Акулы шоу-бизнеса - Ермаков Сергей Александрович - Страница 1

Сергей ЕРМАКОВ

АКУЛЫ ШОУ-БИЗНЕСА

Пролог

Лето в Заполярье иногда бывает и жарким. И все равно, как бы ни палило низко висящее северное солнце, малейшее дуновение ветерка напоминает своим ледяным дыханием — ты на Севере. В расположении шестьдесят первой отдельной Киркенесской бригады морской пехоты СФ, на плацу, бойцы отрабатывали приемы рукопашного боя под руководством своего инструктора — крепкого сложения мужчины лет сорока пяти, которого за глаза морпехи называли Крабом.

Матросы поговаривали, что эта кличка Краб прицепилась к капитану третьего ранга в зоне, где он отбывал срок за то, что сломал челюсть сухопутному полковнику в Чечне. Якобы тот сухопутный полковник отправил роту морских пехотинцев под командованием Краба на верную смерть в ловушку, из которой немногие выбрались. Краб, который в этом бою потерял больше половины своей роты, не сдержался, надавал тому полковнику по морде и за это, само собой, был посажен за решетку. Но точно никто ничего об этой истории не знал, а сам Краб о прошлом никогда не распространялся.

Солнце припекало, а пронизывающий ветер моментально охлаждал крепкие торсы молодых морпехов, по парам занимающихся рукопашным боем, которые в быстром темпе чередовали удары ногами и руками с блоками, а падения на плац — с бросками своего соперника. Матросы были по пояс голыми, но все равно обливались потом, едва поспевая за темпом инструктора, который он задавал им, хлопая в ладоши. Если инструктор рукопашного боя даже в лютый зимний холод заставлял их хорошенько пропотеть, занимаясь отработкой ударов и приемов, то что уж говорить о редком жарком заполярном дне? Оттого матросы дуновение ледяного ветерка воспринимали как праздник, особенно «молодые» — из нового призыва. Им было тяжело после необременительных уроков физкультуры в школьном спортзале привыкать к будням морской пехоты.

— Стоп! — крикнул инструктор, хлопнув в ладоши в последний раз, матросы остановились и повернулись к нему.

Краб давал отдохнуть их мышцам, но тренировка не прекращалась.

— И запомните, матросы, самое главное, — говорил он, обходя своих бойцов, — вы можете накачать мышцы так, что будете разбивать кирпичи одним ударом, можете набить руки до состояния камня, можете выучить сотни приемов и все равно проигрывать в схватке, казалось бы, более слабому противнику! А произойдет это оттого, что победа ваша не в сильных руках, не в знании приемов, а вот здесь, — он показал пальцем себе на лоб, — и вот здесь, — Краб ткнул себе в тельняшку, на которой висел православный серебряный крест.

— Как это, товарищ капитан третьего ранга? — не понял подвижный, мускулистый матрос. — Так что, мы зря тренируемся, что ли, выходит?

— Нет, не зря, — покачал головой Краб, — телом тоже нужно заниматься. Но я еще призываю вас к тому, чтобы вы научились ловко управляться не только со своими руками и ногами, но и контролировать свой разум, состояние души и эмоции. Ваша победа состоит в непоколебимой уверенности в том, что вы одержите верх, и в знании того, как именно все это будет происходить. Вы должны запрограммировать себя на успех. И я вам говорю из личного опыта, что даже малейшее сомнение по этому поводу может ваши планы разрушить. Уверенность в собственной победе и вытекающее из нее хладнокровие не позволят вам запаниковать, разозлиться, потерять веру в себя в ходе схватки и тем самым дать противнику шанс победить вас.

— Я, например, с любой, даже самой сильной, уверенностью в победе с вами не справлюсь, — усмехнулся тот же самый матрос.

— Вот в этом и состоит твоя главная ошибка, сержант, — сказал ему Краб. — Старайся поменьше употреблять выражений с отрицательной приставкой «не», а внушай себе: «я смогу, я сумею, я сделаю». Я через неделю в отпуск уезжаю, а ты, пока меня не будет, настраивайся на победу, рисуй в мозгу картины, как ты меня топчешь ногами на плацу. Вот тогда у тебя все получится, рано или поздно. А теперь давайте не отвлекаться, постарайтесь сосредоточиться на победе. Начали!

