Игра в четыре руки - Батыршин Борис - Страница 18

– Ошибочка, товарищ генерал… – Сухой смешок, переходящий в кашель. – Я вовсе не одержим этим автором. Более того, я даже не читал большую часть его произведений. Но зато можно заявить, что я одержим миром, который он создал.

– Сюжетом, вы хотите сказать?

– Нет, именно миром. Разница в том, что…

– Поверю вам на слово. Итак, эта… хм… привязанность представляет для предстоящей вам миссии исключительную ценность.

– «Привязанность представляет для предстоящей…» – не слишком-то благозвучно, не находите?

– Вам виднее.

– Но почему? Вы полагаете, он сумел предугадать все это?

– Не совсем так. Точнее, ровно наоборот. Вы, разумеется, не могли этого знать, но попытка вторжения тех действительно имела место в самом начале шестидесятых. Тогда ее удалось пресечь в самом начале, к сожалению, лишь пустив в ход ядерное оружие. Это было залегендировано как несчастный случай при использовании «мирного» атомного заряда.

Пауза. Кашель.

– Вот как? И много было жертв?

– Не слишком. Местность, по счастью, была малонаселенной. Но после того, как угроза была ликвидирована, встала проблема утечки сведений о вторжении. Многие тогда считали ее практически неизбежной.

– Еще бы. – Опять смешок. – Ядерный взрыв, вторжение чужаков – и каких чужаков! – жертвы…

– Поэтому в числе прочих мер, в том числе и довольно… хм… радикальных, была разработана многоступенчатая кампания дезинформации. В том числе в нее входило и распускание слухов о произошедшем. Слухи эти имели разную степень достоверности, включая и самые бредовые. – Снова пауза. Лица второго собеседника не видно, но возникает ощущение, что он задумался.

– Кажется, я что-то такое читал. Погодите… Точно, Станислав Лем, «Глас Господа». Раннее, еще советское издание вышло под заголовком…

– «Голос Неба». Да-да, в нашем ведомстве тоже почитывают серьезную фантастику. Не поручусь, что идея заимствована оттуда напрямую – что-то такое опробовали еще американцы во времена Розуэлла[5], пустив в оборот бешеное количество материалов о «зеленых человечках», от комиксов и фантастических романов до интервью разных психов и интеллектуальных инвалидов.

– Если утечка все же произойдет, «утекшие» сведения, да и сама тема будут заранее дискредитированы?

– Именно так. Отнесены к разряду тарелочек, «Космопоиска» и прочих… энтузиастов.

– Значит, тарелочки все же были?

– Нет. К сожалению, те обходятся без материальных объектов, таких, которые можно было бы сбить зенитной ракетой или лучом лазера.

– Но ведь в книге…

– Наши коллеги постарались навести автора на нужный сюжет. Нет, никто ничего ему не предписывал, действовали тоньше. Организовали встречи, беседы, тут слово, там намек – ну, вы понимаете… В результате книга оказалась страшно далека от реальных событий в деталях, но неожиданно близко – по сути явления.

– ОБЕ книги?

Это так и прозвучало, с ударением на «ОБЕ».

– Представьте себе, да. И это при том, что информации, подобной той, что содержится во второй книге, наши коллеги тогда иметь не могли.

– Вы о…

– Точно так.

– Да, талант не пропьешь…

– Вы правы. Но свою роль книга сыграла. И, как теперь выясняется, продолжает играть. Но уже другую, куда более важную.

Вздох, снова кашель.

– Можно вопрос?

– Пожалуйста.

– А он… сам автор знал о том, что там было на самом деле?

– Разумеется, нет. Он ни о чем не догадывался. И уверен, даже не вспомнил бы, кто заронил в нем эту идею.

– Я почему-то так и думал.

– А вы предпочли бы, чтобы знал?

Пауза.

– Нет.

– Я почему-то так и думал.

Пятница, 8 сентября 1978 г.

Ул. Онежская, и не только.

День семейного торжества

Целый день не высовывался – лихорадочно пытался понять смысл этого, уже четвертого по счету флешбэка. Утро, школьный день – все пролетело мимо. Я даже не среагировал, когда альтер эго поплыл на физике, а ведь обещал помочь в случае чего…

Женька, видимо, что-то такое понял, а потому меня не дергал – ни по пустякам, ни по серьезным поводам, если таковые и имелись. Ему тоже не по себе, но он благоразумно ждет, когда Второй (так он меня, оказывается, прозвал) разберется и скажет веское слово гостя из будущего. Мудрого и всезнающего, ага.

