Эксперимент (СИ) - Юнина Наталья - Страница 47

Когда мы встретились недавно в доме Славы, я поняла, что Никита не такой уж и говнюк. Более того, он рассказал мне немного о том, что любил и любит Архангельский. Почему-то тогда у меня не возникло сомнений в том, что он говорит правду.

Сейчас же, смотря на запакованную в подарочную бумагу старинную игрушку родом из восьмидесятых годов, меня одолевают сомнения. Тридцатидевятилетнему мужчине по-прежнему понравиться собирать яйца в корзину? Капец, как сомнительно.

Самое отвратное, что я уже ничего не смогу ему купить и дело даже не в том, что он вот-вот за мной заедет. А в том, что я не знаю, что можно подарить. У него действительно все есть. И даже если бы я потратила все накопленные деньги на какие-нибудь дорогущие часы, он бы это не заценил. Вот вообще никак. А надежда на то, что ему понравятся два других подарка еще более сомнительна, чем «Ну, погоди», ибо куплены больше с подколом.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Дожила. Загоняюсь из-за какого-то подарка. Никогда не занималась такой ерундой. И вот на тебе. Ладно, кого я обманываю, дело не в подарке, я просто хочу сделать ему приятное.

Никита жертва простатита 8:42

«Ты отстрадала? Я еще страдаю… знала бы ты в какую жопу мира меня запер твой хахаль. Ладно, не парься. Я не врал. Он сто процентов заценит этот подарок»

И все-таки не полная свинья. Есть у этого засранца потенциал. Довольная донельзя, я закидываю оставшиеся вещи по пакетам и иду в ванную. Быстро привожу себя в порядок, и пунктуальный донельзя Архангельский появляется на пороге моей квартиры ровно в девять утра.

И стоило ему только увидеть мои пакеты, как он малость изменился в лице.

– Я не понял, ты что ко мне переехать решила? Наталь Санна, я понимаю, что я даю вить из себя веревки, но как-то не так уж мощно меня тарань, дорогая. А что будет завтра? Потащишь меня на совместные фотосессии в свитере с оленями? Пардон, но этому дебилизму я буду сопротивляться как могу.

– Ой, да сдался ты мне больно. Хватит и того, что я у тебя золушкой работаю. Жить у тебя еще. Да прям щас. И фото с оленями мне тоже на фиг не сдались.

Вру и не краснею. Архангельский тоже недалеко отошел. По сути, то, что между нами происходит никак кроме совместного проживания назвать и нельзя. И пусть я не заполонила его дом своими вещами, как и он мою квартиру, но количество ночей, проведенных вместе, говорит само за себя.

– Расслабься, это почти все продукты, а не мои личные вещи.

– А четыре скалки тебе на хрена?

– А я сегодня буду царскую поляну накрывать. А так как моя кухня не располагает к царской готовке, буду гадить твою. В смысле, облагораживать. А скалки мне нужны не для того, чтобы тебя забить до полусмерти, а использовать в готовке одной очень вкусной сладости.

– То есть ты позвала меня в такую рань, чтобы в девять утра тридцать первого декабря я отвез тебя и эти баулы к себе, чтобы ты кашеварила до самого вечера?

– Типа того. Ну не только я, ты мне совсем капельку поможешь, – тянусь к нему на носочках и прикладываю палец к губам. – А сейчас давай поиграем, кто первый нарушит молчание, тот и проиграл. Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит, тот и съест.

***

М-да… еще почти ничего не готово, а у меня отваливается спина. Впрочем, сама затеяла, назад дороги нет. Настроение, несмотря на гору предстоящей работы, – боевое.

Обмотав тесто вокруг скалки, перевожу взгляд на вибрирующий мобильник. А вот и мой осчастливленный братик. Провожу мизинцем по телефону и включаю на громкую связь.

– Спасибо за селедку под шубой, Наташенька, – иронично бросает Миша без приветствий.

– Пожалуйста, Мишенька. Но это не я ее готовила. Это Машина, – с удовольствием произношу я, наматывая очередную порцию теста.

– Ясненько. А скажи-ка мне, солнышко, у твоей подружки есть телефон? – ирония иронией, но что-то не слышно в голосе Миши радости и благодарности. Я тут, понимаешь ли, спасаю его от страданий и одиночества, а он мне в ответ порцию ехидства.

