Чужое сердце или проклятуха поневоле (СИ) - Дмитриева Виктория - Страница 14

— Что ты вылупился? — прикрикнула на него я и, видимо, использовала лимит всех честных слов, на которых ещё держалось полотенце, потому что оно предательской гармошкой упало на пол.

Глава 13: два старых хайфона лучше, чем один новый?

В сложившейся ситуации мне ничего не осталась, кроме как присесть вслед за полотенцем. К счастью, смущённый пацан убрался в свой номер, поспешно захлопнув дверь. И вот я голая сижу на корточках в коридоре привокзальной гостиницы, прикрываясь псом и стопкой вонючей одежды. Шмотки, врученные мне Витей, откровенно попахивали второй жизнью. Я, конечно, слышала, что какие-то дорогие бренды специально создают духи с ароматом секонда, но к таким лакшери-стайл экспериментам пока точно была не готова. Но, кто меня спрашивал? Удивительно, что пёс на этот запах никак не реагировал, я-то думала, что собакам с их обонянием от запаха секонда крышу сносит в плохом смысле, но, видимо, ошибалась.

Витя открыл дверь и быстро оценил открывшуюся картину. Скинув со своего плеча уже две ноши, в одной из которых был узнаваем мой рюкзак, он снял куртку, потянув ее мне. К счастью, Вити подго оказался достаточно большим, чтобы закрыть меня вместе с громоздящейся стопкой одежды в руках.

— Вставай, нужно идти, — сказал мужчина спокойно, даже мягко.

— Подними телефон, — только и сказала я, понимая, что спорить бесполезно, а тусить голой в коридоре — неприемлемо.

Витя продемонстрировал удивление, собрав гармошку складок на лбу. Мужчина посмотрел вниз и там под лапой у Хана действительно лежал знакомый телефон. Застегнув на мне куртку на несколько пуговиц так, чтобы она держалась как пончо, Витя хлопнул пса по бедру, чтобы заставить подняться. Я плавно встала, переместив щит из стопки пониже, чтобы прикрыться им в местах, где куртка могла распахиваться при ходьбе. Ботинки с грохотом свалились на пол. Хан подхватил их с полинялой ковровой дорожки, благо обувь была связана за шнурки между собой. Что ж, кажется иметь собаку — это весьма неплохо в некоторых случаях.

Мой тиран поднял телефон, хмурясь, осмотрел его и положил в карман. Сопровождаемая под руку через куртку, я с меньшим, чем этого требовала моя израненная душа, почтением была доведена до какой-то подсобки, где мне дали наконец-то возможность одеться. В рюкзаке, который Витя наспех собирал в комнате, было всё, что в нём лежало ранее, плюс набросанные поверх личные вещи, оставленные на кровати. Поэтому, кроме трусов-носков и прочего я нашла там свой телефон, который последний раз видела на зарядке в нише прикроватной тумбочки. С воткнутой зарядкой же и нашла.

Полностью облачившись согласно инструкции Вити в комплект одежды из секонда и убрав волосы под кепку, я вышла из подсобки с рюкзаком за плечами и телефоном в руках. Зеркала поблизости не было, но думаю, что мы с начальником выглядели теперь как двое из ларца, с той разницей, что я была меньше ростом и моя фланелевая рубашка была тёмно-зелёной. В остальном же, военные ботинки, зашнурованные поверх старых джинс, куртка с миллиардом карманов, кепка и выражение лица топором. Не то походники, не то рыболовы-любители, не то мамкины радикалы. Если взять отдельно Витю, то он был похож ещё и на инструктора по выживанию, но, надеюсь, он не заставит меня в лесу есть мох и натираться мочой, чтоб избежать обморожения. Пусть до первого снега ещё далеко, я уже ни в чём не уверена.

Инструктор по выживанию зацепился взглядом за мой телефон и достал из кармана «свой». Странность была в том, что фиолетовый чехол-книжка с наклейкой одноглазого миньона из «Гадкий Я» был и у одного и у другого аппарата. Они были идентичны: модель, цвет, чехол. Это был мой телефон, но почему-то в двух экземплярах.

— Где ты взяла телефон, который я подобрал в коридоре, — поинтересовался Витя, ища отличия мобильников.

— Это всё мои неадекватные таланты, — недовольно пробурчала я, вспоминая момент принудительной обнажёнки в коридоре.

— Что именно ты сказала, перед его появлением? — понял мою отсылку Витя.

— Э, алло, — обиженно тихо ответила я обидчику.

— Понятно, — закончил он.