А что мне ему говорить, когда я сам ни уха, ни рыла?

Но какие все же твари и сволочи! Масса намеков, масса информации к размышлению – и никакой конкретики! Ни имени автора, ни о названии книги… Мне что, на кофейной гуще теперь гадать? Или бросать кубики? С тем же, что характерно, результатом…

Ну хорошо, предположим, выяснил я имя. А дальше-то что? Искать, расспрашивать? Так ведь только что разъяснили, что он не в курсе, ни о чем таком не подозревает, и вообще, уверен, что идея книги зародилась у него сама собой. Что не так уж и далеко от истины, если вникнуть…

А вообще, с чего я взял, что на самом деле есть какие-то «твари» и «сволочи», которые выматывают мне душу, иезуитски дозируя ценную информацию? Почему бы не предположить, что она уже содержится в моем мозгу – но только заблокирована, исключительно для того, чтобы не довести и меня, и моего юного альтер эго до буйного помешательства в первые же минуты, когда на нас свалится ворох таких поразительных сведений? Тут от самого-то факта попаданства крыша едет, а еще и это…

Нет, вполне ведь логично: имеется некий мыслеблок (назовем его так, за неимением иного подходящего термина), который и дозирует информацию – скажем, по мере того, как наши разумы привыкают, приспосабливаются друг к другу. А что, звучит разумно. Недаром генерал из флешбэка предупреждал, что добиться цели я смогу, лишь наладив взаимодействие с Женькой! Вот и необходимые для этого сведения я/мы получаем по мере того, как устанавливаем вожделенный контакт…

Звонок? Уже? Оказывается, учебный день успел пролететь, а я и не заметил. Все, баста! После окончания уроков – вон из головы попаданские проблемы. Ничего, подождут, у нас тут семейное торжество намечается. Надо дать нашему общему мозгу хоть немного отдохнуть, а то ведь так и до крезы недалеко. Помнится, это словечко имело хождение в моей студенческой молодости… Или я опять что-то напутал?

Ох, и тяжела ты, ноша попаданца…

Наконец, семь вечера, семья в сборе. Дед, обе бабушки, пироги, домашний «Наполеон» на взбитом сливочном креме… Как же все это чудесно! Из Карнишиных, правда, только дядя Боря, и тот заехал на минутку, поздравить и передать подарок – диск-гигант «Владимир Высоцкий поет свои песни», экспортный выпуск, «Made in USSR». Женька писает кипятком от восторга, я тоже доволен. Интересно, где это дядя Боря раздобыл такой дефицит, в магазинах ведь не продается?

Удивил дед, преподнесший подарок, от которого мама закатила глаза и опустилась на стул, демонстрируя одновременно и возмущение, и неспособность что-либо предпринять: «С ума сошел, дарить такое ребенку!»

Да-да, тот самый «настоящий мужской подарок», на который намекал отец. ИЖ-18, одностволка 12-го калибра в кожаном чехле. Легкая, надежная, практически неубиваемая. Бабушка сердито поджимала губы, но возражать не пыталась. Несмотря на всю ее властность, спорить с дедом, который что-то вбил себе в голову, пустой номер. Особенно когда дело касается охоты.

Тут имелся нюанс, оценить (а оценив, ужаснуться) который ни она, ни мама не могли. И дед не был бы сам собой, если бы не выкинул что-то подобное. Дело в том, что к «ижаку» прилагался сменный ствол с цевьем. Разборка сего шедевра оружейного искусства была предельно простой: оттягиваешь утопленный в цевье рычаг, отсоединяешь деревянную накладку, потом отстыковываешь ствол, соединенный с казенником массивным стальным выступом-крюком, и все, дело в шляпе, можно убирать части в прилагающийся чехол. Только вот второй, «запасной» (как дед объяснил матери и бабушке) комплект несколько отличался от первого, поскольку был изготовлен под знаменитый патрон 9 «para» и после установки превращал «ижак» в штуцер, предназначенный для охоты на мелких копытных – недаром к стволу сверху была прилажена планка для установки оптики.