– Есть. А зачем тебе? Типа по переписке легче общаться? Ну ладно Маша в оранжерее росла, но ты-то куда? Не знаешь, как наладить контакт с девочкой? Для начала можешь достать из штанов кукурузу и засеять ее в Машино поле, а потом уже разговоры разговаривай.

– Наташа, блядь! – вскрикивает Миша, от чего я просыпаю сахар мимо миски.

– Но-но-но, я бы попросила. Я почти невинна, а ты тут про каких-то блядей. Нафиг ты сейчас спрашиваешь про телефон?

– Не выводи меня из себя больше, чем есть. Маша драпанула в лес, как только меня увидела. Я не могу ее найти. Так понятно?! Учитывая «удачливость» этой девчонки, она может в это время лежать в каком-нибудь овраге без сознания, – да е-мое, что у них все не как у людей?! И тут до меня доходит.

– Так если она в овраге и без сознания, то как она тебе ответит? Блин. Ну как же так, все через одно место у вас.

– Значит так, звонишь сейчас ей. Если трубку возьмет, прояви актерский талант и узнай, где она. Может, она уже к трассе убежала. Если не возьмет, то логично предположить, что…

– Что случилась жопонька. Все, звоню.

Тянусь к телефону, уже не боясь запачкать руки и скидываю звонок.

– Почти девственница? – от неожиданности роняю телефон на пол.

– Господи, напугал! Ты зачем так подкрадываешься?! – перевожу возмущенный взгляд на Архангельского.

– Я здесь стою уже минуту. Не мог же я прервать столь интересную беседу про поля и кукурузу.

– Ой, все. Ты, кстати, проиграл. Первым заговорил. А я не в счет, у меня вопрос жизни и смерти. И вообще тихо.

Набираю Машу, но трубку никто не берет. Ну, супер. Помогла называется.

– Маша не берет трубку, – без предисловий бросаю я Мише, при этом смотря на взбледнувшего Славу.

– Я вижу. В смысле потом позвоню. Я ее нашел, – торопливо произносит брат. Фух, как от сердца отлегло. Кладу трубку и перевожу взгляд на Славу.

– Вот чего ты натворила?

– В смысле? – непонимающе произношу я, рассматриваю скривленную Славину морду. И тут до меня доходит. – Да не бойся ты, не отравимся. Это только кажется странным набором, – обвожу взглядом продукты. – Пальчики оближешь, вот увидишь. Это очень вкусное чешское блюдо – трдельник.

– О, то есть это только начало, а закончится вечером пердельником. Ммм… какая романтика. Тесто, селедка, корица, яблоки, сахар. Еще и свеколка.

– А ничего, что это ингредиенты для разных блюд? И я сказала трдельник, а не то, как ты назвал.

– Да хоть бздельник.

– Знаешь что? Вот только посмей съесть больше одной трубочки.

– Трубочки?

– Трдельника!

***

Злиться на Наташу за то, что она собственноручно привела своего брата к Маше с каждой минутой становится все сложнее. После очередной рюмки вискаря, я почти забываю об этом. В конце концов, пусть и Маша гульнет от души с тем, кем хочет, прежде чем Берсеньев запрет ее в очередную оранжерею. А ведь запрет, к гадалке не ходи. Такой мезальянс он точно не одобрит.

Хорошо, если еще в живых оставит Наташиного брата. И вот тут проблема. Случись с ним что-то посущественнее мордобоя, меня ожидает самый настоящий пиздец от Наташи. И он будет вполне объясним. От этого осознания предстоящие выходные изрядно портят настроение.

– А ну положи обратно, – тоном строгой училки произносит Наташа, как только я тянусь за очередной трубочкой. Удивительно, но эта вещица оказалась на редкость вкусной сладостью.

А даже если бы и нет, я бы все равно потянулся за очередной порцией, дабы растормошить обидевшуюся Наташу.

– Да ладно тебе, я был не прав. Пердельники оказались очень вкусными. Десять минут до полуночи. Может, мир?

– Я с тобой и не ссорилась, – улыбаясь, произносит Наташа, потянувшись за бокалом вина. – И прекрати их так звать, ведешь себя как ребенок. Хотя… это даже хорошо. Значит тебе понравится мой подарок.