Матросы по команде снова встали в боевые стойки и стали наносить друг по другу удары с еще большей ожесточенностью. От штаба бригады в это время в сторону тренирующихся спешил сержант — помощник дежурного по части. Он подбежал к инструктору, вытянулся по форме, приложил руку к черному берету и доложил:

— Товарищ капитан третьего ранга, вас срочно к телефону, из Москвы вызывают!

Инструктор кивнул ему, повернулся к строю, подозвал к себе того самого сержанта, который задавал ему вопросы, поручил продолжать боевую подготовку, а сам заспешил в сторону штаба. Сержант побежал за ним, на ходу спрашивая:

— Товарищ капитан третьего ранга, а это правда, что известная певица Татьяна — ваша дочь?

— В этом стопроцентно ни один папаша в мире не может быть уверен, сержант, — ответил ему Краб, — но жена говорила, что она моя дочь.

Сержант, у которого собственных детей пока не было, не сразу понял смысл произнесенной офицером фразы, поэтому застыл на пороге в раздумье, почесывая стриженую макушку под беретом. Инструктор по рукопашному бою заскочил в комнату дежурного по части — тоже капитана третьего ранга по фамилии Сухоруков, — поздоровался, а тот кивнул ему на телефон. Черная тяжелая трубка лежала на столе, Краб взял ее, поднес к уху.

— Папа, это я, Татьяна, — голос дочери дрожал, отдаваясь металлическим звоном мембраны телефона, — ты не можешь приехать ко мне в Москву? У меня крупные неприятности…

— Я и так собирался к тебе приехать через неделю, — ответил Краб, — у меня же отпуск начинается через неделю.

— Нет, ты сейчас приезжай, сегодня, — голос Татьяны задрожал, было слышно, что она чуть не плачет, — иначе я не знаю, что я с собой сделаю!

— Хорошо, — ответил Краб, — напишу рапорт командиру, чтобы отпустил пораньше. А что случилось?

— Это не телефонный разговор, — сказала Татьяна, — приедешь — расскажу…

В телефоне раздались короткие гудки, Краб положил трубку на рычаг и постучал пальцами по столу дежурного по части. Видимо, придется ехать, раз дочери так нужна его помощь.

— Ну, блин, вообще, да? — восторженно матерясь, произнес дежурный по части — пухлый Сухоруков, — жене, блин, скажу, блин, что с самой Татьяной по телефону сегодня разговаривал, она не поверит. У нее же только три, блин, певицы любимых — Валерия, Пугачева и Татьяна. Она помрет, блин, от зависти! Ну, ты, блин, капитан, дочку вырастил — звезда эстрады!

— Я ее не растил, она сама выросла, — ответил Краб, — а ты, капитан, пореже матерись, ты этим самым демонов энергией подпитываешь…

— Чего? — не понял растерянный Сухоруков, но Краб уже вышел на крыльцо штаба, где едва не столкнулся с мичманом хозчасти Петром Петровичем Карабузовым.

Этот мичман полностью соответствовал своей фамилии — был маленьким, жадненьким, круглым и лысым. Поворовывал он со склада все, что плохо лежало, но, с другой стороны, слыл хорошим хозяйственником с большой выслугой лет. То есть пользы от его деятельности было больше, и начальство мичмана за это ценило.

— Слышал, ты в отпуск через неделю, товарищ капитан, — весело поприветствовал Краба Карабузов, — а я сегодня уезжаю на поезде к маме в Вологду. Порыбачу там, за грибами схожу, водки попью на природе…

Он что-то еще намеревался сделать на природе, но Краб его уже не слушал — ему предстояло идти к комбригу, писать рапорт, чтобы тот отпустил его в отпуск на неделю пораньше по семейным обстоятельствам. В шестьдесят первой отдельной Киркенесской бригаде морской пехоты Краб был на хорошем счету, поэтому он рассчитывал, что на его рапорте командир напишет: «Разрешить».

Глава 1

Известный деятель российского шоу-бизнеса продюсер Александр Бальган в погожий летний день впал в состояние шокового транса и оттого в одиночку пил коньяк, запершись от всего мира в своем кабинете на собственной студии звукозаписи. В транс он впал из-за того, что дело, которому Бальган посвятил минувший год своей жизни и в которое вложил огромное количество денег, рухнуло в одночасье. Продажа нового альбома его знаменитой подопечной — певицы Татьяны — обещала принести ему прибыль порядка полутора миллионов долларов, но не принесла, а, наоборот, сильно «опустила» финансовые возможности продюсера.