Двадцатые (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 41

В конечном итоге все, что у него осталось – это преподавание в Московском геолого-разведочном институте им. Орджоникидзе, образовавшемся после разделения Московской горной академии на шесть вузов.

В 1962 году, в возрасте 72 лет, он умер. Его критики-биографы любят подчеркивать, что ни одно из многочисленных советских астрономических изданий не опубликовало некролога.

Это действительно так.

Но – справедливости ради – это касается только астрономов.

Вполне себе прочувствованный некролог появился 7 мая 1962 года в «Разведчике недр» — вузовской малотиражке Московского геологоразведочного института, где наш герой больше трех десятилетий, с 1930 года и до самой смерти заведовал кафедрой математики.

Учить студентов математике оказалось гораздо правильнее, чем астрономов - диалектике.

Благодарней так точно.

Когда вам одиноко

И грустно отчего-то,

Иль что-то охота понять,

Пойдите и спросите

Седого звездочета,

Он рядом — рукою подать.

На все вопросы в мире

Есть у него ответы.

Прочел он три тысячи книг,

И выучил все небо,

Измерил все планеты

И позволит вам взглянуть на них.

Там на большой высоте,

Даже сказать страшно где,

Звезды висят,

Как будто апельсины.

Но между звезд, между звезд,

Задравши хвост, пышный хвост,

Ходят кометы,

Важно как павлины,

А на луне, на луне,

Едет медведь на слоне,

Лунный медведь — голубенькие глазки,

Не замечая того,

Что мы глядим на него

И сам себе вслух читает сказки.

(В очерке использованы стихи Юлия Кима, а музыка, которая сейчас звучит в вашей голове – молодого и гениального Алексея Рыбникова).

_________

А теперь, проводив в последний путь Тер-Оганезова, мы возвращаемся в начало 1920-х, к Артемьеву, занявшемуся обустройством Московской горной академии.

Но сначала – пару слов о здании, в котором расположилось это учебное заведение.

Здание

За сто лет, прошедших с момента основания Горной академии, изменилось все – название страны, общественный строй, манера одеваться, способ передвижения студентов по городу… Даже Большая Калужская улица стала Ленинским проспектом.

Само здание на Ленинском, 6 не только увеличило этажность, но и было многократно перестроено.

И только одно место – знаменитая «старая лестница» в левом крыле Горного института до сих выглядит почти также, как в 1920-е годы, когда по ней степенно поднимались старорежимные профессора в калошах и с зонтиками, а навстречу им скакали через ступеньку спускавшиеся революционные студенты в буденовках и папахах.

Старые стены этого здания помнят очень многое, ведь история этого особняка началась задолго до Горной академии.

Изначально дом принадлежал Дмитрию Николаевичу Лопухину, но владел он им недолго. После Дмитрия Николаевича особняк купила его сестра, точнее – ее муж, знаменитый граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский – самый здоровый, самый буйный, и самый умный из пятерых братьев Орловых. Тех самых Орловых, которые задумали, организовали и провели дворцовый переворот в пользу Екатерины Великой. Именно Алексей, или Алехан, как его обычно звали, по слухам, «упромыслил» несчастного Петра Третьего, за что сначала получил графский титул, а потом, много десятилетий спустя – не совсем приятную обязанность.

Уже после смерти Екатерины Великой, в 1796 году император Павел Первый устроил перезахоронение праха своего папы. Вот фрагмент изображения погребальной процессии.

Царский жезл-скипетр и Большую императорскую корону по приказанию Павла I несут три старика - граф А. Орлов, князь Ф. С. Барятинский и П. Б. Пассек.

Оставшиеся к тому времени в живых участники убийства императора.

За свою долгую жизнь Алехан Орлов вообще очень много успел сделать – разбил турок в Чесменском сражении, покровительствовал Ломоносову, вывел породу орловских рысаков, поймал княжну Тараканову, ввел моду на цыганское пение и сформировал албанское войско.

Но со зданием сделать ничего не успел – владением Орловых особняк на Калужской пробыл всего четыре года. В 1807 году переживший двух царей и двух цариц граф скончался. Его дочь продала дом старому другу отца, такому же страстному лошаднику и конезаводчику Дмитрию Марковичу Полторацкому.

Под именем «особняка Полторацких» оно и осталось в истории.

Один родовитый современник писал о Полторацких так: «Недавно вышедшее из купцов семейство, в котором все братья и сестры отличались необыкновенною предприимчивостью». И это сущая правда. Отец Дмитрия Марковича, казак Марк Полторацкий, заведовал при Екатерине Великой придворной певческой капеллой. За что и был возведен в дворянское достоинство. Поэтому на гербе Полторацких и изображена арфа.

А Дмитрий Маркович, купивший особняк на Калужской, отцовского таланта к музыке не унаследовал, зато оказался хорошим хозяйственником.

Купил село Авчурино, завез туда из Англии агрономов, машины, племенных коров и лошадей. Устроил там образцовое хозяйство и богател год от года. Баснописец Крылов даже написал о нем басню «Огородник и философ». Дела шли настолько хорошо, что в Авчурино дважды наезжали любопытствующие императоры – сначала Александр I, а потом и Александр II.

Усадьба Авчурино, современное состояние. Фото Дмитрия Казакова

При наполеоновском нашествии страшный пожар в Москве пощадил городской особняк Полторацкого, и здание на Калужской не пострадало. Хорошее состояние здания и богатство хозяина стали причиной того, что именно в стенах будущей Горной академии в 1814 году гуляла вся Москва на торжественном балу, организованном по случаю сокрушения Наполеона и взятия Парижа. Феерия, кстати, называлась «Росс в венцах в Париж взлетел».

Помещик-огородник умер в 1818 году, а его сын, Сергей Дмитриевич, был уже совсем другим человеком. Интеллигент в третьем поколении, он собрал огромную библиотеку, стал известным библиографом и дружил с поэтами.

Стоит ли удивляться, что хозяйство Полторацких пришло в упадок? Зато при Полторацком-младшем в этот дом зачастил Александр «Наше всё» Пушкин, который частенько перекидывался с хозяином в картишки за ломберным столиком. Играл библиофил плохо, и Пушкин однажды горделиво написал в письме: «Деньги же эти — трудовые, в поте лица моего выпонтированные у нашего друга Полторацкого».

В итоге Сергей Дмитриевич доигрался до того, что особняк на Калужской пришлось продать Московскому купеческому обществу за сто тысяч рублей. Трудовое купечество устроило здесь училище для бедных детей из мещанского сословия. Его так и назвали, без затей – Мещанское училище. Точнее – Мещанские училища, потому что их было два, мужское и женское. Учреждения были благотворительными, помогать им считалось хорошим тоном, поэтому здание на Ленинском, 6 посещали все русские императоры, начиная с Николая Первого.

Вот как это здание, а точнее – комплекс зданий – выглядел в 1884 году с другой стороны Ленинского проспекта, извините, Большой Калужской.

Сейчас, как я уже говорил, от внутреннего обустройства Мещанских училищ мало что осталось, хотя иногда присутствует некая преемственность.

Например, на месте домового храма Александра Невского

ныне находится храм науки – обновленный Геологический музей имени В.В. Ершова.