— Что тебе понятно? Мне вот ничего не понятно, может, объяснишь, почему у меня теперь два телефона? Может я буду их клонировать по 10 штук в день и продавать через интернет, БУ хайфоны, знаешь ли, в цене. А на вырученные деньги куплю себе шокер, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Не пыли. И, кстати, на складе тебе выдали шокер, и ты за него расписалась, — не отвлекаясь от исследования телефонов, констатировал главный по командировке.

— Что??? Да если бы у меня был шокер, ты бы знал об этом!

— Так, я и знаю, — улыбнулся Витя.

— Нет, ты бы узнал об этом практическим путём, — бушевала я, перебирая в памяти, когда мне выдали шокер, и где он сейчас может быть.

— Не пыли, Мартышка, пойдём, у нас поменялись планы, — с этими словами он подтолкнул меня вперёд в сторону выхода из гостиницы.

Я уже забыла про это ненавистное прозвище. С момента, как мы покинули Институт, никто меня так не называл. Да и кому было? Хану? Пока я мысленно придумывала обидные шутки в адрес Вити, мы покинули гостиницу и вернулись на вокзал. В окошке справки Витя узнал то, что ему было нужно и мы отправились дальше. Хан всё это время невозмутимо сопровождал нас, изредка отвлекаясь на детские крики в стиле «мама, кабачка», «сябака» и «аф-аф». Вокзал оказался очень оживлённым местом днём для такой глуши, хотя я плохо представляла, где мы, так что может это и не глушь вовсе, а важный транспортный узел.

Первым местом, которое мы посетили, было отделение почты. Вот уж не думала, что мы окажемся тут сегодня. Открытки отправлять будем или письмо деду Морозу?

«Дорогой Дедушка Мороз, я в тебя не верю и до нового года ещё семь месяцев, но хочу попросить подарок сейчас, авансом. Сделай так, чтобы меня не убили, и я дожила до Нового года, а там уж, пожалуйста, и стишок на табуретке, и лучшая помада для бороды из столичного барбершопа, всё что хочешь, короче, только позаботься о моей сохранности».

Сколько писем я написала этому морозному деду, пока лежала в больничке, а сколько ещё ребята из моей палаты… так много, что хватило бы на книжку, естественно, с картинками, там же и рисунки были. Но, хоть мы все и получали подарки к Новому Году, не было среди них того, о чём все действительно просили. Я перестала верить сначала в добродушие и всесильность героя народного фольклора, а потом и в его существование. Но, после встречи с Пепи я готова пересмотреть свои выводы. Раз чумовые существуют, то бог знает, что или кто ещё может существовать. Мир кажется устроен намного сложнее, чем я думала раньше.

Пока я блуждала в воспоминаниях о днях, проведённых в больнице, Витя купил небольшую коробку и пачку газет. Оба моих телефона он забрал и выключил, достал из кармана свой и поступил с ним так же. Мне было поручено ответственное задание мять газеты и укладывать их на дно посылки. Витя завернул каждый гаджет в несколько слоёв бумаги, и когда бандероль уже наполовину была заполнена мусором, уложил поверх него наши гаджеты. Тут до меня дошло, что именно происходит.

— Витя! Отдай, — полезла было в коробку, но на моих запястьях сомкнулись тугие клещи мужских пальцев.

— Я куплю тебе другой, — спокойно ответил владелец руки, выдирающей у меня телефон.

— Да ты вообще знаешь, сколько он стоит, этот прошлогодний хайфон? — не сдавалась я.

— Не дороже твоей жизни, — ответили мне.

— Чтоооо? — при этих словах я растеряла всё: пыл, телефон и понимание происходящего.

Воспользовавшись моментом, Витя закрыл коробку и заклеил её предусмотренной при производстве полоской скотча на крышке. Его по-военному одетая фигура замкнула очередь из трёх человек, которые ранее с интересом поглядывали на нашу сцену. Я отошла от стойки в угол, где стояли старенькие креслица, напомнившие мне сидения в советском кинозале. Не исключено, что это они и были.Хан вальяжно направился ко мне и уже привычно распластался у ног. Подумав, я тоже присела. Только что я лишилась сразу двух хайфонов, и пусть один мне достался непонятно как, всё равно жалко оба. Да и как я вообще буду без телефона? Ни в интернет зайти, ни мессенджером воспользоваться, ни фото сделать… О боже, там же мои личные переписки, мои селфи из душа, моё всё, что никто кроме меня не должен видеть. Чёрт, чёрт, чёрт.