Пока я не закончусь - Корнелий Луций - Страница 16

— Какой же он дрищ… — разочаровано вздохнул я, срезая потихоньку шкурку с мутанта и параллельно отгоняя каких-то крупных мух. — Кожа да кости.

— А ты как думал? Дикая матушка природа она такая. Песик, наверное, ещё насквозь пропитан болезнями и паразитами, как положено порядочному лесному обитателю. Так что жарить его будем мелкими кусочками и до самой хрустящей корочки. Чтобы потом на утро ком паразитов не вышел.

Упоминание кома паразитов заставило вспомнить о всей подобной дебильной рекламе. Даже некое ощущение ностальгии проперло. Грусти по безопасному и понятному прошлому.

— Сможешь не слезать с жены с ночи до утра, нужен лишь простой советский… — начал я.

— Приказ стоять до конца!

Мы оба засмеялись шутке, которую когда-то придумали. Но уже через мгновение смех утих. Сначала замолк другой я, кивнув мне куда-то за спину. Ой нехорошие ожидания сразу появились. Я медленно обернулся. Со стороны руин к нам приближалась группа гуманоидных существ. Донельзя уродливые тварюжки ростом в метр с кепкой, похожие на распухших, запойных обезьян. Грязно-коричневый мех. Конечности короткие, носы — приплюснутые черные рыльца, как у мопсов. В лапах твари сжимали камни, кривые палки, железные фрагменты механизмов. Было уродцев штук пятнадцать.

— Как думаешь, есть шанс избежать конфликта цивилизаций? — прошептал другой я.

— Тут цивилизацией не очень то пахнет. — с сомнением ответил я, вглядываясь в пустые, почти лишенные разума глаза существ. — Эти утырки даже на приличных варваров не тянут.

Такие же выродки-мутанты как и шавкодранки. Гноящиеся зенки, на шкурках попадаются язвы, у многих слишком крупные, будто раздутые головы.

— Еха-ехеоооо… — протянул писклявым голоском вожак пришельцев, тыча кривыми, короткими пальцами в наше будущее жаркое.

— Это он типа выражает протест против нашего браконьерства? — спросил другой я.

— Думаю, что требует взятку или вообще собирается произвести конфискацию добычи.

— Еха-ха-ееее-ыы. — повторил уродец в какой-то гадкой, плаксивой манере, словно пытался разжалобить нас. — Ее-хахаааааа…

— Есть хочешь? — спросил я у существа, пытаясь говорить максимально мягко и дружелюбно.

Может они опознают интонацию, если у них еще не все инстинкты поплавило мутациями. Я отрезал небольшой кусочек шкуры шавкодранки с остатками мяса и бросил под ноги уродцам. Один из них подхватил угощение, тут же отправив его в рот. Даже не пытался отделить мясо от шкуры. Остальные уродцы радостно, если я конечно правильно их эмоции понял, загыкали, потрясая своим мусорным оружием. Вожак еще раз повторил свое протяжное:

— Ехаааа-ыыыы-хаааа…

А затем случилось нечто катастрофическое. Твари гурьбой бросились к нашей добыче, принявшись хватать и тянуть в рот любые обрезки шкуры. Во наглость. Больше того, несколько тварей подхватили всю тушу и явно собирались уволочь ее с собой. Эти гады пытались забрать нашу добычу. То, с помощью чего мы собирались выживать и чем хотели утолить голод. Этого нельзя было допустить. Не сговариваясь мы принялись отгонять уродцев. Сначала тычками и окриками, а потом в ход пошли уже полноценные пинки.

— Кыш! Не ваше! Свою поймайте!

— Фу! Нельзя! Пшел!

Международный и межмировой язык насилия тварюжки поняли. Начали убегать обратно в руины, протяжно мыча. Драться они не пытались, но в меня полетело несколько камней. Один из который больно саданул плечо. Гадство! Что за мир-помойка, где приходится драться за пойманную шавку с каким-то местным колдырями⁉ Пустив в ход тупой конец копья и мои пинки, мы разогнали несанкционированное сборище любителей халявы. Те утопали обратно вглубь руин.

— Думаешь, это они пустой баллон сперли? — спросил я.

— Очень похоже. Руки у них вполне хватательные, хоть и корявые. Только куда они его утащили? Дай-ка гляну…

Другой я, стараясь не шуметь, последовал за толпой уродцев, прислушиваясь к их лепетанию. Вполне возможно, когда-то у них был язык, деградировавший за годы после апокалипсиса. Вскоре я остался один на один с мертвой тушей шавкодранки. Сразу стало не по себе. Привык уже, когда меня как минимум два. Другой скрылся в проломе, куда последовала толпа уродцев. Он вернулся минут через пять и доложил:

— У них гнездо в подвале дальнего здания, которое мы пока не проверяли.

— Думаешь, они тащат туда все интересное, что найдут?

— Думаю. Но внутрь я не смог заглянуть. Этих уродцев там несколько десятков и настроены они теперь агрессивно. Ладно. Давай мясо жарить. Уродцы вроде трусоваты и пока попрятались в свое логово. Но ночью надо быть настороже. Может таки запереться в покоях мага?

— Давай попробуем дверь на арену несколько раз открыть-закрыть. Если нормально, то можно замуроваться на ночь в покоях мага.

— Согласен. Гарантий дать не могу, но ощущение, что эти техномагические механизмы еще нас с тобой переживут. Если до сих пор фурычат голем и робоскелеты, то уж дверь должна работать надежно.

Мы принялись разводить костер, используя собранные дрова. Вскоре, пусть с неприятным дымом, но огонь разгорелся. Сырость очень мешала. Приходилось сначала отбирать самые сухие фрагменты местной гадкой растительности. Но с помощью известной матери и зажигалки нам удалось выиграть битву за огонь. Сколько же усилий приходится прилагать, чтобы просто поесть. Раньше достаточно было доковылять до холодильника и пару раз в неделю ходить по магазинам. А сейчас? Мутанта убей, дрова собери, карликов прогони, огонь поддерживай. Не уверен, что мы получим больше калорий чем потратили на всю эту суету. Но деваться некуда. Накромсав сырое мясо мелкими ломтиками, мы принялись держать эту биомассу над пламенем.

— По-хорошему бы дождаться углей, но хрен с ними. — вздохнул я. — Пусть обгорает, лишь бы обеззаразить.

Мясо на огне. Вроде звучит аппетитно, но на вкус наша добыча была… мягко говоря не пять звезд. Однако ощущение поглощаемой пищи все равно подарило мне блаженное удовольствие. Будто нежный шепот куда-то в самые глубины ядра инстинктов:

«Ты будешь жить. Ты ешь, а значит выживаешь».

Чужая дохлая тушка, расчлененная и съеденная как справка-отсрочка от моей собственной смерти.

Почти всю шавкодранку мы слопали на двоих. Мясо, печень с желтыми прожилками, сердце, мелкое и вытянутое, две почки размером с некрупную сливу, мозги едва больше абрикоса. Пощадили лишь шкурку да кишки. Каждый из нас получил таким образом грамм шестьсот биомассы. Тварь была чрезвычайно худющей. Еще около трех килограмм мы типа закоптили и натерли солью. Всю эту добычу сложили в несколько пластиковых пакетиков. Надо с ними аккуратнее. Если не порвутся, то вполне могут пережить многих здешних обитателей.

'Миром неизменно

правят смерть и тлен

Лишь одно нетленно

Полиэтилен'.