Опасный преступник (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович - Страница 39

Синие и черные комбинезоны в качестве рабочей одежды для членов Внешней и Внутренней Партии появились всего лет десять назад. Большой Брат тогда обратил внимание на нескромные, буржуазные и даже проевропейские тенденции среди средних и высших партийцев. К тому времени жизнь после Третьей Мировой немного наладилась, и служащие взяли за моду соревноваться в стиле и цене костюмов.

Указ о введении комбинезонов в качестве рабочей одежды свалился как снег на голову. Первое время среди комбинезонов мелькали обладатели и особенно обладательницы нестандартных фигур в деловых костюмах. В течение полугода в комбинезоны упихали всех. Через пару лет Министерство Правды уже переписывало историю, изображая комбинезон исконно партийной одеждой. И заодно сообщая, что это именно Партия внедрила комбинезоны в авиации.

Некоторое время партийные кисло ходили как клоны. Особенно женщины, ведь комбинезон не позволяет скрывать недостатки фигуры. Впрочем, следом за армией, авиацией и флотом, и в Партию пришли традиции неуставных стилей в уставной одежде. Хотя низшие чины «синих» в этом не участвовали, они, и Уинстон в том числе, наблюдали за модными тенденциями на примере начальства.

Сначала соревнования по стилю одежды сменились на соревнования по стилю обуви, аксессуаров и причесок. Потом появились комбинезоны из «неуставных» материалов. Года два назад начались эксперименты с оттенками сначала черного, потом и синего. На текущий момент мужской «парадно-выходной» комбинезон потерял рукава и стал похож на классические брюки с жилетом. Под него, как и раньше, надевали белую рубашку с галстуком, но теперь сверху носили еще и пиджак под цвет брюк.

Женская мода продвинулась еще дальше. Молодые и красивые, а также молодящиеся и украшающиеся стали носить комбинезоны, максимально прилегающие к телу. Синие еще скромничали, а некоторые черные уже пошились из американского тянущегося материала и расхаживали по театру как обнаженные и покрашенные, с обязательными закрытыми черными туфлями на шпильках. И с алым шарфом Молодежной Антисексуальной Лиги на бедрах. Даже те, кто не молодежь, как бы одобряли запрет на секс для партийной молодежи, чтобы та не размножалась. В принципе, беспартийное население тоже бы эту идею поддержало.

Беспартийные члены семьи на официальные мероприятия одевались в приличные деловые костюмы, но в партийных цветах супруга. Жены черных – в черное, жены синих – в синее. Бонни купила и подогнала по фигуре темно-синие жакет и юбку примерно под цвет комбинезона Уинстона.

Ковент-Гарден имени Большого Брата стоял в новогоднем убранстве. С гирляндами, елками и рекламным плакатом Кола-Клауса. У входа толпилась публика. Подъезжали и отъезжали такси, служебные автомобили узнаваемых министерств, включая «Бентли» и «Роллс-Ройсы», сверкающие американские лимузины с американскими же номерами и разномастные частные машинки.

- Мы не слишком рискуем, идя вместе? – спросил Уинстон.

- Нисколько, - ответила Бонни, - Половина публики это теневики. А половина девушек в черных комбинезонах – любовницы черных, которые не состоят ни в какой партии.

- Разве так можно?

- Им можно. Нам нет.

На входе проверяли только билеты, а не паспорта. Все знали, что билеты в Ковент-Гарден нельзя просто купить. Их надо «доставать», а «доставать» могут только уважаемые люди, которых вахтеры не должны лишний раз беспокоить.

Сюжет мюзикла раскрывал историю любви президента США Авраама Линкольна и его жены Мэри Тодд. На фоне романтических отношений будущий президент вступал в Партию и избирался на руководящую должность. Методика избрания простая. Из партийных рядов выдвигается два равноценных кандидата, которые получают тестовое задание. Убедить «выборщиков», то есть, партийную элиту, в правильности «своей», то есть своего лобби, политической программы.

