КиберLove. Секрет звездного странника (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 27

Глава 14

Я застыла. Сообщение о поврежденном ЗС–13 явилось для меня тревожным сигналом. Враг бродит где–то рядом.

– Спасибо, Наташа, – Вей нахмурился. Через минуту напряженного молчания, нашел необходимым пояснить ситуацию. – Это один из звездолетов, переставших выходить на связь.

– Наташа? – я не упустила возможности поинтересоваться ранее упомянутым кибернетом. Даже развернулась, чтобы увидеть реакцию. Думала, роботы из группы испытателей отключены и покоятся в одном из секретных отсеков, а они, оказывается, в рабочем состоянии и несут службу. Какие еще сюрпризы ждут меня? Сколько еще включенных душ на корабле? Раньше я полагала, что всего три.

– Я поручил ей сканировать космос. Остальные тоже приведены в готовность. Мы должны дать отпор незваным гостям.

– Ты собираешься осмотреть ЗС–13? – я поставила пустой фужер на подлокотник, и он тут же растворился в воздухе. Я облизала губы, сомневаясь, что пила вино. В созданном Матвеем мире ни в чем нельзя быть уверенным. Кибернеты ведут себя словно люди – к ним даже испытываешь такие противоречивые чувства, как привязанность или ревность, а виртуальное вино оставляет на языке реальный вкус.

– Нет, продолжим движение по намеченному маршруту. Не будем терять время, – капитан ответил не сразу. Видимо давал команду Одиннадцатому.

Я вздохнула. Матвей не оставил идеи высадить меня на военной базе.

Неожиданно в пространстве передо мной развернулась карта. Я уставилась на черное поле космоса в попытке отыскать на нем хоть что–нибудь похожее на звездолет. Мешали мигающие цифры, несущие информацию о расстоянии и объемах объектов, попадающих в поле зрения сканера.

– Я не вижу его.

– Вот он, – Вей с помощью световой стрелки, появившейся специально для такой бестолочи, как я, указал на едва различимое пятно.

– Все равно ничего не вижу.

– Сейчас, – коротко ответил кибернет.

Меня затошнило, когда пятно быстро начало расти, а цифры с данными о нем защелкали как сумасшедшие. Создавалось впечатление, что я на бешенной скорости лечу в бездонную яму. Контур объекта при этом обретал все более четкую форму, и вскоре я разглядела звездолет во всей его красе. Сбоку экрана развернулась подробная схема, с указанием кают, отсеков и медицинских блоков. Кое–что разнилось с нашим кораблем: отсутствовали бассейн и зимний сад. Выходит, я путешествовала на командном флагмане, которым обычно управлял сам Матвей.

На стоянке в Лагерте мне удалось лицезреть лишь часть грузового отсека ЗС–11, поэтому сейчас я была поражена размерами судна–близнеца. Единственное, что портило красоту и строгость линий звездолета, выглядящего как огромный бумажный самолетик (няня мастерила для меня такие игрушки), так это безобразная дыра в корпусе. Нападающие вырвали кусок обшивки, чтобы забраться внутрь и выпотрошить корабль. Вокруг судна «дрейфовали» искореженные ящики и контейнеры.

– Кто–то очень сильно разозлился, – прошептал Матвей, водя стрелкой от одного предмета к другому, осознавая степень их разрушения.

– Враг не нашел то, что искал? – я так поняла причину злости неприятеля. – До Крагнатума уже скоро, а шансов нащупать нужный корабль все меньше.

Еще большее увеличение масштаба позволило разглядеть двух выброшенных за борт кибернетов. Их ладони были сцеплены, будто роботы до последнего искали поддержку друг в друге. И у обоих отсутствовали головы. Картина смерти искусственных созданий выглядела так страшно и реалистично, что я зажмурилась. Но напрасно. Перед глазами продолжали висеть истерзанные фигуры: мужская и женская.

– Супруги Ивановы, – выдохнул Матвей. – Кто–то из них успел отключить систему невидимости, чтобы корабль был обнаружен. Они пытались предупредить меня.

– Вся конспирация твоих звездолетов насмарку. Их прекрасно обнаруживают и вскрывают, точно консервные банки.

– Предательство именно так и работает, – кибернет грустно усмехнулся. – Никогда не знаешь, насколько много известно врагу.

– Что теперь?

– Летим дальше. На моих звездолетах нет живых людей. Сотрудники, ведущие кибернетов, предупреждены. Они уменьшили до минимума сенсорную связь со своими роботами, чтобы в случае нападения не пострадать.

– Единственное живое существо на всех кораблях – это я?

– Да, и я должен тебя обезопасить. Можно создать новые звездолеты, собрать более мощных роботов, но жизнь восстановить невозможно, – Вей протянул руку и сжал мою ладонь. Словно просил прощения, что собирается оставить меня.

– Я понимаю. Я все сделаю правильно и буду ждать тебя на Липуту.

– Я обязательно тебя найду, – кибернет посмотрел на меня с нежностью. – А сейчас давай сделаем тебе документы. Согласна быть гражданкой Верлакса?

Я кивнула. Какая разница, какой планете принадлежать, когда тебе в родном доме не рады? Когда–то, очень давно, когда первые покорители космоса только обнаружили Новую Солнечную систему, они очень быстро поделили ее основные планеты. Демократические штаты Америки и старушка Европа предпочли занять Персерону – самую крупную из планет, Советы союзных государств выбрали суровый Верлакс. Южное полушарие Земли переселилось на жаркую во всех смыслах Лагерту, мудрый Восток нашел свою гавань на миролюбивой Софре.

Остальные переселенцы с Земли, кого не захотели видеть в своих рядах крупные конгломераты, вынуждены были обосноваться на более мелких и не удобных для жизни планетах, к примеру, таких, как Крагнатум. Мой отец называл здешних обитателей отребьем, которое приходится приручать кнутом. Но, как я уже упоминала, только здесь принялись всходы и давал обильный урожай хлопок, поэтому планета имела определенную ценность. За нее стоило побороться.

Вей, пока я занималась размышлениями, готовился произвести на свет мою вторую личность.  Развернувшаяся перед ним виртуальная клавиатура позволила набрать мое новое имя. Я с интересом смотрела, как оно появляется под пальцами кибернета.

– Я мог бы назвать его вслух, но мне нужно, чтобы ты запомнила, как оно пишется. Дарья Ларина. Студентка Государственного университета международных отношений Верлакса, путешествующая на Липуту. Цель: сбор материала для курсовой работы «Межнациональные отношения в условиях торговой конкуренции».

Вот так Дана Лерой превратилась в Дарью Ларину. Я несколько раз произнесла вслух имя, чтобы привыкнуть к нему.

Поднявшись, Вей опять подошел ко мне сзади, но сам ничего трогать не стал. Взял обе мои ладони и положил по двум сторонам от шлема, чтобы я нащупала в области слуховых сенсоров небольшие выступы.

– Нажми и закинь руки за голову, чтобы удержать шлем. Он сейчас снимется.

Тот раскрылся легко: сначала запустился вентилятор, который создал воздушную прослойку, а потом отвалился сам шлем.

Вей положил его на свое кресло и встал напротив меня. Поправил мне зачем–то волосы, а потом произнес:

– Улыбнись.

Я с радостью выполнила его просьбу, и в этот момент ярко вспыхнул свет, заставивший меня зажмуриться.

– Что это было? – я скривилась. Перед глазами плыли огненные блики.

– Я просканировал твое лицо. Теперь у тебя есть трехмерное изображение новой личности.

Жутко смотреть, когда стоящий напротив тебя мужчина вдруг, словно дверцу в шкафу, открывает ухо и достает из появившейся щели небольшую прямоугольную пластину. Абсолютно прозрачную, словно кусочек стекла. Вей положил ее мне на ладонь. Я смотрела и не понимала, что с ней делать.

– Просто зажми пальцами, – посоветовал он. – Неужели никогда не видела индивидуальных карточек верлаксов?

Я помотала головой и сжала пальцами пластину, оказавшуюся совсем тоненькой. Тут же ее поверхность окрасилась зеленым светом, и над ней выросла голограмма моей головы. Она медленно вращалась, демонстрируя со всех сторон синие волосы, широкую улыбку и вытаращенные от неожиданности глаза.

– Я как–то глупо выгляжу, – пробурчала я. Когда женщина остается довольная своим изображением?