Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах - Солод Вадим - Страница 52

Посол России в Австро-Венгрии, действительный тайный советник Н. Н. Шебеко доносил в МИД, что «самый вердикт присяжных (…) многими объясняется как сознательный политический манёвр присяжных заседателей-поляков (…) вердикт этот будто бы главным образом основан на расчёте, что оправдательный приговор наносит удар слишком усилившемуся [в] последние годы мазепинству и, усилив русскую партию, служит службу полякам, закрепив раскол среди галичан. Он равным образом будто бы послужит на пользу полякам в пределах России».

В такой нездоровой обстановке 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила Сербии войну, результат которой заранее был предрешён. Германская армия перешла границу с Бельгией и вторглась во Францию.

1 августа 1914 года с балкона Зимнего дворца в Петербурге император Всероссийский Николай II объявил подданным империи о вступлении России в войну с Германией. Императорский Манифест объяснял мотивы начавшейся войны тем, что Россия заступилась за братский сербский народ, за что и подверглась вероломному нападению врага. Царь призывал своих поданных забыть внутренние распри и объединиться во имя будущей победы: «Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования» (Высочайший Манифест. ФКУ «РГИА» Ф. 1329. On. 1. Д. 1005. Л. 250–250 об.).

Война объявлена. Почтовая карточка, 1914

К. С. Малевич. «У союзников-французов…»

Бумага, литографский оттиск, тушь, акварель. 1914. ГММ

В первые месяцы войны (в августе-сентябре 1914 года) в ходе Галицкой битвы войска Юго-Западного фронта под командованием генерала от артиллерии Н. И. Иванова разгромили группировку австро-венгерской армии. Львов был взят, под контролем русских оказалась вся Галиция, правда ненадолго.

В апреле 1915 года император Николай II посетил оккупированный город. Львовские газеты писали: «Посещение великим хозяином всея Руси отвоёванной Галиции, коренной русской вотчины, знаменует монарший привет освобождённому от швабского ига краю; бесповоротную потерю Австрией Галиции». К собравшимся по торжественному случаю галичанам самодержец обратился с одной фразой: «Да будет единая, могучая нераздельная Русь!» Вдохновлённый тёплым приёмом монарх описывал в письме к императрице свои впечатления от Львова: «Очень красивый город, немножко напоминает Варшаву, пропасть садов и памятников, полный войск и русских людей».

19 сентября 1939 года в городе снова зазвучала русская речь — в него вошли советские войска. Правда, в этот раз освободительный поход РККА на Галичину освещали всего две газеты: «Вільна Україна», которая выходила на украинском, и «Червоный Шандар» — на польском языке. Прежние львовские газеты «Новий час» и «Діло» закрыли редакции сразу после начала Второй мировой, да и особой популярностью они не пользовались — украиноязычное население города составляло чуть более 7 %, и в основном это были рабочие и «занятые в сфере услуг». Польское большинство горожан традиционно предпочитало «Варшавский вестник».

В. Маяковский. «Хвастал кайзер на параде…» Бумага, тушь, перо, акварель, карандаш. По низу лубка стихотворная подпись рукой В. В. Маяковского.

1914. ГММ

В первом номере «Вільной» от 25 сентября 1939 года было опубликовано обращение народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова к жителям Западной Украины, в котором нарком рассказывал о «руке помощи советского правительства братьям-украинцам». В следующем выпуске газеты были опубликованы рассказ о радушной встрече «братьев-красноармейцев» и фото экипажа танка и броневика, первыми вошедших во Львов: «Начинается новая жизнь! Без панов-помещиков, без гнёта и насилия».

30 июня 1941 года львовяне снова радостно встречали воинов-освободителей: теперь уже немецкие войска и первые украинские батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» из полка специального назначения «Бранденбург 800».

В газете «Голос» были опубликованы фотографии общения военных со счастливым местным населением.

Газета «Вiльне слово» от 24 августа 1941 года обращалась к читателям в передовой статье: «Мы, украинцы, знаем, что армии Великой Германии несут нам свободу и освобождение от „брата“ славянина — Красной Москвы и претензий польской шляхты… Ни шага назад! Украина выбрала путь и с него не свернёт! Не по дороге нам со славянской Москвой, ни со славянами Рачкевичами и Сикорскими. Хватит!»

«Львiвськi вicтi» (щоденник для дiстрiкту Галичини) от 22 августа 1941 года назвал Галичину «аванпостом Европейского фронту проти АзИ» и т. д.

Это отступление потребовалось для того, чтобы напомнить читателям следующее: участники описанных судебных процессов (я имею в виду адвокатов, присяжных и судей, которые продемонстрировали, несмотря на политическое давление, свою принципиальность, верность долгу и глубокое знание законодательства) счастливо пережили и 1915-й, и 1920-й, и 1939-й. Единственным пострадавшим из них был адвокат Кирилл Черлюнчакевич, который практически сразу же после львовского процесса был арестован, обвинён в государственной измене и приговорён к смертной казни, которая была заменена ему на каторгу, и то только после личного вмешательства испанского монарха Альфонса XIII.

Все остальные свободно продолжали юридическую практику, писали книги, преподавали во Львовском университете. Большинство из них окончили свою жизнь в ночь с 3 на 4 июля 1941 года во внутреннем дворе воспитательного дома им. Абрахамовичей на Вулетских холмах, когда по заранее составленным спискам 45 профессоров Львовского университета польского происхождения и члены их семей были арестованы и расстреляны. Комфортабельные квартиры казнённых заняли высокопоставленные чины СС и украинской полиции.

Ну что же, как видно, иногда бывает полезно полистать пожелтевшие газеты столетней давности. В этом случае ответ на главный вопрос сегодняшнего дня: «Почему?» становится не таким уж риторическим.

На самом деле стратегические цели России в войне были существенно шире декларируемых и, увы, не настолько благородны: империя в очередной раз планировала захват Константинополя и черноморских проливов: