Удиви меня (СИ) - Юнина Наталья - Страница 51

— Ты знаешь про что я.

— Теоретически и это может быть правдой. Но, да — пока не с тобой. Ну разве, если тебя напоить.

— Это не поможет. Мне не нужна свадьба, роспись и прочие атрибуты.

— Да, да, я помню. Помолчи и не выводи меня из себя.

В очередной раз обиженно отворачиваюсь к окну, пытаясь понять, почему Алмазов себя так ведет. Слишком серьезный, почти не шутит в привычной для себя манере и вообще злой. Что я сделала не так? Поворачиваю к нему голову и снова начинаю вглядываться в уже хорошо знакомые черты лица. Вот этот самый мужчина, меньше, чем через час, будет совершать со мной такие вещи, о каких я и помыслить не могла две недели назад. Да что там две недели назад, я вообще никогда об этом не думала и никак не моделировала такую ситуацию на себя. Только вот прямо сейчас, совсем не представляя, что будет после того, как мы это сделаем, мне все равно этого хочется. Да, именно хочется, несмотря на неизвестность.

— Между прочим, я вообще не собиралась ни с кем заниматься сексом в ближайшем будущем, — вновь начинаю говорить вслух, вглядываясь в профиль Сережи. Алмазов же после моих слов наконец поворачивает ко мне голову. — Точнее, я вообще о нем не думала. О сексе в смысле. Ну а если быть совсем точной — думала иногда, но не в отношении себя, — что-то я слишком много болтаю. Причем невпопад. И ведь не капли не пьяная. Что за словесный понос? — Знаешь, у меня все вообще должно было быть по другому. В лет двадцать пять — хирургическая дефлорация, ну если все же не мужчина, хотя последний и вовсе не планировался, а в тридцать пять — искусственная инсеминация или ЭКО, если успею заработать проблемы по женской части.

— Ты сумасшедшая девчонка, Полина. Просто сумасшедшая.

— Наверное, есть немного, раз за две недели знакомства с тобой кардинально меняю не только свои планы, но и жизнь в целом. Все это так странно и непохоже на меня.

— А ты меньше задумывайся обо всем. Жизнь должна идти своим чередом. И долгосрочные планы — крайне нерациональное занятие. Завтра в принципе для тебя или любого другого может и не наступить. Не проще ли жить здесь и сейчас, при этом иметь реальные цели на ближайшее время, разделяя учебу, работу и личную жизнь?

— Это сложно. Я думала у меня сегодня мозг взорвется от мыслей. Это ужасно, когда не можешь ничего делать, потому что голова не работает. Я беру справочник и вижу… да ничего не вижу. Это дико удручает. Как… когда человек ходил с детства, а потом его этого лишили. Представляешь, как он будет себя чувствовать первое время? Вот и я так же сейчас, — вполне серьезно произношу я.

— Представляю. Примерно раз в неделю это вижу, слышу и только догадываюсь, как это на самом деле херово. Только не надо сравнивать хрен с пальцем. Менять, навязанные не пойми кем и главное для чего, планы на жизнь, и не иметь возможность двигаться — это разные вещи.

— Я не имела в виду твою сестру, — зло бросаю я, понимая насколько глупо поступила, сказав это вслух. И ведь совсем не имела в виду его Соню. Блин!

— Кстати, пристегнись.

— Заботишься о моей безопасности?

— Если будет сильная авария — ремень тебя не спасет. Так что нет — дело не в безопасности. Впереди менты. А у меня принцип не платить ни государству, ни ментам на руку.

— Удавишься за несколько сотен?

— Ну, пусть будет так.

— Ты злой сейчас, — не спрашиваю, скорее констатирую, застегивая ремень безопасности.

— Нет. Увы, я добрый. Надеюсь, со временем я это в себе искореню. К сожалению, пока это не получается.

— Можешь оставить чуточку доброты. Ты мне не нравишься злым.

— Ну мне много что не нравится. Например, то, как ты себя сегодня себя ведешь и пытаешься манипулировать мною. Взять ту же поездку в клуб.

— Разве я это делала?

— А я разве спрашивал название клуба? Нет, — не дожидаясь моего ответа, сам же и отвечает на свой вопрос. — Но ты для чего-то мне сказала, типа невзначай, его название. И про бухло тоже совсем ненароком. На тебе, Алмазов. «Я в клубе и бухаю. И вот тебе название сей клоаки». И неозвученнное «Я жду тебя. Надеюсь, ты не опоздаешь, иначе я найду приключений на свою прекрасную жопу». Я далеко не всегда буду на это вестись, Полина.

— А зачем ты тогда приехал за мной, если не будешь вестись на мои манипуляции?

— Потому что я не знаю чего от тебя ждать масштабно и во что ты можешь вляпаться. И памятуя наше знакомство, тебя, несмотря на твою внимательность, осторожность и прочую хрень, развести можно на раз два с помощью того же коктейля. Жалко тебя будет, если кто-то воспользуется тем, чем я не воспользовался в первый раз. Не все такие как я, Полина. И я не набиваю себе цену, просто говорю, как есть. Тебе кажется, что сифилис самое страшное, чем тебя могу заразить в невменяемом состоянии? Так вот, я тебя удивлю — нет. Последний лечится. С ВИЧ, кстати, тоже живут до старости. А вот голову лечить тяжелее. Больше так не делай. А вообще, вынужден признать, что пить тебе не стоит. Ну разве что рядом со мной.

— Я не пьяная. Может проверим алкоголь в моей крови?! Давай я пописаю на тест полоску, он вообще ничего не покажет. За четыре часа мои три бокала с мартини давно уже плавают в канализации.

— Два.

— Что?

— Ты сказала недавно про пару бокалов.

— Да я смотрю мы действительно похожи. Вы тоже тот еще словесный задрот, Сергей Александрович. Два или три — это не десять. Ясно?

— Да. Говорят, завтра будет снова ясно. Предлагаю поехать на природу. Куда именно — не скажу. Или ты снова против и у тебя охрененно важные планы?

— Нет.

— Что нет?

— У меня нет планов.

— Аллилуйя.

— А у меня родители уехали на море, — после минутного молчания снова начинаю говорить о том, с чего по-хорошему стоило бы начать наш разговор. — Ну точнее, еще не уехали, сейчас в аэропорту. На целых одиннадцать дней.

— Рада? — так и хочется спросить «а ты»?!

— У меня нет желания избавляться от общества родителей, так что мне все равно. Но мне казалось, тебе эта новость понравится.

— Я еще не видел твоих родителей, с какой стати мне радоваться их отсутствию? — ну тормоз!

— Да вообще ни с какой, — обиженно произнесла я и уставилась в окно.

Очнулась я через минут десять, когда осознала, что Алмазов едет в сторону моего дома. Это что за ерунда такая?!

— А куда мы едем? — мой голос прозвучал так неестественно, что, кажется, и лицо скривилось при этом. Как же нелепо звучат вопросы с очевидными ответами! Как у мамы получается так мастерски притворяться дурочкой в нужный момент?

— К тебе домой.

— А зачем? — О! Этот вопрос еще лучше.

— Чтобы отвезти тебя туда. Если следующий вопрос: «Для чего отвозить?». Ответ — чтобы ты легла спать. В девять утра нам надо выехать.

— Я не хочу спать.

— Посчитаешь овец или выпьешь шишки хмеля. Шишки ты любишь, так что вперед.

— Зачем ты это делаешь?!

— Что?

— Ты знаешь что. Не притворяйся дураком. Тебе не идет.

— Что?

— Ничего. Я не хочу к себе домой. Я хочу к тебе и точка. Разворачивайся.

— Я везу тебя домой, Полина, и точка.

— Нет!

— Да, — безапелляционно добавил Алмазов дико раздражающим спокойным голосом.

— Ты понимаешь, что это нерационально? Сначала приехать ко мне, чтобы что-то там мне доказать, потом от меня — к тебе. Время профукаем и бензин, который нынче дорого стоит. Оно вам надо, Сергей Александрович?

— Мне купон подарили на сто литров. Надо тратить, — ну каков же гад!

— Сережа, развернись, пожалуйста, и отвези нас к тебе домой, — после минутной паузы, во время которой я не только успокоилась, но и вновь приобрела способность ясно мыслить, весьма доброжелательно попросила я. Откажется — не проблема. А вообще, так даже лучше. Это идеально, черт возьми, чтобы мой первый секс был не только на моем постельном белье, но и в окружении родной обстановки.

— Далеко пойдешь.

— Ты о чем сейчас?

— Сережа… Хорошо звучит. Первый раз ты озвучило так мое имя.