вовсе нет. Я решила стать тебе матерью, когда ты был похож на мумию водяного. Ясно же, что мне неважно, как ты выглядишь, – небрежно ответила она, и Ямагами умолк.

Их беседу услышал Надзукихико и про себя согласился. Поскольку девушка вернулась сюда, несмотря на уродливый облик божества, ее слова звучали очень убедительно.

– Но неужели ты сам не рад, что стал симпатичнее?

– Все равно люди скажут, что я чудище.

– О чем это ты? – насела на него Сихо.

Ямагами сначала не решался заговорить, но потом сдался и объяснил:

– У меня больше не возникают воспоминания о прошлом… Хотя я помню, когда узнал, что отличаюсь от людей. Это было задолго до тебя, мне тогда служила другая женщина. Я выглядел почти так же, как сейчас, и она часто меня хвалила. Но потом мама стала странной. Сама старела, а я ничуть не менялся. Тогда она поняла, что между нами есть одно важное различие, и с тех пор уже иначе смотрела на меня. Представь, что ты десятки лет знаешь женщину, а перед смертью она вдруг говорит: «Ты не такой, как я». Ты не задумалась бы после этого? Да и после нее приходили уже совсем другие женщины: намного упрямее, даже отказывались служить мне, говорили, что не хотят жить рядом с чудовищем.