На памяти Уинстона раньше в США было две партии – Республиканская и Демократическая. Но после того, как они объединились, по истории пошла волна в прошлое, будто Партия всегда была одна, и американская Демократическая-Республиканская Партия это заокеанский аналог Партии Английского Социализма.

Линкольн победил, продвигая идею строительства первой в мире трансконтинентальной железной дороги. Железную дорогу и паровозы Партия изобрела уже тогда.

Несмотря на политизированное содержание, мюзикл Уинстону очень понравился еще до антракта. Замечательная музыка. Великолепные голоса солистов. Слаженный хор. Стильные костюмы прошлого века и забавные спецэффекты. Даже настоящий паровозик, проехавший по сцене. Во втором действии в программке упоминались события Гражданской войны и трагическая гибель президента.

В антракте Уинстон и Бонни вышли в фойе.

Слева мелькнуло вроде бы знакомое лицо.

- Добрый вечер, - машинально поздоровался Уинстон.

Потом сообразил, что вроде бы знакомый прошел в черном. Повернулся, чтобы распознать в униформе, кого это он сейчас поприветствовал.

«Знакомый», похоже, услышал приветствие и тоже обернулся, чтобы посмотреть, кто это из синих с ним знаком.

Уинстон встретился взглядом с Эдвардом. С близким другом Профессора Алана, который на охоте с участием Министра Изобилия чуть не спровоцировал массовые репрессии и гибель нескольких тысяч человек.

Уинстон сдержанно кивнул. Эдвард не ответил и двинулся дальше.

- Стивен! – вот это настоящий знакомый.

- Уинстон! Бонни! Рад вас видеть, - ответил Стивен Дадли.

Стивен выбрал для выходного костюма темно-темно синий, почти черный оттенок. И выглядел намного солиднее, чем «партийный синий» или «морской синий».

- Чернеете понемногу, - осторожно пошутила Бонни.

- Понемногу, - развел руками Стивен, - Мне бы доделать одну секретную штуку. Жаль, что к концу года не успели.

- Почему к концу года всегда остается так много бюджета? – неоригинально, но уместно пошутил Уинстон.

Стивен рассмеялся.

- Если бы военные КБ могли работать с той скоростью, как нам платят…

- Мы бы давно уже всех победили, и вам бы пришлось менять работу?

- Примерно так.

Потом Бонни встретила знакомую по парикмахерской. Три ярко накрашенных девушки в до неприличия обтягивающих черных комбинезонах и с туго затянутыми на талиях алыми шарфами позировали фотографу в белых брюках и темно-синем клубном пиджаке с медными пуговицами.

Наряд фотографа выглядел категорически неуместно для англичанина, но стоило ему произнести пару слов, как Уинстон понял, что это заезжий американец. Еще и южанин.

Бонни заговорилась с девушками, а американец приобнял Уинстона за плечи волосатой рукой с тяжеленными золотыми часами, отвел в сторону и шепотом спросил:

- Как мне узнать, готовы ли они заняться любовью у меня на яхте и сколько это будет стоить? Я могу сам у них спросить, но это не будет неприлично?

- Минутку.

С одной стороны, предложение посредничать между предполагаемой проституткой и клиентом не особо лестное для порядочного человека. С другой стороны, когда явный миллионер старается соблюдать правила приличия с очевидно нижестоящими, стоит одобрить подобное поведение.

Уинстон шепотом передал вопрос Бонни, а потом передал ответ.

- Та, что слева, берет триста за ночь. Два другие – приличные женщины и стоят дороже. Обсуждать с ними подробности можно, но в сторонке и тихо.

- Спасибо, - американец аккуратно сунул в нагрудный карман собеседника свернутую сотенную купюру.

- Ага, вот вы где!

Уинстон обернулся. Их с Бонни окружила компания в семь человек. Двое в синих комбинезонах и пятеро в черных, в том числе Эдвард. Одному из черных за тридцать, старший из синих примерно того же возраста, а остальным около двадцати.

- Предъявите документы, - сказал старший черный, - Генри Сатклифф, партийный контроль.